Чего бы не добивался психоанализ

№ 2011 / 21, 23.02.2015

Ва­дим Руд­нев: «Че­го бы не до­би­вал­ся пси­хо­ана­лиз, сре­да у не­го од­на – речь па­ци­ен­та». Это зна­ме­ни­тое вы­ска­зы­ва­ние Жа­ка Ла­ка­на мож­но при­ме­нить к лю­бо­му ти­пу пси­хо­те­ра­пии, да­же к са­мо­му ра­ди­каль­но­му.

Беседа философа и психотерапевта

Вадим Петрович РУДНЕВ (р. 1958) – современный русский филолог, философ, теоретик психиатрии. Ученик Ю.М. Лотмана, М. Б. Гаспарова и В.Н. Топорова. Автор более десятка книг – по теории литературы, философии, психопатологии (психосемиотике), среди которых «Винни Пух и философия обыденного языка» (1994, 1996, 2001), «Морфология реальности» (1996), «Энциклопедический словарь культуры XX века» (1997, 2001, 2009), «Прочь от реальности» (2000), «Метафизика футбола» (2001), «Характеры и расстройства личности» (2002), «Божественный Людвиг: Витгенштейн – формы жизни» (2002), «Тайна курочки Рябы» (2004), «Словарь безумия» (2005), «Диалог с безумием» (2005), «Апология нарциссизма» и «Философия языка и семиотика культуры: Избранное» (2007), «Гурджиев и современная психология» (2010), «Полифоническое тело» (2010), «Введение в шизореальность» (2011).

Кирилл Евгеньевич ГОРЕЛОВ (р. 1973) – практикующий психотерапевт, учёный секретарь секции терапии творческим самовыражением Профессиональной психотерапевтической лиги. Он не похож на других психотерапевтов и вообще на других людей. Тончайший врач-клиницист; когда говорит о медицине, заливается, как соловей; при этом очень скромный и педантичный человек; любит советский фильм 1960-х годов «Верные друзья» по сценарию Александра Галича; верит в дружбу.

---

Вадим Руднев: «Чего бы не добивался психоанализ, среда у него одна – речь пациента». Это знаменитое высказывание Жака Лакана можно применить к любому типу психотерапии, даже к самому радикальному. В основе любой психотерапевтической акции всегда лежит диалогическое отношение между психотерапевтом и пациентом. Другими словами, любая психотерапия есть языковая игра в том смысле, который придал этому термину Людвиг Витгенштейн. Но любая игра, будь то исповедь или адюльтер, подразумевает одну универсальную особенность – в игре кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. И участники языковой игры – это всегда в каком-то смысле коммуникативные соперники. Психотерапевт побеждает в том случае, если пациент выздоравливает. Пациент побеждает в том случае, если он остаётся больным. Давно уже не секрет, что во взаимодействии терапевта и пациента каждый играет за себя. И врач не менее отстаивает своё здоровье в этой нелёгкой языковой игре (впервые об этом стал говорить Юнг), чем пациент свою болезнь.

Кирилл Горелов: Всё же, когда речь идёт о пациенте, который «…побеждает в том случае, если он остаётся больным…», слово «побеждает» следует помещать в кавычки. Настоящая победа пациента – есть победа над проблемой. Это же и есть победа работающего с ним психолога, психотерапевта. Стоит ли здесь удаляться от рационального во всевозможные двусмысленности… И так всё очень непросто… Ведь иногда невинная игра понятиями может очаровать своей иллюзорной красотой и незаметно увести очень далеко от реальности… А высказывания «великих и знаменитых» стоит всегда испытывать здравым смыслом, быть осторожным в понимании контекста, в котором появились те или иные «громкие» изречения, афоризмы прошлого. Ведь «великие»… тоже люди, и всё естественное им не чуждо, в том числе и выведение «универсалий» из сугубо личного опыта, и некоторые преувеличения… Вспоминаю, Вадим Петрович, как один опытный коллега в приватном разговоре признавался: «Нравится мне Лакан, но, сколько читаю его… до конца не могу понять, то ли я чего-то не понимаю, то ли переводы такие, то ли пишет он так, что сам себе постоянно противоречит…»

В.Р.: Ох, Кирилл Евгеньевич, Лакан – «это моя боль». Тоже ничего понять не могу, однако читаю всё равно. Полифоническая личность, ничего не поделаешь. Свёл 50-минутный сеанс психоанализа до 10 минут, а все всё равно к нему валили на приём, так что он к концу жизни коллекционировал золотые слитки.

К.Г.: Каждому своё… Считается, что Лакан в своей практической и научной деятельности ревизовал фрейдовский психоанализ. Однако способ «нового прочтения психоанализа» Лаканом настолько метафоричен, настолько нагружен символизмом… Такой особый канал восприятия реальности – кому-то чуждый, для кого-то близкий.

Но я продолжу свою мысль.

С тем, что психологу, врачу-психотерапевту приходится «отстаивать своё здоровье», в самом широком смысле слова, нельзя не согласиться. В первую очередь, отстаивать здоровье – как некую здоровую – здравую психологическую позицию, которую необходимо предложить клиенту.

Видите ли, когда один клиент её «искренне» отвергает, и то же самое делает другой, третий клиент за день, за месяц (это и есть невротическое «сопротивление» – искреннее пренебрежение здравым смыслом), и всё это продолжается из года в год… у психолога, психотерапевта может зашататься почва под ногами. Почва здравого смысла – своего собственного психологического здоровья.

В.Р.: Кирилл Евгеньевич, что вы имеете в виду под «невротическим сопротивлением», поясните, пожалуйста.

К.Г.: Дело в том, что порой (не всегда!) какая-то психологическая проблема, например, какая-либо навязчивость, формируется у страдающего человека с условно «выгодной» целью – «спасти» от более сложной душевной боли. «Спасает» она в том смысле, что переключает на себя внимание… Переводит его с реальной, эмоционально невыносимой проблемы на реальную же, но терпимую…

Вот ушёл, например, любимый человек… Кто-то может справиться сам с подобной ситуацией. А кто-то, более эмоционально ранимый или глубоко любящий – не может до конца пережить случившееся, мучается страшно, не спит, не ест, ничего не может делать…

И вот «ни с того ни с сего», «вдруг», появляется, например, навязчивая потребность переступать трещинки на асфальте. С одной стороны, имеется отдалённая символическая связь: трещинки на асфальте – как трещинки жизни, нельзя на них наступать, чтобы не повторилась разлука (мифологическое мышление), «разламывались» связи со значимым человеком. И в то же время не покидает чувство бессмысленности происходящего… Это внутреннее желание переступать, перепрыгивать трещины на асфальте мешает нормально передвигаться по городу… Однако попробуйте-ка в процессе психотерапии вылечить, «отнять» только этот симптом у клиента… Ему сразу становится хуже в плане депрессивных переживаний… Вот это и называют «невротическим сопротивлением». Преодолеть его и по-настоящему помочь можно лишь в случае налаживания искреннего психотерапевтического контакта, внимательной, без суеты и спешки, качественной работы с основной проблемой.

В.Р.: Я вспоминаю случай, который рассказал мне психолог Вячеслав Цапкин. Пациент-ананкаст видел грязь. «А где эта грязь, голубчик?» – спросил его психотерапевт. «На полу, доктор! Это половая грязь». А всегда ли навязчивости связаны с сексуальностью? «Лекции» Фрейда актуальны по сей день?

К.Г.: Конечно. С отдельными уточнениями… Нам следует учитывать изменение социально-культурной среды общества и семьи, «норм» и «запретов» со времён Фрейда.

В разные исторические отрезки времени, в государствах с разными культурами и религиозными традициями причины для стрессовых переживаний существенно разнятся. Не всё то, что порождает психологическое расстройство в начале XX века, имеет тот же эффект в начале XXI века.

Некоторые, вполне реалистические примеры интерпретации невротических переживаний клиентов З.Фрейда, с точки зрения дня сегодняшнего, могут выглядеть усложнённой интерпретацией прозрачных «земных истин». Разрешение которых может быть найдено не в ходе многолетних психоаналитических сеансов, а ближе, в рациональном ключе. Например, вот этот случай:

З.Фрейд: «…Но особенно наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении. Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно просыпалась…»

Ну какое же это «неприятное ощущение»? Это «ещё одна возможность» испытать приятное, в данном случае сладострастное ощущение. Ведь именно наличие «пульсации» является базисом, необходимым основанием последующей, возможной, сексуальной разрядки… Не будет «тиканья», не видать и «разрядки». Есть «тиканье», но нет мужчины? Есть руки. Пуританская мораль «времён Фрейда»? Так ведь в том-то и дело, что она была пуританской, видимостью морали, моралью «на публику», а для «внутреннего употребления» не использовалась. Оно же, ощущение разрядки, даёт последующее физиологическое, естественное утомление, на фоне которого сон становиться более желанным, крепким, здоровым (та пациентка, кроме прочего, жаловалась на бессонницу)…

В общем, в этом примере видится достаточно отвлечённое, с точки зрения современных знаний о физиологии человека, суждение доктора Фрейда. Чтобы помочь такой пациентке, достаточно было бы на одном сеансе доверительно объяснить ей, что ничего постыдного «в этом нет». А родителям посоветовать – быстрее подыскать девушке… или просто помочь с выбором приличного жениха, коль скоро она сформировалась как женщина, и молодое страстное зрелое тело требует любви, ласки, радости материнства.

И ещё родителям «втык» – воспитанием детей надо заниматься! Почему девушка становится зрелой женщиной, а по психологическому развитию остаётся «ребёнком» или стремится всё ещё задержаться «в детях». И не надо тут целиком всю вину «валить» на генетически предопределённый характер.

В.Р.: А я, например, не могу заснуть при тиканье часов и выношу их в другую комнату. Здесь у каждого по-своему. Почему сразу надуманность? По-моему, нет.

К.Г.: Так ведь «тиканье часов» мы имеем право рассматривать и без обязательных психоаналитических построений, оно вполне понятно может раздражать человека переутомлённого, пытающегося сосредоточиться на каком-либо сложном рассуждении и т.д.

«Надуманность» в том смысле, если мы во всяком «тиканье» будем разыскивать психоаналитический сексуальный подтекст или если будем в каждой обыденной детали жизни облигатно искать «сложности».

В.Р.: А почему вы так не любите Фрейда? Венский шарлатан, как назвал его Набоков?

К.Г.: Ни в коем случае! Фрейд – великая фигура, человек, обеспечивший возможность науке о психологии человека подняться ещё на одну ступень…

Но любая психотерапевтическая школ, всё-таки лишь дополняет другие психологические, психотерапевтические направления. Показывает «ещё одну возможную причину» психологических проблем, трудностей, «ещё одну возможность» понять, помочь человеку развиваться, справляться с душевными страданиями. Открывается ещё один путь. Но было бы ошибкой утверждать, что «теперь» найден путь единый – истинный…

В.Р.: Фрейд подарил человечеству подлинное детство (Сосланд), а не то сусальное детство, которое было до него. С эдиповым комплексом, с оральной и анальной фиксацией, с нарциссизмом.

К.Г.: Именно так, «Фрейд подарил» нам ценностную психологическую модель… Но всё же, – ещё одну модель… Не отнимайте же у другого человека, воспринимающего мир иначе, его модель «сусального детства». Которая именно для него, индивидуально – может быть истиннее, правдивее. Но я опять продолжу, если позволите.

Рис. Андрея БУЗОВА

Есть также у человека вполне определённый процент психологических черт, не зависящий прямо от генетических основ. Но – приобретаемый в процессе импринтинга – безрассудного «впечатывания» – копирования поведения родителей в раннем возрасте. И если тут родители ведут себя дезадаптивно, ребёнок «впитывает» такое поведение, запечатляет его – как норму для себя в будущем. А потом «кладёт подушки ромбом», «выносит часы» и т.п. Это – первое.

И второе – подправлять надо слабые от природы «места» в характере своих детей. А это, конечно, трудно, требует усилий, любви к своим детям, желания заниматься ими не формально, а по-настоящему, искренне, заинтересованно, ВСЁ ВРЕМЯ. А коли родители эгоисты, если папаша рвётся в карточный клуб или в паб, а мама – в гости да в театр, а ребёнок на воспитании у гувернёров да прочих «учителей», у чужих дядек и тёток… Что они могут дать своим подопечным, «сухие» формулы, механистические навыки?! Смогут ли, захотят ли проверить сердцем своим, что по-настоящему нужно этим, чужим для них, детям?! Скорее всего, «отбарабанят» им свой предмет, какой-нибудь «французский язык» или «урок манер, танца», и всё…

Так вот, у меня вопрос, занимались ли эти родители своими детьми, всё ли они сделали, что могли, для их будущего гармоничного развития? Или занимались и продолжают заниматься собой?! Не зачинали ли они свою дочь после пары бутылок шампанского, бросила ли беременная жена – будущая мать – курить, не отказывала ли сама себе в пище ради желания оставаться стройно-привлекательной во время беременности, не бросила ли кормления грудным молоком своей дочери ради сохранения «красоты бюста»? А теперь вот приглашают доктора Фрейда «исправлять»?! Вот так строго я бы спросил со всей семьи.

В.Р.: Когда Йозеф Брейер и Фрейд начали лечить своих истеричек, они придумали новую и увлекательную языковую игру, играть в которую было нелегко, но которая неожиданно сулила большие выигрыши. С этого времени прошло более ста лет, многое изменилось, изменилась техника, у психоанализа появились серьёзные соперники – другие психотерапевтические языковые игры, среди них такие легкомысленные и коммерческие, как NLP, как известно, обещающее излечить тяжёлого кататоника за три минуты. Но главное осталось прежним: психотерапевт и клиент как были, так и остались соперниками, даже врагами…

К.Г.: Всё же буду настаивать на том, как я это понимаю, чувствую, что если психотерапевт и пациент в каком-то смысле и есть соперники, то всё же – «соперники», в кавычках. Структура психологических расстройств со времён Зигмунда Фрейда не изменилась, так как за эти годы принципиально не изменился сам человек, его страсти и влечения, его эмоциональность, интеллектуальные способности. Фрейд часто писал об истерии скорее потому, что существенной частью его пациентов были именно страдающие истеро-демонстративными расстройствами. Кстати, их было не так много, чтобы судить о статистике психологических расстройств в обществе. За год могло быть всего 50–70 человек – основной костяк аналитических пациентов. Неработающие, психологически яркие, располагающие свободным временем женщины из богатых семей, которые могли позволить себе лечение у известного доктора. Ведь аналитические сеансы предписывались Фрейдом по 4–5 раз в неделю, и стоили довольно недёшево. Исследователи финансовой стороны жизни Фрейда (Кристфрид Тёгель и др.) показали, что гонорары доктора составляли около 100 гульденов за рабочий день (25 000 в год, в то время как прожиточный минимум составлял 630 гульденов в год!).

В.Р.: Да, деньги, деньги… Все в наше время только о деньгах. Давайте о душе подумаем. Вот в 1971 году вышла книга знаменитого психотерапевта, представителя антипсихиатрического направления Томаса Саса «Миф душевной болезни». В своей книге на новом витке Томас Сас утверждает, что истерики всё же что-то вроде симулянтов. Вернее, их недуг не носит характера болезни в точном смысле этого слова. Скорее, они пользуются другим языком, иконическим – истерические стигмы: парезы, астазия-абазия, мутизм и т.д. – суть сообщения на иконическом языке. Например, когда человек не может ходить, он тем самым сообщает своему коммуниканту: «Видишь, как мне плохо, я даже не могу стоять на ногах», если у истерика мутизм, он этим хочет передать информацию: «Мне так плохо, что я даже не могу говорить». Задача психотерапевта в этом случае не вылечить больного, а перекодировать иконическое послание на обычный язык вербальных символов. Когда он это сделает, то есть когда послание будет расшифровано, «болезнь» пройдёт.

К.Г.: Думаю, что согласно современному классическому психотерапевтическому подходу – для того, чтобы «болезнь прошла», расшифровать послание на «иконическом языке» будет мало…

Когда человек, склонный к так называемому конверсионному превращению психологических переживаний в физическую боль, или склонный к вытеснению «неугодных – неудобных» мыслей, осознаёт, хотя бы частично, себя, свои психологические особенности, смысл своей болезненной коммуникации… это ещё половина дела. А вот если психолог или психотерапевт сможет помочь такому клиенту осознать мотивацию для собственных изменений… или выстроить – сформировать её (за неимением таковой)… вот тогда эффект терапии будет более ощутимым, явным, долговременным.

Хорошим базисом для построения мотиваций является изучение себя, своего характера, знание о своих «сильных» и «слабых» сторонах. Хороший консультант даёт «удочку», а не «рыбу», помогая здесь своему клиенту становиться «немного профессионалом, специалистом» для самого себя. Это позволяет меньше нуждаться в посторонней помощи в будущем.

В.Р.: Ещё более радикальный пафос отрицания традиционного понимания душевной болезни содержится в знаменитой книге основателя антипсихиатрии Рональда Лэйнга «Расколотое Я». В ней Лэйнг говорит о том, что шизофреники гораздо более привлекательные люди, чем их врачи, просто это люди с другим миром, к которым надо подходить с мерками этого другого мира. Он приводит пример, когда Эмиль Крепелин грубо осматривает психическую больную: «Господа, случаи, которые я предлагаю вам, весьма любопытны. Первой вы увидите служанку двадцати четырёх лет, облик которой выдаёт сильное истощение. Несмотря ни на что пациентка постоянно находится в движении, делая по несколько шагов то вперёд, то назад; она заплетает косы, распущенные за минуту до этого. При попытке остановить её мы сталкиваемся с неожиданно сильным сопротивлением: если я встаю перед ней, выставив руки, чтобы остановить её, и если она не может меня обойти, она внезапно нагибается и проскакивает у меня под рукой, чтобы продолжить свой путь. Если её крепко держать, то обычно грубые, невыразительные черты её лица искажаются и она начинает плакать до тех пор, пока её не отпускают. Мы также заметили, что она держит кусок хлеба в левой руке так, что его совершенно невозможно у неё отнять. <…> Если вы колете её иголкой в лоб, она не моргает и не отворачивается и оставляет иголку торчать изо лба, что не мешает ей неустанно ходить взад-вперёд».

А теперь комментарий Лэйнга:

«Вот мужчина и девушка. Если мы смотрим на ситуацию с точки зрения Крепелина, всё – на месте. Он – здоров, она – больна; он – рационален, она – иррациональна. Из этого следует взгляд на действия пациентки вне контекста ситуации, какой она её переживает. Но если мы возьмём действия Крепелина (выделенные в цитате) – он пытается её остановить, стоит перед ней, выставив вперёд руки, пытается вырвать у неё из руки кусок хлеба, втыкает ей в лоб иголку и т.п. – вне контекста ситуации, переживаемой и определяемой им, то насколько необычными они являются!»

В сущности, сумасшедший и врач меняются местами. Согласно комментарию Лэйнга как сумасшедший ведёт себя скорее Крепелин. Пафос апологии душевных болезней вплоть до их отрицания, как в книге Томаса Саса, отразился в таком произведении, как «Полёт над гнездом кукушки» Кена Кизи (и особенно в его знаменитой экранизации с Джеком Николсоном в главной роли). Но известно, что призыв антипсихиатров закрыть психушки и выпустить больных ни к чему хорошему не привёл, например, участились самоубийства. Как социальный проект антипсихиатрия потерпела поражение. Говоря о «Полёте над гнездом кукушки», мы отметим одну парадоксальную и универсальную особенность – психические больные не хотят выздоравливать (почти все больные в описанной в книге и фильме лечебнице содержатся там добровольно и не хотят уходить оттуда). Всем известно психоаналитическое выражение «бегство в болезнь». Почему же душевнобольные не хотят выздоравливать? Потому что больным быть выгоднее, чем здоровым. Рентный характер душевных болезней подчёркивался ещё Фрейдом. Но это не вся правда. Согласно воззрениям, которых придерживаемся мы, душевнобольные не хотят выздоравливать, потому что они не могут выздороветь.

К.Г.: Медицина за прошедшие года претерпела большие изменения… во всех сферах, в том числе и в области душевного здоровья. «Иголкой в лоб» сейчас никто не колет, и «хлеб не отнимает», чтобы диагностировать состояние, даже в очень тяжёлых случаях. Когда-то и простой кариес лечили удалением зуба… С тех пор многое изменилось в нашем понимании болезней. В частности, психологических проблем и расстройств…

Тезис о том, что больные с тяжёлыми, уже – психиатрическими расстройствами не хотят выздоравливать, является отчасти чрезмерным обобщением, отчасти заблуждением.

Многие больные, даже с очень тяжёлыми психиатрическими диагнозами, доверительно говорят о том, что «хотели бы быть здоровыми», «хотели бы хотеть». Тяготятся, например, болезненным бесчувствием или мучительной душевной болью депрессии, которая, по их признанию, тяжелее самой изощрённой, испытываемой ранее физической боли… И именно из-за этой непереносимой душевной боли, а не только от, например, устрашающих галлюцинаций при психозах, порой стремятся свести счёты с жизнью.

Именно здесь непоколебимая (здравая, рациональная, основанная на клинических знаниях) уверенность врача в том, что пациент хотел покончить не с жизнью, а с «такой жизнью», такой, какой он ощущает её сквозь болезненно искажённые чувства, сквозь приступ психологического расстройства (временный!), может передаться от психотерапевта больному. Может внушить ему недостающую надежду, с которой он, скорее всего, и готов «дожить», «дотерпеть» до выздоровления… Или до обещанного улучшения своего состояния. Что всегда возможно, даже в самых сложных случаях.