Секс – это и грех, и радость

№ 2011 / 24, 23.02.2015

Сведения о герое нашего сегодняшнего интервью можно прочитать в Википедии: «российский историк-медиевист, журналист, главный редактор русской версии глянцевого журнала GQ (Gentlemen’s Quarterly)

Сведения о герое нашего сегодняшнего интервью можно прочитать в Википедии: «российский историк-медиевист, журналист, главный редактор русской версии глянцевого журнала GQ (Gentlemen’s Quarterly), кандидат исторических наук». Пишет книги, ведёт ЖЖ… Мы решили задать ему несколько вопросов – о его последнем романе «Семь ангелов», о политике и о жизни.

Николай УСКОВ

– Вы – кандидат исторических наук – серьёзный человек. Вместе с тем – главный редактор глянцевого журнала. Бытует мнение, что глянец – это крайне несерьёзно. В вас не борются противоречия?

– Это стереотип. Мои авторы – Григорий Ревзин, Эдуард Лимонов, Виктор Ерофеев, Фёдор Павлов-Андреевич, Тони Парсонс, Захар Прилепин, даже Михаил Ходорковский. По-моему, это вполне себе серьёзный коллектив авторов. К пустому и легковесному глянцу GQ не имеет никакого отношения, разве что бумага глянцевая.

– Герой нашего времени – кто он, на ваш взгляд?

– Я бы скорее говорил о характере нашего времени, который мне интересен. Это человек делающий, новый. Мы живём в эпоху грандиозной трансформации российского общества, как бы её ни оценивать. Это действительно тектонический сдвиг, знать бы, правда, куда точно. Тем не менее, ни историк, ни журналист не дают оценок, мы наблюдаем. В море характеров нашего времени меня интересуют эти уверенные в себе носители нового, будь то женщина, которая открыла в себе мужчину-хищника и задвинула всю традиционную мораль. Или прагматичный интеллектуал – чиновник/миллионер, методично выжигающий в своей душе интеллигента. Для художника такие персонажи – находка.

– В романе «Семь ангелов» проводили ли вы аналогию современных событий в России, описанных в романе, и событий в Неаполе и Авиньоне в средние века?

– Я не считаю, что время обязательно линейно. Мне близка концепция нового Средневековья. Посмотрите, в наши дни вновь возникло общее информационное поле – английский язык. В средние века таковым для половины мира – и европейцев, и арабов – был латинский. Мы видим, как национальные государства слабеют перед лицом корпораций и империи, каковой является в новом мире США. Наконец, все мы наблюдаем религиозный ренессанс. Политики нередко вспоминают эпоху крестовых походов.

– Как, на ваш взгляд, изменились человеческие страсти, чувства (и в какую сторону) со времён Средневековья? После прочтения романа остаётся ощущение, что века проходят, а страсти всё те же, ну или почти те же.

– У человека есть абсолютно животные рефлексы. Они не меняются, меняется их осмысление. Увы, я человек, живущий в эпоху постмодернизма. Всё уже когда-нибудь было кем-то сказано. Иногда я завидую людям прошлого. Им ещё столько замечательного предстояло понять, открыть, увидеть. Например, Боккаччо, герой моей книги, открыл в европейской культуре тему секса, реабилитировал её. И это не древнеримский секс Овидия. Секс у Боккаччо – это и грех, и радость, ещё большая от сознания своей недозволенности. Или другой герой книги, кардинал Хуго де Бофор, верующий человек классического церковного воспитания. Эмпирическим путём, внутренне споря с самим собой, он приходит к холодному прагматизму, который является сутью современной политики. Но, достигнув вершины, чувствует относительность всего. Люди ходят по этому кругу не одно столетие.

– Принадлежите ли вы к какой-либо партии или оппозиции (в романе просматривается критика действующего режима). Хотя понятно, что властью были недовольны всегда и везде: и во Франции в средневековье, и в России сегодня.

– Я беспартийный. Тем не менее состояние страны меня удручает. Я бы назвал это разложением институциональным и моральным. Не могу равнодушно взирать на эти процессы, вижу множество людей вокруг, которым тоже не наплевать на происходящее. Мне не нужна так называемая «великая Россия», я мечтаю о стране, в которой человек элементарно мог бы заниматься делом и растить детей. Для этого нужно демонтировать всю систему чиновничьего произвола, она тормоз на пути цивилизованной трансформации России в современное общество. Наверное, такие взгляды можно назвать либеральными. Чем меньше государства, тем меньше возможностей для коррупции.

– Какой политический строй был бы оптимален для России сегодня? Монархия? Демократия?

– В России не слишком зрелое гражданское общество. Люди голосуют сердцем, а не мозгами. Их легко купить на бессмысленную трескотню, не предложив ничего конкретного. Нам предстоит долгий путь к демократии.

– За последние семь лет в России не было зарегистрировано ни одной новой партии. С чем вы это связываете?

– Власть позиционирует себя как единственного распорядителя политического банкета. Партия в современной России – декоративный завиток на тюремном бараке. Ок, я сгущаю краски. Это декоративный завиток на ветхой хрущобе.

– Вам присваивают неологизм «путинский гламур». Что это такое?

– Власть времён путинского восьмилетия и сама упивалась блеском, и страну к этому приучала. Символ путинского правления – мегамол или бутик, смотря о ком мы говорим.

– В своём блоге вы пишете, что Москва сыта и зажиточна. Но посмотрите хотя бы на сайты с вакансиями – год от года растёт число предложений для специалистов с высшим образованием и даже с большим опытом работы с заработной платой в 5–20 тысяч рублей. Это в Москве! И многие, чей бизнес процветал до 2008 года, так и не смогли вернуться к прежнему уровню. Какая-то не очень сытая картина получается, не так ли? Безусловно, есть довольно-таки жирная прослойка людей на автомобилях премиум-класса, но всё-таки большинство жителей столицы ездит на метро.

– Москва тем не менее вполне благополучный город. 60 процентов москвичей в этом году проведут свой отпуск за границей, тогда как по стране – это всего 2 процента.

– В том же блоге вы говорите, что не верите в революцию. Неужели в стране, где под стенами Кремля может стихийно собраться несколькотысячная толпа разъярённых молодых людей и устроить беспорядки, и не пахнет революцией? В следующий раз им не составит труда метнуть гранату в Дом Правительства – и нет никакой вертикали власти…

– Беспорядки – однократные выступления экстремистского характера – возможны в любом обществе. Революция – это когда народ выходит на улицу и уходить не собирается. Так было в феврале 1917 года или в августе 1991 года. Для этого у людей должно быть твёрдое убеждение: так больше жить нельзя. Лучше умереть, чем возвращаться домой. У москвичей дома – телевизоры, холодное пивко, рассада, ваучеры на турпоездку в Кемер и прочие радости вполне благополучной жизни.

– Вы предлагаете каждому «изменить окружающую среду к лучшему». Но как, по-вашему, должна это делать среднестатистическая российская семья, где взрослые члены совмещают две или три работы каждый, чтоб хоть как-то прокормить единственного ребёнка, вовремя внести сумму на погашение ипотечного кредита, ещё и накопить денег, чтобы летом хоть на недельку вырваться к морю?

– Часто жить так, как вы описываете, – это уже менять страну к лучшему. Вырастить хорошего ребёнка – это изменение страны к лучшему. Зарабатывать больше денег – это изменение страны к лучшему. Больше денег – больше товарооборот, больше рабочих мест, больше налогов. Но в блоге я скорее обращался к людям, которые могут сделать много хорошего благодаря своему высокому положению, деньгам и власти, например, путём создания политической партии, выборов в Думу, внесения корректив в законодательство и так далее.

– И не кажется ли вам, что в условиях еженедельного роста цен и сохраняющейся на одном уровне долгие годы заработной платы (например, у бюджетников) народный гнев не может не расти? Русский народ – терпеливый народ. Но терпение его не безгранично (об этом нам говорит наша история). И если анализировать прошлый опыт, когда народ доводили до предела, то вспомним не одну революцию.

– Люди живут несладко. Но, поймите, революции делаются в столице. А здесь ситуация более чем благополучная.

– Возьмём небогатую восточно-европейскую страну. Любой гражданин этой страны может запросто открыть, например, свою пекарню, получив субсидии от государства, и сделать это бизнесом своей жизни, своей семьи, получать очень достойную прибыль, постоянно развиваться и расширяться. У нас в государстве такое невозможно. Мало того, что колоссальные средства уйдут на оформление предприятия, так ещё и налоги, и арендная плата…. И как, спрашивается, простой смертный может что-то изменить, не имея никаких рычагов управления своей жизнью?

– Ну, голосуя за Путина, этот простой смертный сам решил свою судьбу. Чтобы ликвидировать систему государственного ограбления частного предпринимательства, надо не революции делать, а поддерживать либералов на выборах. Именно либералы выступают за последовательное сокращение регулирующих функций государства, которые и являются главным фундаментом коррупции.

– Один мой знакомый сказал, что бороться с коррупцией в России очень просто – нужно посадить за решётку всех владельцев автомобилей стоимостью от трёх миллионов рублей. Ну нельзя в нашей стране, живя честно и ни разу не поучаствовав в коррупционной схеме, купить такой автомобиль. Согласны?

– Чтобы бороться с коррупцией, надо не сажать, а демонтировать систему. Ну посадят тех, у кого хорошие машины. На них пересядут те, кто сажал. Это уже в нашей истории было.

– Вы – молодой успешный известный человек. Считаете ли вы себя счастливым?

– Да, я счастлив. Помимо самореализации, интересной творческой работы, у меня тёплая хорошая семья.

– Над чем сейчас работаете (в плане литературы)?

– Пишу третью книгу – детектив, на этот раз из русской истории рубежа XVII–XVIII веков. Место действия – Кукуй, Марьина роща, Бутырки, Поганый пруд – странные и загадочные места Москвы. Главная тема – русское государство, точнее, его мистика. В этой книге детективный сюжет вновь соединит прошлое и наши дни.

Вопросы задавала Любовь ГОРДЕЕВА