Князь Болконский не более реален, чем кот Бегемот

№ 2011 / 26, 23.02.2015

«Психологический триллер», «социальная фантастика» – жанры, в которых работает Юрий Алкин. Родился писатель в Минске, но живёт и работает в Сиэтле, США. Широкую известность приобрёл благодаря роману «Мат», изданному в 2009 году. А ещё раньше, в 2003 году вышел роман «Цена познания», новая версия которого совсем недавно была выпущена в издательстве «РИПОЛ-классик» вместе с несколькими новыми рассказами под общим названием «Физическая невозможность смерти в сознании живущего».

Юрий АЛКИН

– Ваш предыдущий роман «Мат» был о борьбе за власть. Расскажите читателям, о чём ваша новая книга «Физическая невозможность смерти в сознании живущего».

– В книгу вошли расширенная версия романа «Цена познания» и несколько рассказов, два из которых были написаны специально для этого сборника.

По сравнению с изданием 2003 года роман изменился достаточно сильно, хотя сюжет остался тем же. Молодой журналист соглашается за серьёзное вознаграждение принять участие в социологическом эксперименте, о котором ему практически ничего не известно. Всё, что он знает – это то, что три года ему предстоит изображать какого-то человека в неком закрытом обществе. Через какое-то время выясняется, что персонаж – бессмертен, а закрытое общество – это уникальный эксперимент, цель которого – создание человека, не знакомого с понятием смерти. Молодому человеку эксперимент кажется глупой тратой средств, но обещанное вознаграждение настолько велико, что он решает не задавать лишних вопросов и прилежно играть свою роль. Однако когда он, наконец, проходит жёсткий отбор и попадает в искусственный мир Эксперимента, вопросы возникают сами собой. Например, над кем же именно проводится эксперимент?

– Почему возникла идея написать о бессмертии?

– «Цена познания» – не роман о бессмертии. Это книга о жизни и смерти, о вопросах, над которыми рано или поздно задумывается каждый из нас. Описанный в книге эксперимент – это не более чем декорации.

– Герой вашей книги – кто он? Среднестатистический житель планеты Земля?

– Среднестатистические люди существуют только в статистических отчётах. Книги пишутся о людях – пусть придуманных, но как можно более правдоподобных. «Цена познания» – не исключение. Главный герой книги упрям, излишне любопытен, склонен к необдуманным поступкам, порой в чём-то наивен. Он мечтает об успехе, строит планы на будущее, влюбляется, совершает глупости… Это обычный, но никак не безликий среднестатистический человек, попавший в необычные обстоятельства.

– Вы пишете на русском языке, но герои ваших книг – американцы, японцы, французы… почему вы не пишете о русских? Или, может, было бы более гармоничным писать книгу, где действия разворачиваются в США, на английском?

– Это не столько вопрос о персонажах, сколько о месте действия. Для того, чтобы описывать общество, надо в нём жить. Американскую жизнь я знаю хорошо. Что же до современной российской жизни, то хотя я её себе очень неплохо представляю по общению с друзьями, прессе и книгам, этого всё-таки недостаточно для правдоподобной книги.

– Знают ли вас как писателя в США или вы известны только на Родине?

– На английском было опубликовано несколько рассказов, так что пока об известности в США говорить рано. Кстати, эти рассказы с самого начала писались на английском и именно в расчёте на американского читателя.

– Мне всегда казалось, что если у человека возникает потребность в фантастике – писать, читать, смотреть и т.д., то ему не хватает реальных переживаний в реальном мире. Неужели реальности недостаточно, чтобы добиваться тех же целей – держать читателя в напряжении, удивлять, заставлять задуматься…

– Когда речь идёт о книгах, реальный мир существует только в документальной литературе, и то далеко не всегда. Любая художественная книга – это вымысел. Князь Болконский не более реален, чем кот Бегемот. И сами персонажи, и мир, в котором они живут, и сложности, с которыми они сталкиваются – всё это не более чем средства, которыми пользуется автор для того, чтобы выразить свои мысли.

Бывает, что автору достаточно декораций, которые совпадают с реальным миром. Бывает, что их недостаточно. Но это и неважно. Важно только одно – сопереживание читателя. В тот момент, когда читатель говорит «не верю», уже не имеет значения, насколько правдоподобны декорации. Оруэлл описал совершенно выдуманный мир, но почему-то именно «1984» стала наиболее цитируемой книгой о тоталитаризме.

Хотя мне интересно помещать своих героев в очень необычные обстоятельства, свои книги, за исключением нескольких рассказов, я к фантастике не отношу. Скорее, к мысленным экспериментам. Что будет, если собрать вместе десяток амбициозных менеджеров, один из которых – гений власти, не подозревающий о своей гениальности? Что будет, если попытаться вырастить человека, не знакомого с понятием смерти? Что случится, если завтра придумают таблетки, укрепляющие силу воли?

– Вам никогда не приходила в голову мысль – а вдруг очередной роман или рассказ будет закончен и вдохновение больше не придёт? Или идеи новых произведений постоянно роятся у вас в голове?

– Идей достаточно. Если чего-то и не хватает, то времени. А роль вдохновения вообще принято переоценивать. На одном вдохновении можно написать песню – и то если повезёт. А рассказ и, тем более, роман – это работа.

– Ваша работа связана с социальными сетями. В России они не так интенсивно развиты, особенно в области бизнеса. Как вы считаете – это дело времени или менталитет русского человека всегда будет далёк от этого?

– Не могу согласиться с тем, что в России социальные сети развиты меньше, чем в Америке. Чего стоит один ЖЖ, который, независимо от формальных определений, в России играет в первую очередь именно роль социальной сети. От ВКонтакте до Твиттера, социальные сети в России уже успели стать частью культуры, причём настолько, что о них рассказывают анекдоты. Соцсети удовлетворяют потребность человека в общении, и их развитие зависит скорее от таких прозаических факторов, как доступ к Интернету, чем от менталитета.

– Вы следите за современной русской литературой? Сами читаете? Есть какие-нибудь предпочтения?

– В какой-то мере слежу. Периодически открываю новых интересных авторов. Предпочтения те же, что и в литературе, которую я читаю на английском – живые персонажи, интересный сюжет, и главное – какая-то идея, мысль.

– Следите ли за литературным процессом в России и в мире?

– Не могу сказать, что слежу за процессом. Скорее, за новыми книгами, авторами.

– Ваш любимый писатель?

– Одного нет. Булгаков, Моэм, Стругацкие, Гессе, Дорошевич, Воннегут, О.Генри, Сарамаго, Грин, Роббинс и ещё, по крайней мере, десять писателей.

– Чем современная литература США отличается от современной литературы в России?

– Думаю, что современная американская литература отличается от современной российской гораздо меньше, чем лет двадцать назад. Во-первых, жанровая литература стала практически одинаковой. Достаточно сравнить соответствующие разделы Ozon.ru и Amazon.com. Вампиры, любовный роман, мистика, детективы, драконы с волшебниками, – всё очень похоже. Есть, конечно, различия, но они только подчёркивают сходство. Обычная же художественная литература, та, которую издателям всегда было сложно классифицировать, занимается своим основным делом – пытается разобраться, как и для чего живёт человек, стараясь при этом не усыпить читателя в процессе чтения. Лет двадцать-тридцать назад это было два совершенно различных, практически не пересекающихся литературных пространства. Сейчас же они гораздо ближе друг к другу, чем, скажем, к японской литературе.

– Насколько популярны в США бумажные книги, ридеры и интернет-библиотеки? Интересует их соотношение.

– О соотношении лучше всего говорит простой факт: в мае этого года Amazon.com (крупнейший книжный онлайн-магазин в мире) объявил о том, что продажи электронных книг опередили продажи обычных книг. Это не означает, что электронные книги стали уже более популярны, чем обычные, но ещё три-четыре года назад такой прогноз на 2011 год показался бы фантастическим. Так что соотношение постоянно меняется, причём не в пользу бумажных книг.

А вот интернет-библиотеки в том виде, в котором они популярны в России, в Америке вообще не существуют. Авторские права здесь воспринимаются очень серьёзно. Исключение составляют сайты, на которых выложены так называемые public domain books. Это либо книги, опубликованные до 1923 года, либо книги, выложенные авторами в свободный доступ. Конечно, если постараться, то найти в Интернете можно всё, но аналогов Аldebaran.ru здесь нет.

– Есть ли будущее у бумажных книг, или скоро они войдут в историю?

– Будущее есть, но не очень радужное. Бумажные книги ещё много лет будут играть ключевую роль. Но в какой-то момент они превратятся в нишевый продукт. Факсом мы ведь тоже пользуемся и по сей день, хотя, казалось бы, комбинация е-майла и принтера давно должна была его вытеснить. Мне лично больше нравится читать хорошо изданную бумажную книгу, чем текст даже на самом хорошем ридере. Но в своё время многим нравилось читать рукописные книги. В конечном счёте, это всё – форма, что всё-таки не самое главное в книге.

– Совмещать основную серьёзную работу с писательским трудом не так-то просто. Не планируете в итоге остановиться на чём-то одном?

– Это действительно непросто, но планов пока нет. Поживём – увидим.

– Над чем сейчас работаете?

– Над изданием «Мата» на английском и над новой книгой. Новый роман – это очередной мысленный эксперимент, правда, в других масштабах.