«Во святых почиваеши»?

№ 2011 / 28, 23.02.2015

Толь­ко что из­дан­ная в Моск­ве кни­га Вла­ди­сла­ва Крас­но­ва на­зы­ва­ет­ся «Перм­ский крест: Ми­ха­ил Ро­ма­нов». Уди­ви­тель­на судь­ба ав­то­ра. Сим­во­ли­че­с­кий от­счёт в би­о­гра­фии про­фес­со­ра Крас­но­ва из Ва­шинг­то­на на­чи­на­ет­ся в Пер­ми с 1937 го­да.

О книге «Пермский крест: Михаил Романов» Владислава Краснова

Только что изданная в Москве книга Владислава Краснова называется «Пермский крест: Михаил Романов». Удивительна судьба автора. Символический отсчёт в биографии профессора Краснова из Вашингтона начинается в Перми с 1937 года. Коммунальная квартира в купеческом доме в центре Перми. Знакомые, как везде в стране, соседние улицы: Советская, Большевистская, Коммунистическая, Ленина, Карла Маркса. Многоводная Кама, в которую впадает евразийская Чусовая. Но главное – семья: отец – мать, четверо детей. Соединение родительских имён по-славянски музыкально: Георгий и Екатерина. Смысл их – родительская сень над непростыми судьбами детей. Великомученику Георгию Победоносцу молимся: «И дарует державе нашей победы на сопротивныя…» Этому будет посвящена вся дальнейшая жизнь Владислава Георгиевича.

Её пунктир был намечен в детстве. Волею судьбы на улице Карла Маркса находилась бывшая гостиница «Королевские номера». С ней была связана тайна, о которой взрослые предпочитали молчать, боясь наветов «сопротивных». Со временем тайна раскрылась. 12 июня 1918 года из гостиницы чекисты вывезли сосланных в Пермь великого князя Михаила Александровича и его верного секретаря Джонсона на бессудную расправу. После отречения Николая II в его пользу Михаил Александрович был бельмом на глазу большевистских узурпаторов. Безбожная власть поспешила убрать первым именно Михаила.

Даже и после победы в Великой Отечественной войне «недреманное око» советской власти отслеживало и устраняло всех подозреваемых в инакомыслии. «Избиение младенцев» прошлось и по истфаку МГУ, где Владислав Георгиевич был студентом. С риском для жизни он подался «за бугор». Сначала в Швецию, где продолжал образование. Потом в Америку, где защитил докторскую и прошёл по всем ступеням университетской карьеры. С 1962 года по сей день – все его помыслы и труды посвящены России. Первая его книга – «Солженицын и Достоевский. Полифонический роман» написана на английском, издана в США в 1979 году. Читатели Российской Федерации ждут публикации её перевода.

Профессор Краснов не политолог сиюминутной темы. Он мыслит о России с планетарных высот, вписывает сегодняшние процессы в мировое метафизическое пространство. Насущной в этом осмыслении стала фигура великого князя Михаила Александровича, оставшаяся в тени на родине.

На первый взгляд, странно: где-то за тридевять земель, за океаном, живёт благополучный американец. Свой дом и безбедная – даже по американским меркам – пенсия… А душа, а сердце – дома, в России… Всегда в движении, после развала СССР в 1991 бывший «советолог» оставил свою карьеру и основал американское общество за дружбу с новой Россией. Краснов – участник многих акций и демонстраций возле Белого Дома – против предписания «шоковой терапии» для России, против «гуманитарной» бомбардировки Югославии, против незаконной войны в Ираке, против расширения войны в Афганистане, против «защиты прав человека» бомбардировкой Ливии, а то и в защиту американского ветерана войны, избитого за пацифизм… Акции могут кого-то раздражать, но у Краснова – упрямый, «пермский» характер.

Как только был снят запрет на посещение России, в 1991 году он едет в родную Пермь. В первую очередь, прибивает памятный венок на «Королевские номера» и устраивает общественную акцию с установкой первой в стране мемориальной доски памяти Михаила Романова и Брайана Джонсона. И город очнулся: улице Карла Маркса вернули её историческое название Сибирская.

Это только начало. Краснов – катализатор движения «михайловцев» в Перми, Екатеринбурге, Петербурге, на Брянщине и в Москве. Возвращение великого князя Михаила Александровича в русскую историю подспудно идёт по стране. То же самое относится к его причислению к сонму русских святых.

– А что он сделал такого, чтоб его во святых поминать? – спросил меня не укоренившийся ещё в вере читатель, держа в руках «Пермский крест». Кратко отвечу фактами из книги.

В Первую мировую войну Михаил Александрович командовал Туземной дивизией. Более известная как «Дикая», легендарная дивизия состояла из шести полков народов Северного Кавказа: кабардинцев, черкесов, ингушей, чеченцев, дагестанцев и татар. Служили добровольно, ибо не подлежали воинской обязанности. Согласно репортёру, посетившему дивизию в 1915 году, «горцы, высоко ценящие личную отвагу, боготворят своего вождя. Между собою любовно называют [его] «наш Михайло»…»

Почему бы нашим руководителям не изучить опыт командующего «Дикой» дивизией, снискавшего любовь и уважение горских всадников? Может быть, и нужны французские лыжные базы, затеваемые сегодня на Эльбрусе, но сами по себе они вряд ли утихомирят тупиковые кровавые страсти на Кавказе, если не будет прилива взаимного уважения, в том числе и к воинским подвигам горцев во славу России.

Но «звёздный час» выпал на долю Михаила Александровича 3 марта (по ст. ст.) 1917 в революционном Петрограде. На улицах стреляют восставшие рабочие, мятежные войска становятся под знамёна «Долой самодержавие!». Михаил вынужден скрываться в доме князей Путятиных на улице Миллионной, 12. Неожиданно он узнаёт, что в обход закона о престолонаследии царь Николай II отрекается в его пользу. Что делать? Возложить на себя «шапку Мономаха» и потом пробиваться силой через мятежный Петроград? Хватит ли сил? Не вызовет ли это братоубийственную войну и поражение на фронте? Он решает не дразнить мятежников «самодержавием», не рисковать братоубийством, а «воспринять верховную власть в том лишь случае, если на то будет воля великого народа нашего».

И – «призывая благословение Божие» – Михаил подписывает Манифест, который уполномочил Временное правительство провести первые в стране всенародные выборы в Учредительное собрание. Пусть русский народ решает, быть ли в России монархии, республике или ещё чему-то. Такой «демократии» не было испытано нигде ещё в мире. Зато в ней была чёткая рифма с решающим моментом отечественной истории. В 1613 году выборные со всей русской земли съехались в Москву и избрали на престол юного царя Михаила Романова и тем самым положили конец смуте.

Михаил II, царь одного дня, 3 марта 1917 года вернул судьбу династии к её источнику: народной воле. Увы, Временное правительство не сумело закрепить идею гражданского мира, заложенную в Манифесте. Керенский не выполнил обещания уважительно относиться к монархии. Михаил и другие крупные военачальники были уволены из армии. Принцип единоначалия был подорван солдатскими комитетами. Лозунг большевиков «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» красовался на транспарантах. Что было потом, помнят школьники советской эпохи из поэмы Маяковского «Хорошо!»:

– Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!

Вот тебе, бабушка, и Учредительное собрание! Большевики разогнали его. Но юридические обоснования демократической власти были заложены в Манифесте Михаила. Как пишет Краснов, Михаил поставил интересы страны выше интересов личных и династических.

На нашем веку было немало конституций: Ленинская, Сталинская 1936 года, воспетая акыном Джамбулом Джабаевым («Закон, по которому дышит народ…»), брежневская, ельцинская… И в каждой прописано народовластие, заложенное в Манифесте Михаила Романова. Другое дело – КАК деятели то развитого социализма, то уголовного капитализма на эту опору опираются.

Великий князь предстаёт как личность выдающаяся. Однако в книге не обсуждаются разные версии насильственной смерти национального героя, равно как и его посмертная судьба. Был расстрелян, – говорят одни и даже указывают на место казни, где усердием Свято-Троицкого монастыря в Перми возводится памятная часовня. Другие утверждают: сожжён в топке пушечного завода Мотовилихи. Третьи настаивают на чудесном спасении раненого Михаила, живописуют дальнейшие его мытарства то ли на Соловках, то ли в Туркмении, находят «дочь» от позднего брака, которая «как две капли воды» похожа на него, и даже внучку…

Никаких останков ни Михаила Александровича, ни его верного секретаря не было найдено. Архивы, те что открыты, тоже молчат. До тех пор, пока не будет открытого доступа ко ВСЕМ архивам, едва ли возможно остановить досужие догадки и фантазию.

Важнее – и на этом настаивает В.Г. Краснов – признать, ЧТО Михаил Александрович фактически успел сделать до своей гибели. Лишь в 2009 году, 8 июня, по запросу Пермского ВООПИКа Генпрокуратура РФ реабилитировала великого князя как жертву политических репрессий.

Словно выполняя послушание свыше, профессор Краснов изображает Михаила Александровича «как патриота, защитника отечества, миротворца и праведного христианина». Первый в сонме новомучеников, Михаил предстаёт достойным возведения «на престол славы Всероссийской». Автор пишет со светских позиций, но его книга «Пермский крест» – это своего рода житие. Оно могло бы стать обоснованием прославления Московским патриархатом. Этого пока не произошло, несмотря на то, что ещё в 1981 году великий князь был канонизирован Русской Зарубежной Православной Церковью наряду со всеми убиенными и умученными Романовыми. Это произошло в Свято-Троицком храме в Нью-Йорке, куда съехались со всего света высшие духовные лица, в том числе и Вселенский патриарх. Все, кроме патриарха Московского и Всея Руси.

Всё, что требуется для прославления Михаила Александровича, это подтверждение решения Зарубежной православной церкви 1981 года. Это было бы актом покаяния государственной власти Российской Федерации за тяжкие грехи предшественников, творивших кровавые беззакония в СССР. А пока вот что ответил мне на этот вопрос один из священников Екатеринбургской епархии:

«В отношении святых, прославленных одной из поместных церквей – МОЖНО ПОЧИТАТЬ В ЛЮБОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ. Но в данном случае, чтобы исключить возникновение недоразумений со стороны местного духовенства, лучше всего подождать официального церковного решения Русской Православной Церкви Московского Патриархата».

По-видимому, Зарубежную церковь до сих пор относят к разряду «поместных». А местные священники предпочитают занять выжидательную позицию. Тем временем по стране ширится народное движение, открывающее истину об оклеветанных и нарочито забытых деятелях Дома Романовых, таких как великий князь Михаил Александрович, благодаря которому вопрос о монархии, де-юре, остаётся открытым.

На Руси бывало, что прежде канонизации церковью безошибочное народное чувство уже оглашало «святым» своего избранника. Так было, по слову Н.М. Карамзина, с народным прославлением царевича Димитрия, «девятилетнего святого мученика».

А над Пермью всё ещё висит «Чёрный Крест», предсказанный задолго до революции Иоанном Кронштадтским во время встречи с купцами из Пермской губернии. Убийство Михаила отбросило зловещую тень «Чёрного Креста» над Пермской землёй и над всей Россией. Урал стал русской Голгофой, сказал Пермский владыка Иринарх.

Недаром Краснов вынес на обложку фотографию реального события 12 июня 2010 года. Тогда, как раз в момент освящения Большого Покаянного Креста, воздвигнутого для противоборства Кресту Чёрному около часовни Св. Михаила Тверского, небесного покровителя Михаила Александровича, произошло небывалое – космическое – явление. Вокруг солнца, увенчанного короной, возникло свечение и большой ореол. Сотни пермяков были свидетелями этого знамения. Может быть, это было небесное приветствие людям, осознавшим, что в лице Михаила Александровича убит не просто Романов, но русский богатырь, талантливый полководец, гражданин и патриот.

«Круги поминовения» Михаила уже вышли за пределы Пермской земли. Учёные «наукограда» Обнинска, СОВМЕСТНО с духовенством Калужской епархии, областными и городскими властями и деятелями культуры проводят воспитательную работу по воскрешению истинных ценностей русской истории. В этом году 20 мая они отмечали день визита императора Николая II и цесаревича великого князя Михаила Александровича в Калугу в 1904-м году. В честь этого события на станции железной дороги Калуга-1 состоялось открытие мемориальной доски. Это только один пример восстановления исторической памяти в Калужской земле.

Вот и в Петербурге складывается новая традиция: второй год подряд, 13 июня, в день убиения великого князя, проводится конференция его памяти. Кем проводится? Да всё тем же Владиславом Георгиевичем Красновым, добровольным «адъютантом Его Императорского Величества», как назвал его о. Геннадий.

Конференция, проводившаяся в библиотеке им. Толстого, не была рутинной говорильней. Представляя книгу В.Г. Краснова, пытались разобраться в юридических тонкостях не-отречения Михаила Александровича от престола. Но обсуждали также конкретное, наболевшее. В отличие от Калуги, власти Петербурга почему-то игнорируют эту тему. Не происходит ли это из невежества? Или слишком заняты сиюминутными рыночно-базарными разборками? Улучшится ли положение с приходом нового мэра?

В Северной Пальмире нет ни одной мемориальной доски, посвящённой великому князю Михаилу Александровичу. В его дворце на Английской Набережной, 54 обосновалось Всероссийское общество глухих, коего он был попечителем. Увы, никто не расщедрился выделить хотя бы комнату под музей великого князя.

13 июня, в день трагической его гибели, процессия петербуржцев во главе с о. Геннадием Беловоловым подошла к запертым металлическим вратам дома № 12 по улице Миллионной. Там, на квартире Путятиных, Михаил Александрович подписал Манифест, предопределивший принципы нынешнего государства. На вратах прикрепили большой портрет князя.

Отец Геннадий отслужил по убиенному литию. Краснов прочитал Манифест, выпущенный в свет из этого здания. И тут произошло неожиданное: из двора дома вышел мужчина, один из жителей, и рассказал об очередном попрании исторической памяти. Согласно ему, некий богач выкупил как раз те комнаты, в которых вершилась судьба страны. В них намечается строительство гостиницы. Фантазия современных дельцов дальше собственного кармана не простирается.

Это ли не посягательство на бесценный исторический памятник? И тут опять на ум приходят стихи Маяковского о Февральской революции:

…окружая Зимний в кольца, по Миллионной из казарм надвигаются кексгольмцы.

Последние названы по имени мятежного полка, о котором Михаил Александрович наверняка думал, отказываясь от братоубийства.

…Ходатая за сохранение Миллионной, 12 от «нашествия варваров» звали, представьте, тоже Михаил.

Внемлют ли власть предержащие гласу народа, ратующему за возвращение национального сознания и достоинства гражданам многострадального Отечества нашего?

Алина Чадаева