Человек на лоне природы

№ 2011 / 29, 23.02.2015

В по­след­нее вре­мя по­эзия Да­ге­с­та­на ма­ло ра­до­ва­ла сво­их лю­би­те­лей ин­те­рес­ны­ми и со­дер­жа­тель­ны­ми но­вин­ка­ми. Воз­мож­но, это объ­яс­ня­ет­ся пе­ре­ход­ным пе­ри­о­дом, ко­то­рый да­ге­с­тан­ская ли­те­ра­ту­ра пе­ре­жи­ва­ет вме­с­те с дру­ги­ми ли­те­ра­ту­ра­ми Рос­сии.

О поэзии Багаудина Узунаева

В последнее время поэзия Дагестана мало радовала своих любителей интересными и содержательными новинками. Возможно, это объясняется переходным периодом, который дагестанская литература переживает вместе с другими литературами России. К тому же она год от года переходит на русский язык, становится русскоязычной, что тоже, конечно, не способствует стабильному ходу литературного процесса.

Багаудин УЗУНАЕВ

В самом деле, полку нерусских поэтов, пишущих на русском языке, всё прибывает, соответственно, убывает полку поэтов, пишущих на своём родном языке. По-видимому, такие сложные процессы не могут произойти быстро и безболезненно. Выигрывая в чём-то (в данном случае – в новых художественных средствах, в обретении более массовой аудитории и т.п.), дагестанская литература в чём-то, наверное, и теряет. Например, вместе с оттесняемыми на обочину культурной жизни местными языками – безвозвратно теряется художественное богатство этих языков. Это отдельная проблема. Мы сейчас не об этом. Скажем просто: дагестанская литература переживает сегодня не лучшие времена…

К числу редких исключений, на мой взгляд, принадлежат две книги кумыкского поэта, пишущего на русском языке, Багаудина Узунаева. Это книга лирических стихотворений «Анатомия грусти» (автор снабдил её альтернативным названием «Терапия судьбы») и книга басен «Выбор есть». Как исследователь, изучавший творчество Багаудина Узунаева, я могу уверенно сказать, что эти две книги являются как бы итоговыми для этого автора: в них различные тематические, стилистические, формальные и, конечно, идейные поиски поэта нашли своё достаточно полное воплощение. Читателя, возможно, удивит, что мы относим к итоговым два противоположных жанра поэзии – лирику и басню. Но меня это не удивляет, потому что, анализируя книги Узунаева, вышедшие в разные годы, я заметила, что даже уже в ранних, наиболее лиричных стихах поэта там-сям пробиваются ростки рационального, морализаторского, сатирического характера. А отсюда уже рукой подать до басни с её нравоучительным пафосом и карикатурным изображением людей и ситуаций.

Вот, к примеру, стихотворение «Ёлка», которое поэт разместил в нескольких своих книгах. Каждый раз оно в той или иной мере менялось, обрастало новыми деталями, нюансами. Но в плане идейной направленности оно осталось таким же, каким было в первом сборнике Узунаева «Эскиз» (1981):

Лисёнок замер на дороге, Присел и слух насторожил, И заворочался в берлоге Лесного царства старожил. И тень, подобно привиденью, Плашмя легла на ватный снег, И вслед за вытянутой тенью Вдруг появился… человек.

Это стихотворение особенное в поэзии Узунаева, оно – одно из таких, в котором, на наш взгляд, заданы её основные идейные и художественные направления. Конечно, творчество поэта 1980-х годов и 2000-х отличается, но почерк узнаваем.

В этом стихотворении («Ёлка») звучит тема двух вечных антагонистов – человека и природы. Это особенно важно подчеркнуть потому, что далеко не все поэты противопоставляют природу и человека. Чаще всего поэты обращаются к природе как к источнику красоты, совершенных линий и форм как растительного, так и животного мира. Когда же поэт противопоставляет природу и человека, когда указывает на их не вполне мирные отношения, то это, на наш взгляд, в свою очередь указывает на склонность поэта не столько срисовывать действительность, тем более подражать ей, фиксировать её яркие моменты и фрагменты, сколько пытаться раскрыть их суть и тайну. А это уже совсем другая история… Конечно, пытаться проникнуть в тайны реальности и действительно проникнуть в них – это далеко не одно и то же, но само стремление работать со словом именно для такой цели – нельзя не отметить.

В самом деле, отношения природы и человека всегда были непростые: человек всегда стремился к господству над нею. Та сопротивлялась, как могла, как умела… Сегодня уже человек сам обороняется от атак природы, ему приходится искать убежище от буйства природы, её катаклизмов и бурь…

В стихотворении взят, схвачен, зафиксирован момент, когда человек своим поведением как бы заложил зёрна будущих конфликтов с природой. Но здесь есть своя особенность: причина будущего антагонизма поэтом антропологизирована, их взаимоотношения переданы как бы в измерении человеческих эмоций. Речь идёт о таком важном в мире человеческих отношений деянии, как обман доверия. Человек обманул доверие ёлки, но понятно, что она в данном контексте выступает как символ природы в целом.

Появился он там неспроста, как он чаще всего и появляется на лоне природы – он несёт ёлке-лесу-природе угрозу… Кстати, сначала эта угроза слышна в самом движении звуков в строфе. Вскоре мы убеждаемся, что слух не обманул нас – мы воочию видим, что человек действительно явился в лес не с добрыми намерениями.

И, осмотрев хозяйским глазом Заиндевевший за ночь бор, …Он полушубок скинул разом И над собой занёс топор – …И вскоре, вырубив под корень, Он поднял ёлку на плечо.

Здесь я бы обратила внимание читателя на слово «по-хозяйски», которое несёт в себе два смысла: производное от «хозяин», «властелин», и «хозяйство», некое место, куда человек всё несёт и всё там складывает, и где, по известному присловью, всё пригодится. Можно подумать, что поэт однозначно становится на сторону природы, что она здесь лицо страдательное, пассивное, а человек, наоборот, агрессивен, он наступает на природу, отвоёвывая у неё пространство…

Что же делает герой Узунаева с ёлкой?

Устав от тусклых дней угрюмых, Под нею дети в Новый год В звериных масках и костюмах Весёлый водят хоровод…

А что же потом, неделю спустя?!

…Прошло не более недели, И вышло, что она права: Её разули и раздели, И порубили на… дрова.

Конечно, поэзия не умещается в рамки экологии, да и напрямую на защиту природы она обычно не встаёт, но она может указать на такие аспекты природных явлений, которые неминуемо выводят нас на осмысление экологических проблем. Приведём несколько примеров.

Зима… Уже почти полгода Зима. Ни встать, ни распрямиться… Природа, а точней погода, Вовсю над смертными глумится… («Заметки о природе»)

Природа – «глумится»? Ведь до сих пор мы природу иначе как «мать» не называли. Мать не глумится над своим чадом, это может делать мачеха, да и то не каждая. Значит, что-то расстроилось в их отношениях? Что-то произошло?

Но природа не ограничивается тем, что испытывает человека «зимой» – холодом. В ход идёт и жара, зной…

Жара, жара ужасная, хоть плачь. И, плюнув на подспудную боязнь, Я Солнцу заявляю: «Ты – палач! Ты превращаешь жизнь в сплошную казнь…». Но Солнце даже бровью не ведёт. Не слышит…Видно, уровень не тот… («Эпическая жара»)

Не знаю, насколько это является частым явлением в истории литературы, но в случае с творчеством Багаудина Узунаева наглядно видна эволюция от пейзажной лирики к лирике душевной, к описанию встреч души поэта с бытием, с красотой и уродством, блеском и нищетой… Мне кажется, что поэзия Узунаева есть хроника этих встреч, фиксирование моментов и мгновений открытия мира, узнавания его тайн и секретов. А отсюда уже рукой подать до поэзии, которую мы называем философской, нацеленной на осмысление мира, проникновение – слой за слоем – в его заветные тайны, в его суть.

Инна АТАВОВА