Остранённый без игры

№ 2011 / 35, 23.02.2015

Боль­но, ког­да уми­ра­ют дру­зья. Тем бо­лее, ес­ли млад­ше… Ки­рил­лу Вол­ко­да­е­ву бы­ло трид­цать шесть.
Мы по­зна­ко­ми­лись в ию­ле 1996 го­да, ког­да по­сту­па­ли в Ли­тин­сти­тут.

Больно, когда умирают друзья. Тем более, если младше… Кириллу Волкодаеву было тридцать шесть.


Мы познакомились в июле 1996 года, когда поступали в Литинститут. Нас поселили в одной комнате в общежитии на Добролюбова, и вместо подготовки к экзаменам мы часами разговаривали о своих любимых писателях (у Кирилла тогда – Селин и Лимонов, у меня – Миллер и Лимонов), слушали то привезённые им кассеты с песнями «Дорз», то мои – с песнями «Гражданской Обороны». Писали своё, выпивали, поступили…






Преподаватели и студенты Литературного института.  Крайний справа Кирилл Волкодаев. Февраль 2001 г.
Преподаватели и студенты Литературного института.
Крайний справа Кирилл Волкодаев. Февраль 2001 г.

Александра Евсеевича Рекемчука, нашего литинститутского мастера, нередко называют деспотом, заставляющим своих студентов писать нечто вроде соцреализма. Но мало с чьих семинаров выходили писатели столь особенные, ни на кого не похожие. Алексей Цветков, Владимир Березин, Роман Шебалин, Маша Ульянова (Улья Нова), Валерий Былинский, Ева Датнова… Кирилл Волкодаев тоже особенный.


Он оставил два романа – «Каждый сам себе дурак» и «Никто никому ничего никогда». Над первым работал, учась в Литинституте. В нём о том, как из провинциального города приезжает в столицу некий молодой человек, одновременно и книжный червь (занимается философией), и полукриминальный коммерсант (жить надо на что-то). Москва середины 90-х, что называется, срывает у героя башню, и он перестаёт адекватно воспринимать даже самые привычные и обычные вещи, вроде покупки еды или поездки в общественном транспорте.


Эта предельная остранённость героя, может быть, выглядящая несколько искусственной в книге, была свойственна и Кириллу. Порой создавалось впечатление, что он играет и притворяется, но оказалось – нет, не играл…


Второй роман – грубо говоря, римейк «Братьев Карамазовых», а точнее, нескольких произведений Достоевского.


Здесь я приведу отрывок из рецензии Константина Мильчина, опубликованной в журнале «ТаймАут»:


«Как правило, такие романы оказываются чудовищной лажей, потому что нет ничего глупее, чем попытка перенести сюжеты и героев школьной классики в современные декорации.


Однако этот случай – особенный. Во-первых, потому что персонажи всё-таки вполне самостоятельны, а имена взяты лишь для того, чтобы быстрее объяснить читателю расстановку сил. А во-вторых, потому что роман написан на специально придуманном языке, этакой смеси современного русского и разговорного английского с примесью блатного жаргона и молодёжного сленга. Здесь не говорят «девушка», а исключительно «тинс». Здесь не встретишь слова «смотреть» – только «лукать». Здесь нет ни милиционера, ни даже мента, а только «леги» или «легаши», а вместо понятного оборота «выйти на улицу» будет «выплюнуться на стрит».


На этом языке братья не только рассуждают о том, как бы им раздобыть монет из бесконечного кошелька папаши-олигарха Фёдора Павловича, но и пересказывают друг другу труды Фридриха Ницше и Карла Ясперса. Вдобавок в книге встречаются отличные шутки вроде надписи на подъезде: «Защитим себя! Дверь – наша единственная защита от публичного туалета» – или постоянной темы новостей на «ТВ Центре» – «Славная жизнь и прекрасные благодеяния министра городского процветания». В общем, перед нами откровенный гон, но очень смешной и стильно написанный».


Смешного, на мой взгляд, в книгах Кирилла Волкодаева мало, как мало смешного у одного из любимых его писателей – Свифта. Скорее, сарказм и неприятие многого из того, что мы считает обыденным и неизбежным. Пожалуй, его романы одна из самых жёстких оценок нашей действительности так называемого переходного периода и начала стабильности, которую как трясло десять лет назад, так трясёт и сегодня. Изнутри.


«Наш президент даже и не понял, где командный пункт, а во всех отсеках-городах гремят выстрелы и рвутся боеприпасы. И с диким свистом под аккомпанемент коммерции врываются воздух и смерть. Мы пытаемся спастись и даже сбрасываем демографический балласт – по 800 тысяч человек ежегодно. Но всё бесполезно. Рано или поздно мы шмякнемся на грунт и так рванём ядерными боеголовками, что больше не будет ничего и никогда…».


Оба романа вышли в издательстве «Гелеос». Автор укрылся под провокативным, многих возмутившим, псевдонимом Кирилл Туровский. Первым, в 2007-м, был опубликован «Никто никому ничего никогда» (как раз тогда возникла идея его экранизировать, но начался финансовый кризис, и спонсор отказался), на следующий год – «Каждый сам себе дурак». Были допечатки тиража, появились рецензии в газетах «Век», «НГ Ex libris», «Литературная Россия», «Мир новостей», «Книжное обозрение»… Кирилл особенно ценил отзывы простых читателей в Интернете. Вроде таких: «Две любимые книги: Керуак «Бродяги Дхармы», Кирилл Туровский «Каждый сам себе дурак», «Очень очень очень понравилась книга) всё что там написано не похоже на другое) зачиталась по уши)».


Он писал ещё, но третий роман, уже анонсированный «Гелеосом» «Brainstorm: Мозги на потолке», так и остался в набросках… С Кириллом, кажется, случилось самое страшное для писателя – реальный мир задавил, не позволил защищаться от себя записыванием слов. Кирилл научился зарабатывать деньги в Москве, купил квартиру, машину, потом ещё одну, много ездил по стране, в Минск, Харьков, но это не помогало. Он уходил в запои, в самые страшные запои, – когда несколько бутылок водки, вода, и один в квартире… В эти дни он часто отключал телефоны, словно прятался… Один из этих запоев стал последним…


Мы с ним часто встречались на протяжении почти пятнадцати лет. Видели одну и ту же Москву, часто вместе попадали в истории, имели общих знакомых, обменивались книгами, ловили в разговоре друг у друга новые слова и интересные фразы. Он стал прототипом персонажей в нескольких моих рассказах, а я узнавал себя в некоторых персонажах его вещей. И у того, и другого персонажей не очень приятных, но что поделаешь…


Хм… В начале лета мы беседовали с Дмитрием Быковым на радиостанции «Сити FM», и Дмитрий спросил: «А как поживают прототипы ваших «Афинских ночей». Я пожал плечами: «Неплохо. В конце концов устроились в современном мире». Оказалось, насчёт одного, по крайней мере, ошибся. Не смог устроиться.

Роман СЕНЧИН

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.