Литературные монополии

№ 2011 / 40, 23.02.2015

В До­ме Паш­ко­ва про­шёл VII съезд Рос­сий­ско­го книж­но­го со­ю­за. На ко­то­ром, как из­ве­ст­но, при­сут­ст­во­ва­ли зна­чи­мые для стра­ны по­ли­ти­ки. Там же при­сут­ст­во­ва­ли не ме­нее зна­чи­мые для стра­ны пи­са­те­ли.

В Доме Пашкова прошёл VII съезд Российского книжного союза. На котором, как известно, присутствовали значимые для страны политики. Там же присутствовали не менее значимые для страны писатели. Их много – поэтому перечислять не буду. Все имена на слуху не один президентский срок. Так уж получилось, что на пленарном заседании я выступал с докладом «Литературные монополии». Так уж произошло, что значимые люди на моём выступлении не присутствовали, а пили чай в неформальной обстановке. Так уж вышло, что услышан я был не всеми. Как-то вот так всё – через пень-колоду. И чайку не попил, и конфетку не развернул, и в регламент не уложился. На доклад десять минут, а я и десятой части сказать не успел. Только вдохнул, а тут уж выдыхать пришлось. Что поделаешь – регламент. Дай подышать другому.


Кстати, возвращаясь к чаю, я давно заметил один парадокс – значимые со значимыми чай на самом деле никогда не пьют. На столе будут стоять блюдца и чашки, рядком лягут печенюшки с конфетками – но к ним почему-то никто не притрагивается. Не поймёшь, не то все сыты, не то срабатывает что-то на подсознательном уровне. Мало ли – поперхнёшься ещё в эфире, казус произойдёт. Поэтому на всякий случай все друг другу улыбаются, но печеньем не хрустят. С другой стороны, а не бутафория ли – сладости эти? Вот лежит на столе печенюга – пусть себе и лежит. До следующего съезда.







Глеб НАГОРНЫЙ
Глеб НАГОРНЫЙ

Ну а теперь по делу. Поскольку моя тема была специфической, и непосредственным монополистам в отрасли я, естественно, ничего нового сказать не мог, то они как пошли чай пить, так в большинстве своём и не вернулись. Элита бросила оратора ещё до начала выступления. Тогда оратор обиделся и зачастил нечто бессвязное. Про бутафорию в литературных премиях, про кукловодов в издательском бизнесе, про какие-то монополии. Мракобесничал, словом. Лгал и подтасовывал факты. Ну, как это принято в ораторском искусстве. Так что «прошу понять и простить». Но ораторство – оно, конечно, забавно, а за слово ответ всё-таки держи. «Назвался груздем – полезай…», «слово – не воробей…». Ну, и ещё ряд поговорок того же плана.


Итак, факты. Голые – как конфета без обёртки – факты. Пусть они сами за себя говорят. А я пока чаёк попью, да раковой шейкой похрущу. Омерзительная конфета, надо сказать. И название у неё какое-то двусмысленное.


Как известно, самой значимой (в очередной раз позволю употребить себе именно это слово) литературной премией является «Большая книга». Она и сытна, и, что борщ, навариста. Сытна она, прежде всего, для авторов. Они могут смело заниматься любимым делом – творить, раздавать интервью, пиариться. Навариста же она – для издателя. Ведь попадание автора в списки финалистов и лауреатов автоматически сделает его знаменитостью, а значит, появится новое имя в литературе, пойдут продажи книг. Допечатки тиражей. Ведь «Большая книга» – это «Большие продажи». А кому интересно, в Википедии написано следующее: «Большая книга» – национальная литературная премия. Является крупнейшей в России и СНГ литературной наградой и второй по величине литературной наградой в мире по размеру призового фонда (5,5 млн. руб.) после Нобелевской премии по литературе». Так что всё очень серьёзно.


Каковы же цели премии? Они перечислены в п. 1.2. Положения, опубликованного на официальном сайте «Большой книги»: «Национальная литературная премия учреждена с целью поиска и поощрения авторов литературных произведений, способных внести существенный вклад в художественную культуру России, повышения социальной значимости современной русской литературы, привлечения к ней читательского и общественного внимания».


С «поощрением» и «социальной значимостью» всё понятно, но вот как быть с «поиском авторов»? Посмотрите список лауреатов. Не кажется ли он вам немного странным? Не кажется ли вам, что вы где-то уже слышали эти имена? В них есть что-то до боли родное и знакомое. Будто вы пришли домой, а там вас ждёт старый добрый друг – он приехал издалека, вы давно не виделись, вы обнимаетесь и смахиваете слезу. В руке у друга появляется коньячок, а на ногах велюровые тапки. Вы так долго искали его – в «Одноклассниках» и в «Твиттере», в «Фэйсбуке» и в «ЖЖ». Но кто ж знал, что вы найдёте его в «Большой книге»? Никто. И Литературная академия не знала. Бывает. Только подозрительно часто.


Позволю себе привести список лауреатов. Вопрос на самом деле не к ним. Тут без сарказма. Авторы самобытные, и каждый из них по-своему уникален. Многих я искренне люблю как читатель. Дело в другом. Кто же становится лауреатом? И где тут пресловутый «поиск»? В скобках после каждой фамилии я указал общее количество уже полученных лауреатом различных премий, наград, литературных стипендий, дипломов и попаданий в шорт-листы на тот год, когда его «нашли» в «Большой книге». О чём это говорит? Да эти авторы давно уже «внесли существенный вклад в художественную культуру России». Некоторые даже по несколько раз. Информацию о всех лауреатах, кроме Александра Терехова, брал из Википедии. Тут уж за точность не ручаюсь, тем более что некоторые награды могли быть получены в этот же год, но уже после «Большой книги». С другой стороны, готов поклясться на Конституции, что информацией из энциклопедии «Луркоморье» не пользовался. Вот она – правда-голышоныш:


Сезон 2005–2006: Дмитрий Быков (4), Александр Кабаков (3), Михаил Шишкин (6).


Сезон 2006–2007: Людмила Улицкая (7), Алексей Варламов (8), Дина Рубина (3).


Сезон 2007–2008: Владимир Маканин (4), Людмила Сараскина (1), Рустам Рахматуллин (2).


Сезон 2008–2009: Леонид Юзефович (1), Александр Терехов (0), Леонид Зорин (10).


Сезон 2009–2010: Павел Басинский (1), Александр Иличевский (7), Виктор Пелевин (15).


Если вы заметили, у «подавляющего меньшинства» наградной багаж достаточно условный, чего не скажешь о коллегах. Но, если вы думаете, что это меньшинство «нашли» каким-то случайным образом, то глубоко ошибаетесь. Абсолютно все они в литературе не один год. Откройте их биографии в Интернете – и всё встанет на свои места. Так что найдёнышей и подкидышей в списке лауреатов нет. Ни одного. Вот так, чтоб номинировали на премию неизвестного автора, и он волшебным образом стал лауреатом. Вообще, складывается впечатление, что эту премию дают не за конкретное произведение (п. 1.7. Положения), а за общие заслуги литератора. К слову сказать, некоторые из лауреатов лет десять пишут одно и то же.



Как же так получается, спросите вы? Ведь лауреатов выбирает Литературная академия (жюри) из более чем 100 представителей истеблишмента и бомонда? Отвечу. Элита выбирает элиту. Но, если без передёргиваний, то лауреатов жюри выбирает из списка финалистов, который готовит совет экспертов из 10 членов.



Чтобы не быть голословным, привожу полный список финалистов за сезон 2010–2011 г. Лауреаты будут объявлены не позднее 30 ноября 2011 г. В скобках, по традиции, обозначаю количество регалий каждого автора на 2011 г. Информация немного «плавающая», поскольку некоторые статьи в Википедии написаны таким образом, что не всегда понятно, номинировался на «что-то» и получил это «что-то» или номинировался, но с наградой всё-таки пролетел. Поэтому цифры примерные, но очень близкие к действительности:


Юрий Арабов (7), Юрий Буйда (6), Дмитрий Быков (11), Дмитрий Данилов (0), Сергей Кузнецов (0), Ольга Славникова (3), Алексей Слаповский (8), Сергей Солоух (5), Владимир Сорокин (7), Михаил Шишкин (14).


Заметьте, ни одной проходной фамилии. К слову сказать, у нас некоторые авторы наполучали за последние годы столько премий, что ни одному классику со времён Пушкина не снилось. Фактически произошла литературная «брежневиада». С регалиями подкачали только Дмитрий Данилов и Сергей Кузнецов. Но если покопаться в Интернете, то Дмитрия Данилова можно обнаружить в «длинном списке» «Национального бестселлера» за 2010 год, да и фигура в литературном мире довольно известная, а за Сергеем Кузнецовым стоит впечатляющая литературная биография – книга же, попавшая в финал, является седьмой. И, кстати, абсолютно всех я без труда нашёл в Википедии. А, как известно, наличие статьи в Википедии о некой фигуре говорит о её заслугах в той или иной области. В нашем случае – в литературе. Между прочим, можно наколошматить сорок книг, а в Википедию так и не попасть. Так что, как видите, кого не выберешь в качестве лауреата, – обязательно попадёшь в знаковую фигуру с солидным литературным, а порой и весьма внушительным премиальным багажом. Как вы понимаете, остальные участники премиальной вакханалии остались в скромном лонг-листе. Так что даже если кто-то из Литературной академии захочет выбрать какого-то прозаического самородка из списка финалистов, сделать этого не сможет по определению. Тут можно, зажмурившись, пальцем тыкать. Всё в глазное яблочко будет.


Поэтому давайте обойдёмся без книксенов и реверансов – «поиск авторов» и прочая лабуда. Говорите прямо: «Большая книга» – это премия, которую выдают литературным звёздам». Так и пишите: «Независимая премия звёзд». Никаких вопросов тогда не возникнет.


Вот, кстати, другая выкладка. В ней я сместил акценты. Это список издательств и изданий по количеству финалистов за период 2005–2011 г. (в порядке убывания):


Издательство «Астрель» (10), Издательство «Вагриус» (8), Издательство «Эксмо» (6), Журнал «Знамя» (7), Издательство «Время» (5), Журнал «Новый мир» (4), Журнал «Октябрь» (4).


7 наименований, занимающих 44 позиции из 74 финалистов. Для справки: только в Российском книжном союзе насчитывается порядка 150 членов-издательств. Сколько их по России, боюсь даже представить. Где они?


Да, убедительная просьба к читателям, не начинайте пересчитывать, я, безусловно, мог где-то ошибиться и что-то упустить. Но общий порядок именно такой.





Но к чему, спрашивается, я привёл такой несуразный список? Какое отношение это имеет к писателям и их произведениям? Да, известные издания, да, сотрудничают с талантливыми авторами, что тут дурного? Собственно, ничего. А вот ответ, между прочим, лежит на поверхности. Публикация (или последующая публикация у номинатора) в издательствах-Гулливерах и изданиях-Колоссах существенно повышает шанс попадания в финал. Фактически это монополисты рынка. В качестве примера добавлю, поскольку «каждый номинатор имеет право выдвинуть не более пяти произведений» (п. 3.3. Положения), то в сезоне 2008–2009 г. произошёл беспрецедентный случай. Из 13 финалистов 5 было от издательства «Астрель». Из этих 5 книг 2 стало лауреатами. Если быть точным – 1 и 2 премия. А в сезон 2005–2006 г. отметилось издательство «Вагриус». Из 15 – 4 финалиста. Итог – 2 и 3 премии. Вам не кажется, что это уже давно не литературные премии для писателей и их произведений? Выводы делайте сами.


Кстати говоря, несмотря на то, что «Большой книгой» в соответствии с п. 3.1. Положения декларируется возможность любому автору выдвинуть своё произведение (без поддержки издательства или журнала), то до финала доходят… За период с 2005–2011 г. авторов-самовыдвиженцев, попавших в финал, из 74 было всего 4. Один из них дважды – это Андрей Волос (сезон 2005–2006 г., 2008–2009 г.). Кстати, все трое достаточно известные люди. Но вот лауреатом из них почему-то никто не стал. Объективности ради следует отметить, что в сезоне 2006–2007 г. Андрей Волос тоже вышел в финал (номинатор – журнал «Новый мир»), но лауреатом снова не стал. То есть трижды финалист. Что ж, буду держать кулаки – такому упорству можно только позавидовать.


Если вы думаете, что он один такой «крепкий орешек», ошибаетесь. Вот ещё несколько «малоизвестных» финалистов разных лет – Дмитрий Быков (3), Ольга Славникова (3), Людмила Улицкая (2), Виктор Пелевин (2), Александр Иличевский (4), Михаил Шишкин (2), Алексей Слаповский (2), Борис Евсеев (2), Павел Басинский (2). Извините, если я, как герой мультфильма «Козлёнок, который считал до десяти», не всех перечислил. Ну что ж, а теперь делаем ставки, господа, на лауреатов 2010–2011 г.!


Возникает закономерный вопрос. Не хочу ли я опуститься до банальных обвинений в лоббировании и закулисных играх? Ведь именно такой вывод напрашивается после вышеприведённой статистики. Не знаю, за руку не ловил. В конце концов, это такой же конкурс, как и любой другой. Тут может быть всё что угодно. Хотя лично мне кажется, что проблема кроется в другом. Об этом чуть ниже.


А пока заварю чай и отрежу кусок торта с соответствующим названием «Наполеон». А то раковая шейка уже на зубах вязнет.



Пока заваривается чай, поговорим о лонг-листе. Премиальная собака зарыта именно там. Как же и кем он выбирается? Тут нам снова поможет Положение «Большой книги». Поэтому немного занудной информации и формалистики: «п. 10.3. Приём работ на соискание премии заканчивается 28 февраля каждого года; п. 10.4. «Длинный список» объявляется не позднее 30 апреля каждого года». То есть через 2 месяца.



Так вот, по данным Википедии в сезон 2009–2010 г. на соискание премии было выдвинуто – внимание! – 379 произведений. А в сезон 2010–2011 г. – 375 рукописей и книг. Полагаю, количественный показатель предыдущих сезонов принципиально не отличался. Вот с этого и начинается основная проблема любого литературного конкурса. Ответ на то, каким образом происходит сам отбор, есть на сайте «Большой книги». В соответствии с п. 13 (Порядок работы совета экспертов/Общие вопросы), относящимся к формированию «длинного списка» произведений, «каждый эксперт оценивает поступившее к нему произведение». Из этого пункта можно сделать вывод, что порядка 375 произведений распределяются между 10 членами экспертного совета. Видимо, в равных количествах. Ну а теперь делим (375 книг/10 человек, 60 дней/37,5 книг). Получаем примерно полтора дня на одну книгу. В таком режиме каждый член совета экспертов должен просуществовать 60 дней. И это при том, что в соответствии с п. 3.9. Положения «Минимальный объём сборника повестей и/или рассказов – 10 авторских листов… Максимальный объём произведения не ограничен». Как вы понимаете – остальное это вообще романы. Более того, как правило, романы. Скажите, возможно вдумчиво прочесть за день-полтора одну полноценную книгу, будучи взрослым занятым человеком, который ходит на службу, занимается семьёй и, вполне возможно, сам не лишён творческой жилки – что-то кропает для «Русского Букера» глубокими тёмными вечерами? А многие члены экспертного совета ещё и в Москве живут. Это при московском-то ритме жизни? Ответ очевиден. Невозможно, если вы не читаете по диагонали, не пролистываете, не перепрыгиваете через абзацы или не владеете навыками скорочтения. Это какими надо быть стахановцами и гипербореями, чтобы за такой период времени осилить такое количество книг? А если член жюри по ряду причин выпал из жизни и ему в настоящее время вообще не до чтения? Мало ли что за два месяца случиться может. А сроки-то идут. Есть ещё любопытный пункт. Откровенно говоря, смысла я его не понял. Порядок работы совета экспертов/Общие вопросы, п. 14: «Каждое произведение рассматривается, как правило, двумя членами совета экспертов». Каждое произведение из 375?! Или произведения, взятые у одного из коллег? (В соответствии с п. 3.11.1 Положения на премию подаётся всего 2 экземпляра одного произведения). То есть тогда получается уже 2 полноценных романа за полтора дня? А теперь представьте, что член экспертного совета – циничный постмодернист или пафосный почвенник – угадайте, что он отберёт в лонг-лист? Выбор остальных книг вообще строится на доверии, поскольку член экспертного совета, судя по всему, их не читает, а полагается на мнение других членов. Или всё-таки читает? Ну тогда, извините, он должен находиться просто в предынсультном состоянии.


Кстати, на пленарном заседании VII съезда Российского книжного союза прозвучала реплика, что члены экспертного совета приступают к работе гораздо раньше намеченного срока, поскольку приём работ на соискание премии начинается в день объявления премии, то есть не позднее 1 декабря каждого года (п. 10.1., 10.2. Положения). Бросьте. Декабрь-январь самые веселые месяцы в стране. Тут не до чтения. Причём никто, я вас уверяю, 375 произведений 1 декабря не принесёт. Меня пытаются убедить, что члены совета экспертов начинают читать с 1 декабря. Ну давайте добавим несколько месяцев. В принципе, если напрячься, реально и прочитать. Роман за три дня. Но при одном условии, когда все 375 поступили 1 декабря, прошли регистрацию и были распределены в этот же день. Но ведь это не так.


Приведу пример из личного опыта. Недавно я прочёл книгу Евгения Клюева «Андерманир штук» (финалист «Большой книги» – сезон 2009–2010 г.). Книга для восприятия не лёгкая, автор своеобразный, как принято говорить, на любителя, усл.-печ. л. – 27,3. Поверьте мне на слово, на прочтение этой книги от корки до корки у меня ушёл не один день. И даже не неделя.


Вообще, при таком раскладе ни «Мёртвые души», ни «Мастер и Маргарита» в жизни бы не вошли даже в лонг-лист «Большой книги» по той простой причине, что толстоваты по объёму. А если бы кто-то стал вчитываться в одну из этих книг и в итоге выбрал одну из них (или обе), то обязательно упустил остальные из своего списка, в котором могла оказаться, скажем, «Роза мира».


Но Бог с ними, с членами экспертного совета. Как смогли, так и выбрали. «Длинный список» объявлен. А теперь самое вкусное. Глоток чая и кусок «Наполеона». В соответствии с п. 21 (Порядок работы совета экспертов/Общие вопросы) «формирование «Списка финалистов» совет экспертов ведёт параллельно с формированием «Длинного списка». Вдумайтесь, формируя лонг-лист, члены экспертного совета уже предполагают, кто попадёт в список финалистов.


Ну а сейчас произойдёт христианское чудо. До финала в среднем ежегодно доходит 10 авторов. Литературная академия состоит более чем из 100 человек. Как говорилось ранее, на премию подаётся всего 2 экземпляра одного произведения. А вот теперь попробуйте раздать эти книги всем членам Литературной академии. Это равносильно тому, когда Иисус накормил пятью хлебами тысячи человек. Или вы готовы поручиться за всех членов Литературной академии, что они пошли в магазины и купили по книжке каждого финалиста? А некоторые, между прочим, вообще за границей живут, и далеко не все книги там можно купить. Скорее всего, они, как и в случае с пресловутым читательским интернет-голосованием, просто голосуют за любимого автора. Вот такой происходит «объективный» отбор.



Иными словами, если автор неизвестен, или если он самовыдвиженец, бросившийся голой грудью на премиальную амбразуру, или опубликован в каком-нибудь небольшом издательстве, то в чемпионате он может смело не участвовать, а идти стирать гетры. Максимум на что он может рассчитывать – в лучшем случае лонг-лист.



Таким образом, писатель с готовым именем в литературе и опубликованный в крупном издательстве заведомо имеет лучшую позицию. И это в то время, когда в различных союзах писателей насчитываются тысячи человек. А ведь есть авторы, которые по принципиальным соображениям не вступают в союзы. И где они? Нет их. Складывается впечатление, что мы живём в какой-нибудь африканской стране, в которой 20–30 пишущих человек. Я вообще этот пул литераторов ласково окрестил для себя «12 друзей Букера». Название премии и цифра тут роли не играют. Потому что если вы в этом году не увидите знаковую литературную фигуру в каком-нибудь шорт-листе одной из премий, будьте уверены – фигура всенепременно появится в шорт-листе на следующий год. А если вы не нашли её в этой премии – зайдите на сайт другой. Я даже фамилий приводить не буду. Все они на слуху. Они там так окопались, что их пассатижами не вытащишь. Да таким блестящим литературным судьбам даже Шолохов бы позавидовал. Вообще, премиальный процесс в России мне давно напоминает огромный торговый центр с разветвлённой сетью ресторанов. Сюда зашёл – поклевал, тут – перекусил, здесь – оскоромился.


Что же происходит на самом деле с этими лонг-листами? Тут я позволю себе некоторую вольность. Дело в том, что у некоторых людей при упоминании громких имён определённая железа автоматически вырабатывает слюну. В конце концов, когда вы читаете в день по роману, то вам волей-неволей хочется выбрать автора, опубликованного, скажем, в «Знамени», а не автора-самовыдвиженца или прозаика, опубликованного в издательстве «Бизнес-гном». Более того вам, положа руку на сердце, и не очень-то хочется читать эти книгу. А вот публикация в «Знамени» – это уже само по себе авторитетное мнение, за ним тянется шлейф из мнений всей редакционной коллегии, это почти автоматически лонг-лист. А тут какой-то неизвестный автор и неизвестное издательство. Срабатывает психологический фактор. Или другой вариант. К примеру, в один список попали Людмила Улицкая, Дмитрий Быков, Виктор Пелевин и какой-нибудь Александр Матросов. Скажите, много у Саши шансов выжить?.. Кстати, абсолютно уверен, что, если бы я был на месте члена экспертного совета, то выбирал по такому же принципу.


И вот, что странно, в соответствии с п. 3.2. Положения, правом выдвижения на соискание премии неопубликованных произведений (рукописей) обладают книжные издательства, средства массовой информации и т.п. Этот перечень довольно длинный. А вот «рукописи неопубликованных произведений, выдвинутые авторами, к рассмотрению не принимаются». Почему? И другая странность. «Рукописи рассматриваются членами совета экспертов под номерами. Председателю совета экспертов и руководителю секретариата премии запрещается разглашать имеющуюся у них информацию об авторе (авторах) рукописей или передавать третьим лицам сопроводительные материалы, если в них указана фамилия (псевдоним) автора» (Порядок работы совета экспертов/Общие вопросы, п. 5). А вот в отношении опубликованных книг я этого пункта почему-то не нашёл. А ведь на книгах есть и имя автора, и данные издательства. Сплошные вопросы.


Ну и как с этим бороться, а не язвить почём зря? У меня есть вполне взвешенное на этот счёт предложение. Оно, собственно говоря, всегда лежало на поверхности. Смотрите абзац выше. Вот самый простой и достаточно примитивный расклад для любой литературной премии.


Первое – необходимо существенно увеличить сроки объявления лонг-листа. А количество произведений, напротив, урезать. Скажем, объявляется некий срок, в который может быть подано не более 200 произведений. Кто не успел – тот опоздал. Второе – чтобы избежать монополизма, один издатель может подавать не более одной книги. Третье – члены совета экспертов должны читать всё. Иначе получается, что один эксперт решает судьбу порядка 40 произведений, а остальное берётся им вообще на веру. Четвёртое – и самое главное – эксперты не должны знать, кто издатель и кто автор, вплоть до объявления лауреатов. Более того, можно и название книги убрать, поскольку, как вы понимаете, по названию опубликованной книги легко можно узнать и автора, и издателя. Пусть, скажем, это будет электронный вариант книги (он есть у любого издателя) или распечатка. Пятое – в пункте А, под серьёзную ответственность, регистрируются произведения, а вот их «голый» электронный вариант пересылается в пункт Б членам экспертного совета. Кстати, попытка ведь грамотная была, только недореализованная (см. п. 5, Порядок работы совета экспертов/Общие вопросы). Понятно, что стиль некоторых авторов узнаваем, тут уж ничего не поделаешь, но в любом случае при таком подходе премии будут абсолютно объективными, открытыми, независимыми и прозрачными. Шестое – читательское голосование я бы вообще отменил. Поскольку это чистой воды профанация. Я сам неоднократно голосовал исключительно из симпатии к некоторым авторам, не читая при этом выдвинутого на премию (-ии) произведения. Да и Литературную академию упразднил. Принципиального отличия между читательским голосованием и голосованием членов академии не вижу. Разве что в одном голосовании всё происходит анонимно, а во втором – с бюллетенями. Объективности тут нет. Получается перевёртыш известной фразы – не читал, но одобряю. В конце концов, лучше мнение 10 профессионалов, прочитавших книги, чем сотни «слышавших звон…». Седьмое – финалисты и лауреаты лишаются возможности участвовать в премии повторно. Если произведение не может подаваться на премию дважды (п. 3.6. Положения), то почему некоторых авторов мы видим в списке финалистов с завидным постоянством? Пусть освобождают дорогу другим, им уже в затылок дышат. Целая очередь выстроилась. А финал – это и так очень почётно. Хотя и не сытно. Вот такие условия. Абсолютно уверен, мы сразу же найдём новых «авторов литературных произведений, способных внести существенный вклад в художественную культуру России». Но только кто же на такие условия согласится? Правильно?


Кстати, вспомните замечательную мистификацию Ромена Гари, дважды получившего Гонкуровскую премию. Второй раз под псевдонимом (Эмиль Ажар). Вот это было честно и прозрачно, потому что победили именно литературные тексты писателя, а не его имя.


Ну а теперь ложечка «Наполеона» и «Русский Букер». В среднем на «Русский Букер» ежегодно номинируется примерно 80 романов. В «Процедуре премии» указано: «объявление конкурса (начало марта), объявление «длинного списка» (конец июня – начало июля)». То есть выделяется целых 4 месяца. Казалось бы, неплохой срок. Но поскольку книжных экземпляров каждой номинированной книги предоставляется 6, то вывод однозначный. Каждый член жюри (их 5) по идее читает все книги. То есть 80 романов за 4 месяца. Делим. (120 дней/80 книг). На одну книгу выходит полтора дня. Ситуация зеркальная «Большой книге». Только режим чтения в два раза жёстче.



Вообще, происходящее в литературно-премиальном процессе очень напоминает блестящий роман Юрия Полякова «Козлёнок в молоке» – сатирическую историю об «авторе» книги с идеальным и для почвенников, и для постмодернистов названием «В чашу». Если помните, по ходу повествования книга «В чашу» выдвигается на литературную премию, а «автор», стараниями литературной братии, превращается в знаковую литературную фигуру не только Москвы, но и всей страны. Только вот незадача, сам опус на поверку оказывается папкой с тесёмками, в которой лежит пачка чистых листов бумаги.



Так вот, ярким образчиком того, как талантливая литературная выдумка Юрия Полякова воплотилась в реальность, явился роман Елены Колядиной «Цветочный крест», получивший «Русского Букера» в 2010 г. Роман, который можно было выбрать, только находясь в глубокой коме. На «достоинствах» книги останавливаться не буду. Об этом написаны десятки статей. Но – бинго! – этот же роман награждается премией «Полный абзац», как самый худший роман года. Таким образом, члены жюри одной из ведущих литературных премий страны полностью расписались в собственной несостоятельности, доказав, что премии раздаются порой просто спустя рукава, а в тексты особо никто и не вчитывается. Не мудрено, что в этом году от премии отвернулись уважающие себя спонсоры. В настоящее время на сайте «Русского Букера» можно прочесть следующее: «Переговоры с возможными партнёрами на данный момент не дали определённых результатов, но они продолжаются. В этих условиях Правление Фонда вынуждено отложить объявление премиальной процедуры 2011 года и в ближайшие месяцы принять решение о дальнейшем существовании премии».


Я абсолютно уверен, в других литературных премиях («Национальный бестселлер», «НОС» и т.п.) происходит то же самое. Потому что главные враги объективных оценок – это неимоверно короткие временные рамки плюс готовые литературные имена.


Ну а я, пожалуй, чай вылью – он давно уже остыл. И, может быть, выйду, продышусь да сушек куплю, а то мало ли…


И напоследок. В соответствии с п. 3.15. Положения о возможности снять выдвинутое произведение с рассмотрения: «Автор-самородок! А ты выдвинул свой роман на «Большую книгу? Забирай!»



Глеб НАГОРНЫЙ


30 сент. – 2 окт. 2011 г.




Глеб Юрьевич Нагорный родился 10 мая 1973 года в Вильнюсе. Окончил юрфак Вильнюсского университета, экономический факультет Балтийского русского института и психологический факультет Московского университета культуры и искусств. Автор романа «Флёр», пьес «Лайф-Лайф», «Салон ритуальных услуг», «Красная мельница» и других произведений.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.