Басмач и авантюрист

№ 2011 / 41, 23.02.2015

Ев­ге­ний Али­ев, ро­дом из Турк­ме­ни­с­та­на, рус­ский по ма­те­ри и азер­бай­д­жа­нец по от­цу, от­прав­ля­ет­ся в Рос­сию, чтоб как ми­ни­мум вы­жить, как мак­си­мум раз­бо­га­теть. На­чи­на­ет Али­ев свой путь в РФ с Ни­же­го­род­ской об­ла­с­ти

Евгений Алиев, родом из Туркменистана, русский по матери и азербайджанец по отцу, отправляется в Россию, чтоб как минимум выжить, как максимум разбогатеть. Начинает Алиев свой путь в РФ с Нижегородской области, но основная деятельность, как водится, быстро переносится в Москву, где теплее, жирнее и возможностей больше. В Москве этот русско-азербайджанский басмач, поднимаясь и падая, через ссадины и переломы, обретая и теряя друзей, меняя девушек и сферы деятельности, существует, шикует, взрослеет, бедствует, попутно влюбляясь в Москву (отвергая Питер). Он добр, декларативно (для нас, читателей) отзывчив – абзацами разъясняет, почему не стоит кидать товарищей; незлопамятен – сам прощает кидалово; не жадина и не скопидом – не копит; редкий везунчик – без роду без племени общается и ведёт дела с высокопоставленными чиновниками; образования – никакого (и Бог с ним); считает себя при всех им же озвученных «но» продвинутым, развитым человеком, с музыкальным вкусом (а вкус это – Бетховен, джазист Телониус Монк – недурно, конечно, но вполне ожидаемо. Хоть не Пугачиха, и то ладно). Из талантов только организаторский; профессиональные знания усваивает по мере необходимости, в основном из Интернета; и то, для того лишь, чтоб «парить» клиентов. При всём при этом Алиев безобразно наивен: свои откатные делишки с чиновниками и генералами считает законной деятельностью; откуп от бандитов для него криминал (очевидно, в его представлении законность или незаконность сделки зависит от адресата платежа).

Таков герой романа «Гастарбайтер» писателя Эдуарда Багирова. Эдуард Багиров, русский по матери и азербайджанец по отцу, родом из Туркменистана, отправляется в Россию… См. первый абзац. Совпадение автора и героя почти стопроцентное, Багиров от этого и не отрекается. Крутая колея московского бизнеса знакома ему не понаслышке. Через строительство, недвижимость, уличный маркетинг колея эта привела Багирова в литературу, которой Эдуард решил заняться по тем же причинам, по каким прежде уходил в строительство или транспорт – а вдруг что-то получится? Багиров, как человек несомненно умный, а следовательно, понимающий свои возможности – во-первых, а во-вторых лишённый амбиций в изящной словесности, выбрал для романа самую простую и удобную форму линейного повествования, без отягощающей лирики, сложных конструкций, разворотов. Обыденный, элементарный язык, не брезгующий клишированными фразами («волосы волной», «повезло как утопленнику»); последовательная цепь событий, временами прилично разбавленная диалогами, обостряющими, социализирующими роман. В разговорах этих, также самых обывательских, Багиров транслирует нехитрую, но животрепещущую идеологию своего романа (ключевой разговор героя с армянами).

Герой романа любит неродную ему Москву, это его город. Но менты, шмонающие, избивающие «чурок», зажравшиеся лениво-надменные москвичи (девушка героя – москвичка обзывает его «лимитой»), не говоря уже о скинах, гопарях и пр., вызывают у Алиева (Багирова) понятное раздражение. В благодушном настроении – непонимание. Армяне за бутылочкой коньяка популярно рассказывают Алиеву, что почём в Москве и кто чего стоит: реального влияния русских наци нет, русские без приезжих пропадут, в случае чего на улицы столицы выйдут шесть миллионов (!) проживающих в ней кавказцев; а скиновские беспорядки вообще заказывают евреи, чтобы показать спонсирующему их Западу, как им трудно здесь жить, и как им нужно получить очередную субсидию («почему все раввины на мерседесах? не на пожертвования же от обрезаний»).

Вопрос до сих пор актуальный, больной и поднят Багировым правильно. Хотя сам не раз «безрегистрационно» и «черножопно» страдавший Багиров вряд ли может судить отстранённо. Слишком жёстко по морде да по шкуре били его этим вопросом. В любом случае, как ни относись к проблеме приезжих, люди не виноваты. Армяне, азербайджанцы и пр., и русские в том числе, лишь жертвы обстоятельств. С обстоятельствами надо разбираться, не с людьми. Или с людьми, эти обстоятельства создавшими.

Хотя Багиров, будь чуток объективнее, не пустозвонил бы бердяевскими словами о женственной природе русского народа (а приезжие горцы – мужчины, видимо), а оглянулся бы немного назад, на свой родной Туркменистан, откуда его выперли как раз за русскость, на Баку, изгнавший и поубивавший своих армян, да и русских в некотором количестве; на российский город Грозный, к примеру, где русских нет вообще, исключая военных. С этой отсылкой даже агрессия скинов по отношению к чужакам выглядит если не оправданной, то понятной (хотя бы как минимальная самозащита народа, его мужеская составляющая, отрицаемая Бердяевым).

Сейчас Эдуард Багиров в тюрьме. Четвертый месяц. В Молдове. Очевидно, по придуманному обвинению (организация беспорядков в 2009 году). Сам Багиров считает, что из него хотят выудить компромат на оппозиционных молдавских деятелей, о которых он ведать не ведает. А пока этого компромата нет, Багиров перестукивается по молдавским тюрьмам, учит румынский язык, объявляет голодовки, ругает молдавскую пенитенциарную систему, скучает по России и гордится ею. Хотя возможно, он уже немного чувствует себя молдаванином – бесправным, ничтожным, загнанным у себя на родине существом; он – среднеазиатский азербайджанский русак, басмач, авантюрист.

Антон НЕЧАЕВ,
г.КРАСНОЯРСК