Как мусор на реке

№ 2011 / 46, 23.02.2015

Гри­го­рий Бров­ман счи­тал­ся ор­то­док­сом. В этом не бы­ло бы ни­че­го пло­хо­го, ес­ли б кри­тик не тре­бо­вал вер­но­с­ти марк­сиз­му от дру­гих. Но он не толь­ко на­вя­зы­вал пи­са­тель­ско­му со­об­ще­ст­ву свои взгля­ды на по­ли­ти­ку и куль­ту­ру.

Григорий Бровман считался ортодоксом. В этом не было бы ничего плохого, если б критик не требовал верности марксизму от других. Но он не только навязывал писательскому сообществу свои взгляды на политику и культуру. Своими казёнными статьями этот правоверный марксист перекрывал кислород всем инакомыслящим. Сколько от него настрадались Виктор Астафьев, Константин Воробьёв, Виктор Лихоносов. Не выдержав, Астафьев весной 1966 года зло заметил критику Александру Макарову: «А та шушера, вроде Бровмана, как мусор на реке воспринимается».



Григорий Абрамович Бровман родился 14 августа 1907 года в Молдавии, в деревне Калараш Оргеевского района. Когда началась Первая мировая война, его родные в срочном порядке перебрались на Винничину. «В 1916 году, – писал он в автобиографии, – меня увезли в Одессу, где я экзаменовался в приготовительный класс частной гимназии». Но вскоре грянули февральские события, и родня вернула Бровмана в родовое местечко Крыжополь под Винницу.





Окончив семь классов, Бровман остался на Украине и какое-то время работал в библиотеке. Потом ему всё надоело, и в 1926 году он оказался в Москве, где через несколько лет его приняли на литфак в МГУ.


После университета Бровман устроился в редакцию журнала «На путях к новой школе». Но потом его всячески стал продвигать земляк по Оргееву влиятельный рапповец Иоганн Альтман. По протекции Альтмана Бровмана в 1933 году устроили в оргкомитет по созданию Союза советских писателей. Затем Альтман помог земляку поступить в аспирантуру ИФЛИ и получить ставку преподавателя в Литинституте.


В 1940 году Бровман защитил в ИФЛИ кандидатскую диссертацию «Белинский и драма». Когда началась война, его призвали в армию и направили на Северо-Западный фронт в редакцию газеты «В бой за родину». Там он в феврале 1942 года вступил в партию.


К литературе Бровман вернулся уже после победы, заняв сразу две полных должности: завотделом критики в журнале «Новый мир» и завкафедрой советской литературы в Литинституте. Но потом в стране началась борьба с космополитами. 16 марта 1949 года партийное собрание Союза писателей исключило Бровмана из партии. Но критик подал апелляцию. Рассмотрение его дела затянулось на полтора года. Лишь 12 августа 1950 года бюро Московского горкома ВКП(б), отменив решение об исключении, вкатило ему строгий выговор «за ошибки при оценке отдельных произведений советской литературы».


Борьба с космополитами напугала Бровмана на всю оставшуюся жизнь. Он уже больше никогда не выступал против генеральной линии партии. Наоборот, критик везде и всюду стал насаждать принципы партийности, а заодно и холуйства. Так, в 60-е годы прошлого века он отметился в журналах «Москва» и «Наш современник» гневными статьями, которые ниспровергали А.Солженицына, В.Лакшина, К.Воробьёва, В.Лихоносова и других литераторов, чьи сочинения оказались неугодными Кремлю и Старой площади.


Для убедительности Бровман нередко в своих публикациях ссылался на демократов середины XIX века. В частности, в статье «Живая жизнь и нормативность» («Москва», 1964, № 7), содержавшей критику Солженицына и Лакшина, он в единомышленники записал ни много ни мало Н.Добролюбова. Это в свою очередь возмутило Лакшина. В ответ Лакшин обвинил оппонента в том, что тот вырвал слова классика из контекста и поэтому извратил Добролюбова. «Бедный Г.Бровман! – с издёвкой заметил Лакшин. – Он всерьёз принял ироническое изложение Добролюбовым «чистой теории критика» и поднял его на щит. Он слишком рано прервал своё чтение статьи «Забитые люди» («Новый мир», 1964, № 8).


Позже Бровман обрушился на «лейтенантскую» прозу Константина Воробьёва и «деревенскую» литературу Александра Яшина. Автора «Вологодской свадьбы» он обозвал эпигоном Ивана Бунина, а Воробьёву приписал искажение правды о войне.


Неправедные статьи Бровмана середины 1960-х годов надолго закрыли тому же Воробьёву дорогу в издательства и журналы. Весной 1967 года писатель с болью заметил своему коллеге Сергею Воронину: «Друг мой, мне ли, «абстрактному гуманисту», «ниспровергателю и злостному пацифисту» (И.Гринберг, Г.Бровман), отказываться на старости лет от веры в Бога истинно русской литературы – правды?»


Кстати, чуть позже в издательские дела Воробьёва попытался вмешаться Виктор Астафьев, порекомендовав одну из вещей своего товарища журналу «Наш современник». Но Воробьёв вынужден был напомнить Астафьеву, что там в редколлегии продолжал числиться Бровман, который его творчество никогда не жаловал.


Но как бы Бровман ни выслуживался перед партийным начальством, в глубине души даже комиссары его презирали. Ему в честь 60-летия так и не дали орден Трудового Красного Знамени, которого он так добивался. В столичном горкоме партии ходатайство оргсекретаря Московской писательской организации В.Ильина якобы затеряли. Вожделенную награду критик получил лишь к своему 70-летию.


Умер Бровман 13 августа 1984 года.

Вячеслав ОГРЫЗКО

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.