Изумляемся вместе с Еленой Сафроновой

№ 2011 / 49, 23.02.2015

Две кни­ги про­за­и­ка и по­этес­сы Ири­ны Го­рю­но­вой вы­шли в те­че­ние од­но­го го­да, и рас­смо­т­реть их уме­ст­нее в од­ной ре­цен­зии, так как, на мой взгляд, они друг дру­га до­пол­ня­ют кон­цеп­ту­аль­но.

Между Богом и шаманом






Две книги прозаика и поэтессы Ирины Горюновой вышли в течение одного года, и рассмотреть их уместнее в одной рецензии, так как, на мой взгляд, они друг друга дополняют концептуально. Метафизическое совпадение прослеживается уже по названиям: «Божьи куклы» и «Шаманская книга». В том и другом случае автор обращается к силе, большей, нежели человеческая. Напомню, что творчеству Ирины Горюновой вообще присущ мотив овладения духовными практиками – ярко выраженный, скажем, в её предыдущем романе «У нас есть мы» (лонг-лист национальной премии «Большая книга–2009»). Но в том романе акцент делался на космоэнергетике – это реально существующая развивающая и оздоровительная методика, заключающаяся, как говорят её изобретатели, в умении управлять потоками находящихся вне пределов человека энергий и таким образом достигать здоровья и гармонии. В двух новых книгах Ирины Горюновой высшие силы не воплощены. Они просто принимаются как данность.


Некогда Джеймс Джордж Фрэзер вывел коренное различие магии и религии. Магия – это проявление «детского» состояния человеческого разума, когда он считает себя вправе и в силе повелевать окружающим миром. Религия – следствие духовного и интеллектуального роста человека, когда он осознаёт своё не главенствующее место в мире, зависимость от высших непостижимых сил, и пытается уж не приказывать им, а умолять их о милости. Эта градация вспоминается при чтении двух книг Ирины Горюновой.


Стихотворная «Шаманская книга» – обращение современной женщины к первобытной магии, попытка добиться желаемого с помощью магических обрядов и пра-религий. Познания Ирины в этой сфере, может быть, и уступают энциклопедическим познаниям Фрэзера, но тоже весьма широки: в «Шаманской книге» «действуют» «Бардо Тидол» – тибетская «Книга Мёртвых», провожающая душу в загробный мир (чаще употребляется написание «Бардо Тхёдол»), зороастрийские великие богини Хумо (богиня счастья) и Хубби (богиня воды, защитница от любой разбушевавшейся стихии), карельское «место силы», гора Воттоваара, точка проникновения в наш мир изначальной энергии Сотворённого, египетские Осирис и Исида, пантеон, связанный с царицей Хатшепсут (так как часть стихов взята из предыдущей книги «Улыбка Хатшепсут»)… Все они понимаются лирической героиней-рассказчицей как эгрегоры (в первоначальном оккультном смысле) – разумные сверхсущества, способные на простейшие логические операции с эмоциями и чувствами людей. То, что творит героиня-рассказчица, и есть шаманизм в чистом виде: она стремится изменить обстоятельства, чего бы это ни касалось.





«Я люблю тебя. Даже если ты не видишь этот свет./ …Может быть, эти слова вытянут тебя из провала лестницы,/ Из небытия и вод загробной реки…»; «Шепчу ему сказки, признаюсь/ В любви бесконечной, даря шаманские танцы./ Сплетаюсь в объятиях, задыхаясь/ от невозможной ласки…»; «Хочешь, святые обеты дам в твоём храме,/ Принесу вольность в обмен на клеймо принадлежности/ Тебе, клану твоему?»; «Все люди – звери с разными лицами своих тотемов,/ Скалятся, вынашивая мыслишки./ Из их глаз сыплются доллары…/ …Любовь заменяют развратом…» – но перспектива грустна: «…И вот тогда, я знаю, растворятся/ Ворота в ад от сущей пустоты…».


Почему шаманизм бессилен – Горюновой-поэту отвечает Горюнова-прозаик в книге повестей и рассказов «Божьи куклы». Книга названа по «коренному» её произведению – повести «Божьи куклы». Это страстная и жестокая история о том, что люди – куклы в Его руках. Современная московская семья, переживая одну неудачу за другой, одно горе за другим, не ведает, что весь этот ход событий когда-то был пройден ими же в Древнем Риме – судя по всему, в каждом воплощении эта семья сталкивалась с Роком и разваливалась и гибла, не умея ему противостоять. Но сейчас есть надежда: мать семейства Ольга поклонилась блаженной Матронушке, по чьему-то доброму совету, и её сын Николай, некогда погибший на гладиаторской арене, а сейчас разбившийся в упавшем лифте, не только был заново «собран» при операции, но, может быть, претерпит и духовное перерождение. На это намекает открытый финал повести. Мать и сын начинают разговаривать на новом для них языке: языке Любви и понимания. Что дальше, пока неизвестно. Но люди отринули гордыню и пришли к осознанию высшей силы, правящей судьбы, которой невозможно повелевать – ей можно лишь поклоняться и жить по законам высшей нравственности и справедливости. Ибо каждому воздаётся по заслугам.


Не спорю, чужие драмы – не самое приятное чтение, даже если описаны мастерски. Но – не пугайтесь! Не все сюжеты «Божьих кукол» так трагичны и, что греха таить, слегка нравоучительны. Рассказы из цикла «Переплёт» – можно сказать, юмористические, о комических житейских ситуациях, а в «Странных историях» собраны сказки для детей и взрослых, и это светлое завершение книги достойно похвалы. Хотя, думаю, автор это сделал не «просто так»!.. Ведь высшая сила всегда меняет гнев на милость!..



Ирина Горюнова. Божьи куклы. – М.: Эксмо, 2011.


Ирина Горюнова. Шаманская книга. – М: Издательство «Вест-Консалтинг», 2011.




Есть ли спасение от любовного бреда?



В издательстве «АСТ – Астрель» идёт мегасерия «Проза: женский род», объединяющая романы, написанные женщинами. В числе «замыслов» издателей, двигающих эту серию, как нетрудно догадаться, – стремление противопоставить качественную прозу, написанную слабым полом, устойчивому стереотипу, что женщина не может написать ничего, помимо мелодрам разной степени слащавости. В частности, в этой же серии вышел роман Ольги Славниковой «Лёгкая голова». Но эта рецензия посвящена другой книге серии: сборнику рассказов Аллы Боссарт «Любовный бред». Такое впечатление, что автор – прозаик, публицист, обозреватель «Новой газеты», – задалась целью опровергнуть все «шаблоны», связанные с жанром «любовная проза».





От автора в предисловии сказано: «Любовный бред» – известный в психиатрии диагноз. Одна история болезни поразила меня настолько, что, написав рассказ с таким названием, я уже не могла остановиться и стала собирать аномальные истории любви – или сочинять их. Так появился цикл «Любовный бред» – 21 текст о любви абсурдной, странной, порой страшной, иногда смешной или печальной. Любви на перекрёстке трёх дорог: жизни, смерти и безумия».


Предисловие парадоксально и выполняет взаимоисключающие художественные задачи: с одной стороны, подчёркивает реальность и «жизненность» самой проблемы любовного бреда, событийные «корни» части историй; с другой – всё запутывает, ибо другую часть рассказов-«диагнозов» автор всё-таки сочинила. Вероятно, те новеллы, что помистичнее. И оно же… начисто лишает читателя сюрприза. А он был бы уместен, коль скоро заходит речь о сломе «канонов» любовной прозы…


Неужели Алла Боссарт «заслонилась» этим предисловием от возможных упрёков, что она «наворотила чёрт-те что!»?.. Или заранее и честно информировала читателей: говорим исключительно о «патологиях» любви, не ждите сиропа на глюкозе – чтобы любители «патоки» в литературе успели «соскочить» до прочтения первой страницы?..


А может, это введение – попросту красивый «бантик»?..


Нет, не может. С чем у Аллы Боссарт проблемы – так это с бантиками. Её проза лишена всяких украшательств «гламурного» толка. И это здорово. И даже «здорово». Несмотря на болезненное содержание книги «Любовный бред». Настолько болезненное, что даже оставляет соматическую горечь или жжение на кончике языка (уж молчу про щемление в сердце).


Структура книги: «Шесть коммунальных историй», «Семь инфернальных историй», «Семь криминальных историй» и одна история анималистическая – о судьбе коня. Самая, пожалуй, светлая в сборнике, так как, во-первых, конь описан с теплотой (то ли по следам знаменитого Холстомера, то ли просто по писательской симпатии); во-вторых, рассказ «Губернатор», чуть ли не единственный в книге, содержит катарсис. «Человеческие» же истории – просто полёт в бездну: «коммуналка», «ад», «преступление»… Давший сборнику название рассказ «Любовный бред» – по сути, история из криминальной рубрики таблоида: как прекрасные чувства приводят к тому, что любящий остаётся без единственного жилья во имя любимого (естественно, недостойного). Мистический рассказ «Ундина из Нижнего Тагила», повесть современной русалки, вышедшей на сушу к своему «предмету», но неотвратимо стареющей от воздуха – «лирика сатирика» о капризной стареющей женщине, привыкшей жить в своё удовольствие и помыкать мужем. И так далее – не ищи просвета!.. Писательница хорошо знакома с «тёмными сторонами души» и не питает иллюзий относительно величия человека и Божественной искры святости в его характере. Так что «красивости», на которую вроде бы положено опираться любовной прозе, в рассказах Аллы Боссарт днём с огнём не сыщешь.


Не сыщешь тут и другого, ещё более важного компонента… Не догадываетесь? Самой любви. Ни страсти, ни эротики. Один любовный бред, обнажённые патологии. Кстати вспоминается статья публициста Дмитрия Губина в «Огоньке» (номер от 5 сентября 2011 г.) «Проза без жизни»: «В современной русской литературе нет места страстям, нет места любви… Я не знаю, что случилось и почему никто из писателей не может любовь нарисовать, в лучшем случае обозначить… У меня вообще есть подозрение, что то, что мы называем любовью – (по)жар страстей, зажигающий конкретную исторически и социально определённую жизнь, это результат воздействия не столько вброшенных в кровь гормонов, сколько культуры». И так далее в том же духе. Дмитрий Губин предлагает «на спор» «отыскать в потоке новой русской литературы роман о том, как на пустом месте возникает невозможная, необъяснимая любовь к тому, к той, кто по всем параметрам недостоин любви» – и уверяет, что это невозможно.


Странное дело! У Аллы Боссарт целая книга посвящена таким вот коллизиям – о наваждении, возникающем ниоткуда, о страшной, смертной тяге к недостойному возлюбленному (-ой) – но, действительно, все эти коллизии описаны словно бы издалека, в лучших традициях постмодернизма. Либо отсканированы с натуры, либо смоделированы – но не пережиты. Чувства – именно любовного – в них мало. Не потому ли чуть не самый «эротичный», самый вдохновенный рассказ в «Любовном бреде» – ужасная в своей неприглядности «Подзаборница»: девушка не знала ни любви, ни секса, и приняла тупое животное изнасилование за высшее счастье своей серенькой жизни. «Подзаборница», действительно, волнует. Но волнение это – не восхищение, а отвращение. Талантливо вызванное мастером слова. Апогей «нарушения критериев» повествования о любви.



Алла Боссарт. Любовный бред: Рассказы. – М.: АСТ: Астрель, 2010.



Елена САФРОНОВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.