Заратустра позволяет замахнуться на «Вильяма нашего»

№ 2012 / 10, 23.02.2015

Ес­ли ре­жис­сёр Кон­стан­тин Бо­го­мо­лов хо­тел при­влечь вни­ма­ние к сво­е­му твор­че­ст­ву этим спек­так­лем, то он до­стиг це­ли. Вслед за Ос­та­пом Бен­де­ром, удив­ляв­шим­ся: «Вот что мож­но сде­лать из обык­но­вен­ной швей­ной ма­шин­ки Зин­ге­ра!»

У.Шекспир. «Лир». Режиссёр: К.Богомолов. Художник: Л.Ломакина. Театр «Приют комедианта» (СПб). Гастрольный спектакль в Москве.

Если режиссёр Константин Богомолов хотел привлечь внимание к своему творчеству этим спектаклем, то он достиг цели. Вслед за Остапом Бендером, удивлявшимся: «Вот что можно сделать из обыкновенной швейной машинки Зингера!», в данном случае можно было бы сказать: «Вот что можно сделать из обыкновенного Шекспира».

Приходилось слышать, что в этом спектакле режиссёру была предоставлена полная свобода творческого самовыражения, что позволило создать нечто необыкновенное. Главная особенность в том, что все женские роли исполняют мужчины, а все мужские – женщины (Сара Бернар, первой из женщин сыгравшая Гамлета, была бы довольна).

Несмотря на шумиху, спектакль не вызвал особого интереса у московской публики. Зал Театрального Центра на Страстном бульваре не был до конца заполнен.

Хотя шекспировского текста в спектакле довольно мало, да и то в архаичном переводе Михаила Кузмина, постановщики великодушно указали «Вильяма нашего» как единственного и полноправного автора.

Прежде всего хотелось понять смысл того, что мужчины и женщины в спектакле поменялись ролями, но смысла вроде и не было. Только в одной роли был эффект – в роли короля Лира в исполнении Розы Хайруллиной. Правда, было неловко слышать русское сквернословие из уст немолодой мусульманки. В остальном актриса сыграла замечательно, и линия роли выстроена хорошо (зачёт режиссёру за работу с актёрами в главных ролях: у него Роза Хайруллина и в «Волках и овцах» была хороша наряду с Сергеем Угрюмовым, и Евгений Миллер был хорош в «Процессе» и «Отцах и детях»). Получился образ этакого недалёкого, малообразованного, закомплексованного партийно-государственного деятеля перед лицом смерти от рака. В качестве партнёров выступают Георгий Максимиллианович Альбани (Ульяна Фомичёва) и Семён Михайлович Корнуэлл (Дарья Мороз), Самуил Яковлевич Глостер (Ирина Саликова) и Заратустра, он же Зороастр (Татьяна Бондарева) собственной персоной.

Использование имён реальных исторических лиц в комическом контексте – не новость. Это было у Хармса (чуть ли даже и не Самуил Яковлевич использовался). Возможно, и аллюзия к Хармсу имеет место. Но если во времена Хармса это приводило к «полной гибели всерьёз», то здесь получилась лишь «читка» и детская забава, ибо «Заратустра позволяет» сегодня.

С именами получилась полная мешанина – например, Калинин упоминается рядом с Троцким. Непонятно, это глумление над историей или просто наивность.

Никаких ярких действий в спектакле нет. Как уже сказано, шекспировского текста и сюжета использовано мало, где-то в объёме небезызвестного «Пятнадцатиминутного Гамлета» Тома Стоппарда.

Второе действие выглядит вымученным, как будто постановщики не знали, чем его заполнить. Правда, местами постановщикам в остроумии не откажешь: например, отрицательный персонаж Эдмунд Глостер (Алёна Старостина), подкравшись сзади, ладонями закрывает слепому отцу глаза: дескать, угадай, кто.

В результате спектакль превратился в такой полушкольный «монтаж» с чтением-декламацией девушками в полувоенной форме (время и место действия стилизованы под квартиру на улице Грановского в 1941–45 годах) отрывков из книги Ницше, разбавленной стихами Пауля Целана и Самуила Яковлевича Маршака.

Если предыдущим спектаклям К.Богомолова был присущ своеобразный стиль и эпизоды яркой актёрской игры, то здесь, в исполнении скромного театра и, как уже сказано, неограниченной свободы в творческом выражении, получилась лишь изрядно скучная публичная читка не очень переваренного Фридриха Ницше с вкраплениями шекспировской трагедии. Кроме Р.Хайруллиной, все остальные исполнители произносят шекспировские монологи нарочито монотонно и невнятно, как будто выученный урок, чтобы отвязался учитель. Возможно, это тоже намеренно сделано.

Музыкальное сопровождение противоречиво. Если лейтмотивом последних сцен стала неблагозвучная англоязычная песенка, то исполненная напоследок Лиром и Корделией баллада о Колыме несёт и некое дыхание жизни.

Вообще, если в предыдущих спектаклях К.Богомолова (особенно в «Театральном романе» в театре имени Гоголя) ощущалась творческая энергия и стремление донести что-то своё, оригинальное, то при просмотре «Короля Лира» возникает ощущение повторения каких-то задов зарубежного европейского театра, как будто постановщики хотели понравиться деятелям или поклонникам модных течений современного европейского театра.

Ильдар САФУАНОВ