Возмущённая паства бурлит

№ 2012 / 27, 23.02.2015

Ниж­ний Нов­го­род – и не толь­ко – бур­лит. Все оза­бо­че­ны судь­бой сель­ско­го свя­щен­ни­ка Вла­ди­ми­ра Чу­гу­но­ва, бро­сив­ше­го в на­шей га­зе­те весь­ма се­рь­ёз­ные уп­рё­ки в ад­рес свет­ской и цер­ков­ной вла­с­ти. Каж­дый день ре­дак­ция «ЛР» по­лу­ча­ет но­вые от­кли­ки.

Руки прочь от сельского священника


Нижний Новгород – и не только – бурлит. Все озабочены судьбой сельского священника Владимира Чугунова, бросившего в нашей газете весьма серьёзные упрёки в адрес светской и церковной власти. Каждый день редакция «ЛР» получает новые отклики. Говорят, что номера «Литературной России» с материалами Чугунова до дыр зачитали нижегородский губернатор Валерий Шанцев и патриарх Кирилл. Мы были бы рады, если б они публично озвучили свою позицию, и готовы предоставить им газетную площадь. А пока продолжаем знакомить читающий мир с мнением народа.




ЕПАРХИАЛЬНАЯ ТРАВЛЯ



Хотел бы начать с того, что я полностью разделяю основные положения статей Владимира Чугунова «Кризис доверия» («ЛР», 2012, № 18–19) и «Показное царство правды» («ЛР», 2012, № 22)». Единственное замечание: можно было бы сказать не так резко, помягче, хотя и это можно понять – наболело.


От себя ко всему, сказанному в этих статьях, могу добавить следующее.





Как многие неравнодушные священники и миряне, я с тревогой вижу в церкви серьёзные проблемы. Известно, что ослабленный организм менее способен отражать атаки вирусов и бактерий. Подобно и церковь, имея внутренние немощи и неустройства, более уязвима перед лицом ненавистников. По нашей же вине враги находят поводы для дискредитации церкви. Применяется коварный приём разделения церкви и верующих. «Мол, церковники все разжирели, погрязли в корыстолюбии, карьеризме и интригах, а вот мы, простой народ, все истинно верующие, на обман не поддадимся, а будем жить сами, без церкви». Можно сказать так: наша кровь – это правда, даруемая благодатью Святого Духа. А где нет «покорения» благодати, там царит неправда – и эта неправда в церкви как рак крови.


Конечно, речь идёт не о том, чтобы «спасать Церковь», ибо хорошо знаем, что и «врата адовы не одолеют её» (Матф. 16:18). Но церковь – это все мы, православные христиане, и именно мы должны быть стойки, мудры и единомышленны. Тем не менее многие пастыри и, к великому сожалению, даже архипастыри ещё не осознают всю полноту возложенной на них Богом ответственности за спасение вверенной им паствы. Уж слишком часто стало извращаться одно важное предназначение Христовой Церкви – быть надёжным оплотом любви и справедливости. Вместо этого в церковном управлении и в среде священства часто берёт верх ложь, лицемерие, корысть и даже жестокость. Люди приходят в храм чаще всего за утешением, за исцелением душевных ран. И когда их никто не хочет слушать и тем более помочь, им уже некуда идти!


Поэтому не могу не разделить тревогу многих честных пастырей о болезненных ранах на теле церкви, наносимых возгордившимися и развратившимися пастырями и архипастырями. А пастырь является лишь посредником между Богом и вверенной ему паствой. Увы, часто мы наблюдаем совсем иную картину. Получив священный сан, некоторые клирики считают: всё, что они делают, – свято и непорочно! Уже много говорилось о младостарчестве, которое ещё не исчезло совсем и иногда приносит свои горькие плоды. Но более страшно, когда подобная болезнь начинает развиваться в среде архипастырей, только в более тяжёлой форме. В их деятельности явно начинает проявляться фарисейско-саддукейский комплекс: высокомерие и глубокое неуважение к священству и к народу, при очень вольном отношении к канонам и догматическому учению церкви. Приведу несколько примеров из практики церковной жизни Нижегородской епархии.


У одного священника произошла семейная трагедия: в результате аварии у невестки был сломан позвоночник, малолетняя дочь, младенец, требует постоянной заботы, но свекровь лежит с инфарктом и инсультом одновременно, молодой отец разрывается между женой, дочкой, работой и матерью, а старый отец не может помочь, т.к. отправлен служить, как водится в Нижегородской епархии, за тридевять земель от родного дома. Он обращается к архиерею через благочинного с просьбой перевести поближе, но получает решительный отказ. Тогда, думая, что его просьба не дошла до архиерея, он, пользуясь случаем, обращается напрямую на епархиальном собрании и получает холодный ответ: «Этого никогда не будет, потому что у нас принцип – не назначать священника близко к дому». Свидетелем этому было всё священство Нижегородской епархии.


И подобных случаев тьма, и все они свидетельствуют о внедрении в церковь неких принципов, которые восприняты не от апостолов и святых отцов.


Но есть гораздо более серьёзные проблемы.


Не знаю, как у других, но в Нижегородской епархии руководят не только принципы, но и «их королевское величество» Деньги. Деньги нагло вмешиваются во все процессы, извращая и искривляя благодатное устроение церковной жизни. Все священники заранее объявляются ворами. Создаётся система тотального контроля за каждой копейкой, сложнейшая бухгалтерия, КРГ (контрольно-ревизионная группа) с безграничными полномочиями (опытные бухгалтеры из мира порою просто в шоке от требований КРГ). Советская система квитанций за все церковные «услуги» теперь благосклонно принята архиереем и постоянно совершенствуется. Иные приходы не могут открыться из-за того, что не могут найти и оплатить бухгалтера. Поднимаются цены на книги, утварь, вводятся строжайшие законы о закупках товара, взвинчиваются налоги, приходы обираются до нитки, и за малейшее нарушение следует жестокая расправа. Тем временем приходская жизнь едва теплится.


Вот священник не сумел вовремя заплатить налог, т.к. едва хватило на оплату труда служителей церкви. И тотчас батюшку переводят на худший приход, а осиротевший прикрепляют к соседнему приходу. Бывают и беспричинные переводы, имеющие цель поставить на богатые приходы «избранных», а «второсортными» заткнуть какую-нибудь дыру. А как же паства? Как же чада, традиции, устоявшиеся отношения с властями, незавершённые проекты и прочее? Священника походя вырывают из духовной семьи, и страдания людей никого не интересуют. Это очень похоже на своего рода «ювенальную юстицию» в отношении приходской семьи. Впрочем, теперь приход в Нижегородской епархии, видимо, не рассматривается как семья. Скорее как «производственный станок», к которому можно поставить любого «работника». Одних к хорошему станку, других похуже – якобы для смирения. Явилось нечто новое и странное – молодой, но послушный священник назначается благочинным сразу трёх благочиний и настоятелем 5–8 храмов, в каждом из которых получает зарплату! А это значит, что все они реально будут сиротствовать.


В строительстве и отделке храмов руководит не целесообразность, не эстетика и не благоразумная расчётливость. Нет, только деньги! Будут расписывать не те, кто берёт дешевле, и не те, которые делают лучше всех, а те, кого назначит владыка, исходя из расчёта урвать везде часть в кассу епархии за счёт раздувания сметы. Манипуляции с деньгами, абсолютизированные как высшая задача любой затеи, наполняют все церковные отношения ложью. Это очень плохо сказывается на искомом единомыслии и стойкости. А иные священники чётко улавливают общий дух руководства и ловко направляют ручейки доходов в свой карман. С бумагами ведь всегда можно «договориться», бумага всё стерпит. А вот с совестью не договоришься, она неподкупна. Но о совести никто не спрашивает, поэтому голос её слабеет. А что такое пастырь без совести? Кого он упасёт, какого тут можно ждать единомыслия и стойкости?


Главным критерием успешности приходского пастыря стала его способность добывать и своевременно платить деньги, умение строить – быстро и евроэффектно. О молитве, духовности и речи нет, какая там ещё духовность, это из древних книг и проповедей. Обедни, молебны и панихиды служит и ладно – они же доход приносят! А то, что по уставу пастырь должен постоянно быть в молитве, строго исполнять ежедневное правило, состоящее из чтения канонов, кафизм и акафистов, – на это у него просто времени не хватает. Духовность пастырей неизбежно падает в таких условиях, снижается качество их служения, становятся бессодержательными или вообще оставляются проповеди. Пастыри превращаются в наёмников, их служение становится формальным.


А ведь священник призван быть примером, он учит, а учить может только тот, чьего сердца коснулась благодать, ибо благодать – самое драгоценное сокровище церкви, которое не имеет эквивалента в денежном выражении. Но благодать действует не сама по себе, а только через тех, кто ищет её и покоряется ей. Только она даёт церкви силу побеждать, ибо сила церкви в безупречной правде, которую очень хорошо видят и свои, и чужие. Её боятся бесы, потому что она разрушает их козни. Но удивительно, этой правды боятся и архиереи! За правду в Нижегородской епархии можно моментально попасть в запрет или под каток репрессий. И как нам быть, когда даже Патриархия не в состоянии защитить нижегородскую паству от архиерейского произвола и беззакония созданной им канцелярской бюрократии?



Борис СЕЛЕЗНЁВ,


г. НИЖНИЙ НОВГОРОД




УВОЛЬНЕНИЕ ПОД ДАВЛЕНИЕМ



История с духовником города Семёнова отцом Игорем Иудиным – это только одна из сотен судеб священников Нижегородской епархии, за каждой из которых семья, чаще всего многодетная, и сотни прихожан.


Я думала, всё ушло в прошлое, всё забылось…


Вспоминаю декабрь 2006 года. Отца Игоря Иудина вызвали в епархиальное управление, а меня – с отчётами по гимназии…


Зачем его вызвали, даже не догадывались. Отец занимал должность благочинного Семёновского округа, настоятеля единственного в городе православного храма, духовника первой в области классической православной гимназии. Я, дочь, как никто другой знала распорядок его самоотверженного служения. В четыре часа отец вставал на молитвенное правило. Молиться он любит с поклонами и… со слезами. До шести утра он молился, затем шёл на приход к семи часам благословить клир, просфорниц, продавцов и работников нашего храма. Он умеет одним взглядом своих добрых лучистых глаз обласкать человека. И его на приходе всегда ждали, как солнышко. В нашем храме службы проводились ежедневно утром и вечером. Служили три священника, считая отца, по неделе: неделя – служебная, неделя – требная, неделя – выходная. Требы папа чаще отдавал молодым священникам, им семьи кормить, а он пенсионер. Правда, пенсию свою он отдавал в гимназию… Как настоятель отец, кроме своих служб по графику, всегда служил все воскресные, Великие, Двунадесятые и особо чтимые полиелейные праздники. А к семи часам на приход он шёл каждый день, исключение составляли те дни, когда его вызывали в епархиальное управление, или он был в отъезде по каким-либо делам, или уезжал ненадолго отдохнуть в свою деревню, но это бывало очень редко, папа не любил уезжать с прихода.





Благословив всех, отец, если не служил, шёл в гимназию к восьми часам на молитву, с которой начинался каждый учебный день. По понедельникам у нас проводились небольшие молебны на начало недели и гимназические линейки, на которых кого-то поощряли, кого-то вразумляли и всех нацеливали на серьёзное отношение к жизни, к учёбе. Ничего в гимназии не было для него маловажным, до всего ему было дело. Батюшка сам преподавал в каждом классе предметы Благочестие и Закон Божий. Он сам разработал программу и учебные пособия для этих предметов. Его уроки всегда проходили очень живо и интересно. Это был всегда живой диалог. Если он рассказывал что-то из истории Священного Писания или из истории Церкви, дети сидели затаив дыхание – так это было интересно. Он никогда не читал детям нотаций, но всегда подводил их к тому, что созидание самого себя в вере Христовой – главное дело жизни каждого. И он подсказывал, как бороться с теми или иными страстями, как наблюдать за собой, как следить за своим внутренним устроением. Интересно то, что когда мы проводили ежегодный анонимный опрос учащихся в конце учебного года, то на вопрос «любимый предмет» победителем неизменно оставалось Благочестие или Закон Божий. Надо было видеть, как к нему бежали дети, когда он появлялся в гимназии! Они буквально облепляли его, как пчёлки, и так, жужжащим ульем, шли до самой учительской – он им что-то говорил, они его о чём-то расспрашивали… Но и боялись его ребятишки. Боялись расстроить, разочаровать, всегда готовы были для него расстараться. Я уверена, что это и есть любовь. Именно так мы любили покойного ныне митрополита Николая Кутепова.


И вот из Патриархии нам сообщают, что «о. Игорь Иудин уже два года находится в штате Ивановской епархии РПЦ, в связи с чем возвращаться к вопросу о месте его служения в Нижегородской епархии нет целесообразности.»


Да, отец Игорь уже третий год служит в п. Пестяки Ивановской области и служит, как и раньше, самоотверженно, с полной отдачей своих, уже не молодых, сил. Я уверена, что он и сам не хотел бы срываться с вверенного ему прихода, который потихоньку становится родным. Ведь на созидание прихода уходят «годы кропотливого труда», это не машину поменять и не квартиру! Это равносильно уходу отца из семьи.


Увы, но новый нижегородский Владыко грубо советует всем, кто переживает за судьбу о. Игоря, «не лезть не в свои дела!»


Помнится, наш батюшка вдруг был разжалован из благочинных Семёновского округа и из настоятелей храма в младшего клирика, но он ещё оставался духовником гимназии. Вы согласитесь со мной, что это наказание, и наказание за очень серьёзную провинность. И именно так это должна была воспринять вся вверенная священнику паства. Я как директор гимназии не могла молчать и заявила о невозможности далее работать под началом епархиального отдела образования, в котором царили подлость и низость. Я была убеждена, что, оставляя всё, как есть, я предаю нашего духовника, как бы соглашаясь с обвинениями в его адрес. Такой решимости был полон весь коллектив. Что творилось в гимназии! Дети, учителя, работники – все плакали, какая там учёба! А ведь шёл самый ответственный период учебного года, олимпиады, конкурсы… Как мы всё это осилили – только с Божией помощью по молитвам батюшки. Родители учеников приходили к нам домой, со слезами прося не уходить, не оставлять детей. Мы и сами были в смятении. Батюшка собрал нас, сказал, что это испытание ниспослано нам от Господа, а значит, для пользы духовной, и нам унывать нельзя, нам дети Богом на воспитание и образование вверены, поэтому и надо честно продолжать это главное в нашей жизни дело.


За всё это время мы ни разу не видели уныния или смятения на его лице, он был совершенно спокоен и светел. Сумел успокоить и нас. Мы опять взялись за работу. Олимпиады, контрольные, конкурсы – как всегда, с Божьей помощью, гимназия была на высоте. Получена новая лицензия на образовательную деятельность, с большим трудом получены новые помещения под учебные классы, которые требовали капитального ремонта. Гимназия существовала уже семь лет, с первых дней имела лицензию на образовательную деятельность, всегда вовремя её продлевала. Достойно прошла Государственную аттестацию, затем Государственную аккредитацию, но финансирования бюджетного не имела. Огромного труда нам стоило содержать гимназию, которая с каждым годом росла и по численности учащихся, и по количеству преподавателей. Но за это время сформировался замечательный коллектив преподавателей, родителей и детей. Это была одна семья. У нас не было ни дрязг, ни интриг, ни равнодушия, ни безразличия. Но, как говорится, «в семье не без «таланта». И один такой «талант» (всего один из семидесяти с лишним человек коллектива!) – наш новый благочинный – раскопал в угоду отделу образования епархии, факты недовольства духовником в коллективе гимназии. Несколько раз они приезжали, провоцируя скандал, но натыкались на полное единодушие, взаимопонимание, любовь и доверие в коллективе, который никак не мог понять, чего от него хотят эти странные люди в рясах с крестами, так напоминающие священнослужителей, но бесконечно далёкие от этого великого звания своим поведением!


«Завербованный» член нашего коллектива (в коллективе-то этот человек трудился всего полгода!) регулярно отзванивался в отдел образования и докладывал, что делается в гимназии. Однажды, когда в епархии проходило какое-то мероприятие и ни меня, ни духовника там не было, а в гимназии мы тоже с утра не появлялись, наш «товарищ» решил, что мы прогуливаем рабочее время, и скорее отзвонился своему «начальству». Путь из г. Нижнего до г. Семёнова не близкий, но, бросив все дела, наши «доброжелатели» очень быстро прибыли в гимназию и потребовали от испуганной девочки-секретаря открыть кабинет директора и выдать все документы. Секретарь стояла насмерть, заявив, что без директора ничего не выдаст. А на вопрос, где директор и духовник, она ответила, что духовник на больничном, а директор взяла отпуск на один день за свой счёт, чтобы съездить с больным ребёнком в областную больницу, предъявив соответствующий приказ.


Хочу добавить, что у меня четверо детей, трое из которых на тот момент были дошкольники: 4 года, 3 года и 1,5 года. В декретный отпуск я ни разу не уходила, не могла себе этого позволить. Кроме того, в 2005 году, когда младшая дочка только родилась, меня включили в состав епархиальной комиссии по надзору за православными образовательными учреждениями. И я моталась в г. Арзамас, г. Дзержинск, г. Правдинск, п. Гнилицы, д. Дивеево и т.д. на машине вместе с грудным ребёнком. Раз просят помочь, разве можно отказать!


На следующий день от меня потребовали предъявить справку из областной больницы, а от отца – больничный лист. Всю эту историю я узнала впоследствии от начальника кадровой службы епархии, который тоже был в этой комиссии, целью которой было снять меня и духовника с должностей по статье. Не получилось… Мы продолжали работать, благо – работы было по выбиванию новых помещений и по подготовке документов к лицензированию очень много, но нервы нам мотали с завидной регулярностью.


И вот вскоре, в конце учебного года, новый удар! Батюшку разжаловали из духовников гимназии! И опять без официального основания! Отец и здесь оставался спокоен: «Не переживайте, милостью Божией, меня переводят на подворье Дивеевского монастыря, и в свободные от службы дни я буду приезжать к вам, вести уроки Благочестия и Закона Божия». Дело в том, что новый благочинный и духовник гимназии ни в какую не хотел вести уроки Закона Божия, он был слишком молод – 25 лет от роду, не имел педагогического образования. Он и сам был бы рад, чтобы батюшка приезжал вести уроки, о чём его сам и попросил.


Опять всё потихоньку успокоилось. Наступило лето, а оно даёт силы. Мы получили требуемые помещения, лицензию, продумывали ремонт новых классных комнат и ждали на него обещанного финансирования из епархии.


В середине июня меня вызвали в отдел кадров епархии и предъявили жалобу от родителей гимназистов. Я сказала, что соберу общее родительское собрание и разберусь. На что начальник отдела кадров мне ответил: «Не мотайте себе нервы, уйдите по собственному желанию, у вас же дети маленькие. Вас всё равно не оставят в покое».


Обсудив с завучами сложившуюся ситуацию, мы решили, что для гимназии будет лучше, если мы уйдём. Но легко было сказать, а когда дошло до дела, как это было больно!



А. БОРШНЯКОВА,


бывший директор Семёновской православной гимназии




КУДА МЫ КАТИМСЯ?



Во-первых, сразу хочу сказать, что я полностью поддерживаю положения обеих статей священника Владимира Чугунова в «ЛР», готов свидетельствовать и документально подтвердить всё, что сказано в них по поводу истории в городе Семёнове, где я, протоиерей Игорь Иудин, прослужил 15 лет до своего изгнания настоятелем и благочинным. Когда я задал секретарю епархии протоиерею Игорю Понамарёву вопрос: «За что меня снимают с должности благочинного и настоятеля, разве я с обязанностями не справляюсь?», он не постыдился ответить с обычной своей издёвкой: «Молодым везде у нас дорога».


От себя хотел бы добавить следующее.


Духовный заряд священства, его работоспособность в огромной степени зависит от личности правящего архиерея. Священник и его семья находятся в полной зависимости от архиерея. От плохого священника прихожанин может уйти в другой приход, а от плохого архиерея священнику деваться некуда.


Я стал священником в 50 лет, до этого был директором техникума, педагогом. Став настоятелем прихода города Семёнова, поддерживал и развивал в прихожанах инициативу на добрые дела, поддерживал любую инициативу, которая не во вред Церкви. Приход сложился большой и дружный: катехизаторские курсы, воскресная школа на 300 детей, военно-патриотический клуб, приходская газета, семейный клуб, православные летние детские лагеря, православная классическая гимназия. Был в то время в епархии мудрый, молитвенный митрополит Николай (Кутепов), очень строгий и любящий отец. Он был очень доступен и для священников, и для прихожан. Минимум два дня в неделю он принимал приходящих к нему людей. Его любили и боялись огорчить.


Сменил его молодой владыка, ныне митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий (Данилов). У него сильная воля, но в то же время капризная и своенравная. Бессердечный человек. «Если преобладает воля, то это всегда сопровождается односторонним направлением, упорным, не внимающим никаким доводам, – там душа не слушает никаких убеждений и недоступна для потрясений сердечных», – предостерегает святитель Феофан Затворник. Это тип тупого бессердечного деспота, «господствующего над стадом», который любит, чтобы его боялись. Таков новый архиерей. Он всё переиначил. Создал репрессивный бюрократический аппарат, начались полицейские меры в управлении епархией: репрессии (многие священники получили «монастырские сроки» полугодовые и годовые «за здорово живёшь»), огромные штрафы на приходы, бесконечные и массовые смещения настоятелей, благочинных; постоянные перемещения священников (это стало системой). Младших священников по сану и служению архиерей ставит начальниками в приходах над старшими. Появились чиновники в рясах, подхалимаж, наушничество, хамство. Наплевательское отношение и хамство особенно угнетали.


Владыка – молодой, отличный эконом, гениальный хозяйственник, но бессердечный человек. Совершенно недоступен не только для мирян, но и для священников. На первом месте – Деньги. Мы в то время делали капитальный ремонт здания для гимназии и просили владыку освободить нас на это время от налога. Владыка неумолим: «Налоги платите, как все, а на ремонт я вам деньги дам. Только найдите фирму, которая согласится работать в долг». Мы нашли такую фирму, она делала работы в долг, но через восемь месяцев, когда запланированные ремонтные работы были окончены, фирма потребовала деньги. И вот тут приключилось самое неожиданное. Владыка не принимает, на рапорты не отвечает, а фирма наседает на нас. Я вынужден был настойчиво звонить в приёмную и сказать, что мне угрожают. В конце концов, с проволочками, через несколько месяцев деньги выделили. Но владыка устроил мне разнос и сказал, что я «не умею с ним работать». Вскоре меня вышвырнули «целесообразности ради» с прихода и с благочиния.


Расскажу ещё один случай.


Когда я ещё был настоятелем и благочинным храма г. Семёнова, то обратился в строительную фирму «ДАРС» сделать в долг ограду и ворота для церкви. Гарантом того, что мы в течение года рассчитаемся, выступил мой сын А.И. Иудин (директор ТД «Добрыня»), который всегда охотно помогал приходу и гимназии по мере своих возможностей. Ограда и ворота были сделаны качественно. Но меня сняли со всех должностей, после чего никакие мои обращения к архиерею по поводу уплаты долга не имели успеха (письмо директора фирмы ко мне, которое я приложил к Прошению, направленному тогдашнему архиепископу Георгию, у меня хранится, могу представить в любую комиссию по первому запросу). Может, это и мелочь в чьём-то понимании, но говорит о многом. Но я ещё надеялся, что владыка отзовётся. Напрасная надежда. Мне помог сын, хотя у него семеро детей и он не очень богатый человек.


Приходская жизнь трансформировалась в общеепархиальную, перестала быть православной, стало тоскливо жить. Всё это корёжит души священников, особенно молодых. Я знаю много случаев духовного уныния и депрессии среди священников по причине немотивированных перемещений и наплевательского отношения к ним.


Слава Богу, мне уже восьмой десяток, детей я вырастил, к материальным благам не привязан, мне нечего терять, я перешёл в другую епархию, где нормальная православная жизнь. Я знаю, что здесь меня не вышвырнут с прихода просто так, «за здорово живёшь» и я могу, не оглядываясь, выполнять свой священнический долг.



Протоиерей Игорь ИУДИН,


настоятель Св.-Успенского храма п. Пестяки


и благочинный 14 округа Иваново-Вознесенской и Кинешемской епархии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.