КОГДА Б МЫ ЖИЛИ БЕЗ ЗАТЕЙ…

№ 2006 / 11, 23.02.2015

«Когда бы мы жили без затей, я нарожала бы детей от всех, кого любила – всех видов и мастей», – пела, как всегда на пределе искренности, Вероника Долина. А г-н/тов. Трапезников вот не поёт – пишет и плачет, плачет и пишет: этот стон у нас песней зовётся, неплавненько на брызжущий слюной крик переходя. Почитаем-ка «Литературную Россию» за 10 февраля с.г.: «Я уже говорил, что «молодым московским писательницам» лучше заниматься не литературой, а рожать детей. Чтобы к середине XXI века осталась не подобная «словесность», а возросло народонаселение. Сентенции авторши…» – стоит ли мараться дальше об это, думала я, набирая уже тем не менее ответ.
Не была уверена: «Не уверен – не обгоняй!. А вот г-н/тов. Трапезников (далее для краткости – г-н Т.) хоть и не уверен, однако аки яйцо курицу учить берётся, за что наверняка немало себе шишек уже набил: с та-аким-то менталитетом немудрено – глупо было бы!
Подборка текстов в рубрике «Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым» оригинальностью, мягонько-лёгонько так скажем, не отличается: «Я сам сибиряк» – замечательно; «А я теперь знаю, как изготовить самопал» – оч-чень хорошо; «…писучие дамочки в шляпках с перьями» – кошерно; «Воспоминаний пишите сколько угодно, но публиковать их не надо» – абсолютно точно: «Если можете не писать – не пишите», – говаривал граф Толстой. Пусть лучше другие. Да пусть лучше та же Елена Долгопят, которую г-н Т. аккурат к весне грязным талым снегом прям-таки закидал: «…они гораздо скорее бы умерли, если бы случайно наткнулись на книжку Елены Долгопят», «предложения стоят в унылой очереди, как в кассе за зарплатой», «мы… имеем дело с… явлением-заболеванием» – etc.
Сразу оговорюсь, что проза Долгопят не вызывает у меня бурной радости, и в поклонницах её опусов я не числюсь – не знакомы даже. Однако читала – да тех же «Физиков» в журнале «Знамя», и ничего – не умерла, и «унылой очереди предложений» не обнаружила. И вот ещё что интересно, если рассматривать сочинения этой писательницы со скулосводческой (от скуки-с) позиции г-на Т.: ужель так тонка, так неразличима грань между критикой и кухонными разговорами по пьяной лавочке? Критик, съезжающий с текста на личность, пусть даже и «как бы писатель» (взялся за статью – о рассказочках подзабудь на полчасика), – а не нормально ли было бы, не по-мужски, не функционально разве извиниться перед дамой за публичное-то хамство? Ну не Альфред, конечно, Виолетте деньги в лицо кидающий, и всё же… «Химерический текст» etc. – фи, да это и вправду дурной тон: и если г-н Т. не умеет нормальным литературным (sic!) языком глубокие свои мысли выражать, подкрепляя их чем-то большим, нежели эмоциональное негодование, то, сорри, это уж его проблемы, и до такого тонкого дела, как адекватная литкритика, ему как до Эвереста (в скобках: гора по вкусу).
В общем, как по нотам – шпарим по определению типа литератора одним из героев шукшинской «Калины красной» (это упоминается г-ном Т. в тексте «Книга теней «голой королевы», кстати) – «парни они тщеславные» и «малость пришибленные». В этом свете особенно показательна риторика г-на Т. из предыдущей заметки: «Почему одни писатели заряжены любовью к своей земле, к её прошлому, а другие – нет? Напротив, даже ненавидят её?». «Учительское прошлое, да-да…). Но нет, как нет ответа г-ну Т., ибо земля по-прежнему круглая, автор (писатель, композитор, художник) – не имеет пола, а Домострой, Ж согласно правилам которого всегда стояла рангом ниже М – всего лишь «памятник истории, охраняется государством».
P.S. Полюбопытствовав, почему же так сильно пеняет на чьё-то «зеркало» (читай – книги) г-н Т., автор этих строк не поленилась найти в Интернете некоторые его следы, хотя бы поверхностные, ибо до номера сего о г-не Т. слыхом не слыхивала: видимо, он хорошо известен в узких кругах. И – вот, пожалуйста, наследил: например, так – это «Весна»: «Цветы на вишнях и яблонях, Короткие юбки и стук каблуков, Гормоны врываются к кровь, Трава зеленеет под окнами, цветы в чужом огороде…» – no comments. Ещё следы – в т.н. стихотворении «Я опускался вверх»: «И я звонил туда, куда не доходили провода. Я говорил: «Вода», и я блевал сюда». Едем дальше: в своей автобио г-н Т. пишет: Я по первой профессии педагог, учитель русского языка и литературы, поэтому должен придерживаться истины» – глотаем и это («И это пройдёт», да-да), на десерт переходя к аннотации одной из книжек г-на Т. («Игры идиотов», АРМАДА-ПРЕСС, 2001): «…замысел новоявленных охотников за удачей просто грандиозен: обокрасть, а точнее, обобрать до нитки самого богатого нового русского»… Вот так – ни больше ни меньше: чтоб истина, вестимо, восторжествовала. Кто в очередь, чтоб почитать?Наталья РУБАНОВА