И рыбного дождя рябого…
№ 2012 / 38, 23.02.2015
В своём «Живом журнале» известный политик и оппозиционер, знаменитый писатель Эдуард Вениаминович Лимонов опубликовал новые стихи.
Посыпавшиеся со всех сторон отклики и комментарии
Толкование одного стихотворения
В своём «Живом журнале» известный политик и оппозиционер, знаменитый писатель Эдуард Вениаминович Лимонов опубликовал новые стихи.
Посыпавшиеся со всех сторон отклики и комментарии произвели на меня более чем удручающее впечатление. Поначалу вогнали в ступор, затем рассмешили и разгневали, и наконец… наконец подтолкнули к написанию этой статьи, в которой, надеюсь, мне удастся совершить подробный разбор хотя бы одного стихотворения Эдуарда Лимонова. Дело это непростое, и давно позабытое в литературной критике, страдающей вялотекущей формой имиджмейкерства и бессмысленной и беспощадной ко всему живому пиарофилией.
Грустное осознание того, что процесс духовного опустошения России и повальной читательской деградации уже идёт полным ходом в головах самых разных соотечественников наших, и слабая тлеющая надежда, что он, процесс, обратим, способствовали, а точнее заставили меня приступить к захватывающему и любопытному разбору текста.
Итак, друзья и недруги Лимонова, приступим.
Вот небольшое и потрясающее по своей внутренней объёмности стихотворение о Санкт-Петербурге. Привожу его целиком:
О, Питера клоповник старый, Фонтанки мокрой хлипкий чмок, Волны то всплески, то удары, И Зимнего зелёный бок…
И рыбного дождя рябого, Удары с ветром по зонту, И тень от шпиля золотого, По Петропавловке, в поту… |
В этом лирическом восьмистишии очевидна сильная и разящая нота переживаний героя, трагизм его отношений с любимым, что совершенно очевидно, и предавшим ожидания и мечты героя, городом. Произведение намеренно физиологично. Впечатление сильной головокружительной духоты, реальной духоты, от которой возможны приступы тошноты, обмороки, как симптомы ужаса от увиденного или, точнее, переживаемого впечатления, и даже остановка сердца, смерть.
 |
| Рис. Aleksandra Slowik |
Нравственное и физическое состояния совпадают, происходит «нравственное обезвоживание» от бессилия человека и поэта Лимонова что-либо совершить в защиту любимого города, а шире – в защиту Отечества, которое в данном тексте предстаёт в образе Питера.
В отместку страшным видениям, образам, отражённым в слове, автор клеймит свои собственные чувства. Позволю себе назвать представленный нам метод как нещадящий натурализм. Натурализм настоящих, неподдельных чувств лирического героя, израненного увиденным, переживающего трагедию при виде упадка и гибели.
«О, Питера клоповник старый» – в первой строчке, эпической и уничтожающей, просто и ясно отражён в семантической форме ужас от произошедшего с великим русским городом, Северной Пальмирой коллапса, когда величие Санкт-Петербурга перекрыто впечатлением «старого клоповника» Питера. Слог же намеренно эпический, возвышенный. Герой раздавлен и унижен впечатлением от увиденного. Оскорблённые чувства порождают в его душе сонм скорбных мыслей о судьбе Отечества, трагической судьбе города.
Этого ли он ждал? Это ли не жестокая картина реального, и никого и ничего не щадящего разрушения великой империи? Империи, к которой устремлены все помыслы и мечты лирического героя, помыслы и мечты поэта и гражданина Эдуарда Лимонова?
Неподдельное чувство настоящей любви к Родине и жажда счастливого будущего для любимого Отечества, даёт поэту право и силы говорить так, движет талантом, кистью художника. Пишется эта строка с уничижающим реальность смыслом и уничтожающей и оживляющей чувства силой искусства, правдой отражения реальности в зеркале образа, и через уничижение образа города, выражающей всё величие ожиданий поэта от Родины, от Отечества, от Санкт-Петербурга, одного из величайших городов мира.
Вторая строка – «Фонтанки мокрой хлипкий чмок» – усиливает мрачные ощущения лирического героя – всё мелко и ничтожно, всё хлипко, всё раздроблено и обездуховлено. Здесь и слабая, еле уловимая усмешка над собственными переживаниями. И точный зрительный и музыкальный образ, звукорядом окончательно разбивающий злую реальность. Образ, бьющий в яблочко, в данном контексте, – в сознание читающего. В нём отражается измельчание смысла существования.
Третья строка «Волны то всплески, то удары» передаёт динамику действия реальности, зыбкое состояние, по сути то, на чём держится образ города, на чём держатся чувства поэта. В то же время образ движения воды отражает совершенно явственно и возможность перемены в реальности. Она подвижна.
Четвёртая строка – «И Зимнего зелёный бок» подводит итог сомнениям героя, ставит решительную точку: Зимний зелёным крепким боком влезает в стихотворение. Что это значит? А это значит, город будет, и Отечество живо и выстоит, и любовь и переживания автора не напрасны. Зелёный бок Зимнего дворца противостоит «клопиной» реальности.
Второе четверостишие…
«И рыбного дождя рябого» – это уже движение, бурное, агрессивное; это не просто дождь – он рыбный, рябой.
Почему рыбный? Почему рябой?
Потому что рыба, это чудо, зачатие, зарождение новой жизни, и спасение её, и её возрождение. Рождение идеи. Сила и чудо рождения множества идей и смыслов, от которых и рябит и кружит. Здесь дождь значит движение, роды, пробуждение умов, пробуждение смысла жизни, которое бьёт по реальности или – «по зонту».
«Удары с ветром по зонту» – резко по зонту, зонту-образу реалий Питера бьёт «рыбами», идеями-детьми, чудом. Мыслью, которая рождает движение, действие…
И финальные строки:
И тень от шпиля золотого, По Петропавловке, в поту… |
Золотой шпиль, шпиль Петропавловской крепости как символ борьбы и победы. Узники крепости стояли за свободу и славу Российской империи. Тень от шпиля спасительна и желанна, как победа, которая добыта в поту героем, в тяжёлой битве и борьбе… Герой стихотворения вознаграждён красотой, силой и мощью…
Эдуард Лимонов поэт, художник совершенно своеобразный. Возможно, самому ему смешно бы было объяснять смыслы своих новых стихотворений. Стихи должны разгадываться самим читателем. Должна быть услышана музыка поэзии. Страсти, любви и мечты поэта.
Елизавета ЕМЕЛЬЯНОВА
Добавить комментарий