Природа слова противится научному стилю

№ 2012 / 41, 23.02.2015

Про­чи­тал ста­тью Вла­ди­ми­ра Ли­чу­ти­на «На­уко­твор­цы да­ле­ки от при­ро­ды сло­ва» («ЛР», 2012, 28 сен­тя­б­ря), в ко­то­рой пи­са­тель вы­ска­зал очень му­д­рые и спра­вед­ли­вые мыс­ли. На­уко­твор­цам не да­но про­чув­ст­во­вать при­ро­ду сло­ва

Прочитал статью Владимира Личутина «Наукотворцы далеки от природы слова» («ЛР», 2012, 28 сентября), в которой писатель высказал очень мудрые и справедливые мысли. Наукотворцам не дано прочувствовать природу слова – в этом я убедился за несколько лет преподавания в университете. Все эти годы, что я преподаю, меня с разных сторон убеждают в необходимости написания диссертации, и я честно пытаюсь это сделать во время летних отпусков. Но вот парадокс: если при написании литературно-художественных статей слова приходят сами собой и речь по бумаге льётся легко и плавно, то при работе над диссертацией каждое слово выдавливаешь с мучительным трудом, будто сама природа его противится топорному научному стилю.

Всякое творчество подобно ребёнку. Оно рождается в муках, но то, что родилось, должно приносить человеку радость и гордость. А тут перечитываешь то, что написал, и с ужасом понимаешь, что ребёнок-то мертворождённый, так что и сама мысль о том, чтобы показать его кому-то, представляется кощунственной. Видишь перед собой цепочку безжизненных, негреющих, постных слов, отталкивающих от себя своей искусственной заумью. Вроде и грамотно написано, и толково, а хочется сказать словами Григория Мелехова про то, что вышло: «Нету на сердце ничего… Пусто. Вот как зараз в степе…». И кстати задумываешься невольно: сколько подобных бездушных, твердокаменных работ ежегодно сочиняется про величайший шолоховский роман, написанный богатейшим и образнейшим языком! Казалось бы, любая работа, посвящённая тому или иному писателю или литературному произведению, призвана, прежде всего, побудить читателя впервые или заново открыть для себя творчество рассматриваемого автора, а данные работы, разумеется, не имеющие ничего общего с густым и сочным шолоховским языком, способны лишь оттолкнуть своим витиеватым академизмом широкий круг читателей, неискушённых в научных изысках, от творческого наследия гения и, следовательно, приносят только вред. Учёные, конечно, возразят: мол, научные шолоховедческие работы изначально не рассчитаны на широкий круг читателей, но такой аргумент вряд ли следует считать приемлемым, учитывая всемирный масштаб творчества Михаила Шолохова. Спрашивается в таком случае, какую пользу приносят диссертации, посвящённые данному классику, и для чего вообще они пишутся, помимо получения учёных званий за сомнительные достижения и открытия их авторами, непонятные большинству читателей?

Не так давно в одной социальной сети у меня возник спор с одним молодым новоиспечённым кандидатом филологических наук по поводу того, должны ли преподавать литературу специалисты с филологическим образованием или её могут преподавать писатели, поэты и литературные критики, не имеющие высшего образования в области литературы. Девушка убеждала меня, что литература – это наука и потому её обучением должны заниматься филологи. Я же, возражая ей, утверждал, что литература – это, в первую очередь, искусство, и потому преподавать её могут непосредственные деятели литературы и участники литературного процесса, не имеющие академического литературного образования. Литературу, как и всякий вид искусства, важно чувствовать, а для этого нужно заниматься не научным, а художественным творчеством. Все же необходимые специальные знания для её преподавания можно приобрести в ходе углублённого самообразования, что вполне по силам беззаветно влюблённому в литературу творческому человеку. По силам ему и самостоятельно разработать грамотную методику преподавания литературы, способную и влюбить ребят в данный предмет, и вложить в них глубокие знания. Разве не так?

То же можно сказать и о преподавании языка. К примеру, я не являюсь по образованию лингвистом, что не мешает мне преподавать финский язык на своей кафедре. Просто я чувствую природу этого языка, его музыку и объясняю студентам его правила согласно своему восприятию и своим ощущениям. Ведь, в конечном счёте, для того, чтобы преподавать язык, вовсе не обязательно вдаваться в лингвистические тонкости и сыпать языковедческими терминами, смущая неискушённых. Слышать музыку языка – вот что в данном случае главное. Этому мы и учимся вместе.

Дмитрий КОЛЕСНИКОВ,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ