Центонь, но чужое не тронь
№ 2013 / 4, 23.02.2015
В российской словесности появилось множество иностранных слов, подменяющих исконно русские. Читаешь иногда критику поэтической книжки – а там «анжамбеман», «центон» и проч. и проч.
 |
| Евгений МИНИН |
В российской словесности появилось множество иностранных слов, подменяющих исконно русские. Читаешь иногда критику поэтической книжки – а там «анжамбеман», «центон» и проч. и проч. Не буду углубляться. Нормальный читатель, пожелавший предварительно ознакомиться с мнением критика, попросту отшатнётся. Думаю, появись Белинский, у него возникло бы желание многим критикам задать розог. Но не о критике речь. У многих поэтов в стихах я вижу чужие строки. Авторы называют эти заимствования красивым словечком «центон», которое я перевожу прекрасным просторечием – стибрить, потому что настоящий «центон» – это стихотворение, составленное из строк разных поэтов и в каком-то смысле юмористическое произведение.
Уважающие себя поэты выделяют чужую строку курсивом или дают сноску. Или выносят цитируемую строку в эпиграф. Но многие почему-то считают, что цитируемую строку не надо как-то выделять, потому что её и так все знают. Это нелепое оправдание – не все и не всё знают. Даже чужие мотивы перетекают через века и десятилетия из одних стихов в другие, что я хотел продемонстрировать в своих пародиях-комментариях. Конечно, эта публикация шутка, но как говорится – в каждой шутке прячется осколок истины. Поэтому стоит быть внимательными как к своему творчеству, так и к чужому.
|
ЗАВИДНОЕ Завидная судьба – жить где-нибудь в глуши, Вдали от городов, в наследственном именье… Оливье де Маньи (1529–1562)
Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря. Иосиф Бродский (1940–1996) Прекрасно жить, когда повсюду глухомань. Морская синева когда неподалёку. Не колет ничего – ни суета, ни брань, И даль такая – есть, где разгуляться оку. Обычную судьбу я изменить готов, Всегда согласен был с желаньем сладким этим: В провинции пожить – вдали от городов. О, как я в той глуши хотел быть с ними третьим. |
|
СЛЕДОПЫТЛИВОЕ
По свободной стране, от посева песков до покоса, Я прошла по следам македонского молокососа. Аделина Адалис (1900–1969)
Я прошёл от заката снегов до заноса По следам македонского молокососа. Евгений Рейн Мы всегда друг за другом шагаем, ребята, И не следует в этом искать плагиата. По следам македонского молокососа, Шла Адалис среди мирового хаоса. По следам Аделины ни шумно, ни броско Прошагал мой известный в поэзии тёзка. Я оттуда пришёл – и скажу с откровеньем: Не с пустыми руками – а с этим твореньем… |
|
ВСПОМИНАЯ БУДЁННОГО Будённый было псевдонимом, А имя подлинное Русь! Вадим Шершеневич (1893–1942)
Моя фамилия «Россия», а «Евтушенко» – псевдоним. Евгений Евтушенко Как пародисты вездесущи, всё надо знать им: Ху из ху? Гадаю на кофейной гуще, чьё авторство отдать стиху. Твердить не буду о запретном, но здесь согласен я с одним, что в этом случае конкретном «Евг. Евтушенко» – псевдоним. Но помня нравы Первой Конной, (где конников лихая рать), мог, полагаю, сам Будённый за это шашкой порубать. |
|
ДАНО МНЕ ДЕЛО… Дано мне тело – что мне делать с ним, Таким единым и таким моим? Осип Мандельштам (1891–1938)
Дано мне тело. Сдано в аренду. Ни пуст, ни полон его стакан. Сергей Арутюнов Читаю снова я Мендельштама – Ни пуст, ни полон уже стакан. Что делать с телом – какая драма! Чтоб разобраться – не нужен Кант. Забудьте прошлое, как легенду, Вот вам задачка народных масс: Дано мне тело. Сдаю в аренду. Кому – на вечер. Кому – на час. |
|
САМОУБИЙСТВЕННОЕ Самоубийцею в ущелье С горы кидается поток… Илья Эренбург, 1939
Пока ложится железнодорожный Мост, как самоубийца, под колёса. Арсений Тарковский, 1995 Пока ложится за строкою строчка На белизну нетронутой бумаги, Приходит мысль, что жизнь всего отсрочка И сколько ехать нашей колымаге. Да кто из нас на свете без амбиций, Мы сочиняем, голову мороча, Бросаясь иногда самоубийцей, В водоворот чужих, но сладких строчек… |
Евгений МИНИН
Добавить комментарий