Солгать не позволим

№ 2013 / 28, 23.02.2015

Наша газета славится плюрализмом. Но одно дело дать кому-то трибуну, а другое – согласиться с высказанным. Пример – статья Владимира Бушина «Позвольте заметить…».

Наша газета славится плюрализмом. Но одно дело дать кому-то трибуну, а другое – согласиться с высказанным. Пример – статья Владимира Бушина «Позвольте заметить…».

В частности, псевдоисторик пробует уверить нас, будто бы его «жизнь вся прошла близ действующих церквей». Каких именно? А вот: «…на Тверском бульваре – и там, в переулочке за Камерным театром». «…да ещё одна совсем неподалёку – в начале улицы Чехова (Малой Дмитровки), в Путинках…». Оказывается, юный Бушин «любовался церквушками», даже не подозревая, что храм во имя Иоанна Богослова – памятник русского зодчества XVII века – «за Камерным театром» был закрыт в 1925 году, превращён сначала в склад, использовался и для содержания заключённых, а затем передан под мастерскую Московскому драмтеатру; колокольня частично разобрана. Только в 1991 году храм вернули Церкви, в ужасающем состоянии.

Храм Рождества Богородицы в Путинках на Малой Дмитровке постигла схожая участь: в 1935 году закрытие, устройство каких-то контор, размещение цирковой репетиционной базы… Вплоть до 1990 года здесь дрессировали собачек и обезьян.

Церковь Архангела Гавриила («Меншикова башня») в Архангельском переулке, куда влюблённый Бушин «бегал на свидания к будущей жене», большевики закрыли ещё 1923 году, и только через четверть века, в 1948, там устроили Антиохийское подворье.

Церковь Симеона Столпника на Поварской. В ней расположился выставочный зал с морскими свинками, крысами, попугаями и прочей животной мелочью, загадившей храм так, что уникальные росписи оказались полностью утраченными.

Скорбященская церковь на Большой Ордынке, где наш автор «отпевал»(?) свою мать, пребывала в мерзости запустения чуть меньше «Меншиковой башни» – пятнадцать лет, с 1933 по 1948 год.

Несмотря ни на что, сталинист продолжает упорствовать: «И все эти церкви, кроме Симеона Столпника, повторю, были действующими, работали». Ну да, «работали» – как склады, тюрьмы, зоопарки… Лишь немногие вновь открылись для верующих в середине сороковых – такова была уступка сталинского режима русскому народу, проливавшему кровь на полях величайшей из войн.

Что касается «большой красивой» церкви Пимена Великого в Новых Воротниках в Сущёве «недалеко от станции «Новослободская», то не закрылась она по одной-единственной причине: храм на время захватили соглашатели-обновленцы, там обретался их лжемитрополит Александр Введенский. Хорошо известно, кем был организован и как позорно провалился обновленческий раскол: вынужденные адепты «обновленчества» массово перешли после 1943 года в легализованный тогда Московский патриархат.

Или, может быть, автор имеет в виду другие церкви у станции «Новослободская» – превращённый в студию «Союзмультфильм» храм Николы Чудотворца в Новой слободе, храм Тихвинской иконы Божией Матери на Тихвинской улице, приспособленный для подсобных помещений Станколита? Или отданный Станколиту же Скорбященский монастырь на Новослободкой улице, изувеченный, кажется, уже навсегда, с некрополем, превращённым кощунниками-коммунистами в детский парк?..

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ