Батя и теперь живее всех живых

№ 2013 / 31, 23.02.2015

– Александр Васильевич, мы с Вами находимся в кабинете-музее Василия Филипповича Маргелова – легендарного дяди Васи или попросту Бати, что Вас заставило его создать?

В КАНУН ДНЯ ДЕСАНТНИКА С СЫНОМ ЛЕГЕНДАРНОГО БАТИ,

ГЕРОЕМ РОССИИ, ПОЛКОВНИКОМ ВДВ, АЛЕКСАНДРОМ

МАРГЕЛОВЫМ БЕСЕДУЕТ ПИСАТЕЛЬ СЕРГЕЙ СОКОЛКИН

– Александр Васильевич, мы с Вами находимся в кабинете-музее Василия Филипповича Маргелова – легендарного дяди Васи или попросту Бати, что Вас заставило его создать? И долго ли он будет находиться здесь, в его квартире?

Полковник ВДВ Александр Маргелов в кругу десантников

– Нет, недолго… Ещё при жизни Бати мы с братом-близнецом умудрялись сохранять некоторые вещи, которые Бате не удавалось уничтожить за ненадобностью. Мы это прятали и складывали. И когда Бати не стало, мы решили сохранить память о нём, создав домашний кабинет-музей. Он постоянно развивается, совершенствуется, пополняется новыми экспонатами. Конечно, экспозиция требует большого музея. А В 2004 году Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II учредил Патриаршее подворье при штабе воздушно-десантных войск, в Сокольниках, к которому приписан и храм Благовещения Пресвятой Богородицы. История его такова, – в 1906 году в Сокольниках, на улице Матросская Тишина, д. 9, рядом с казармами 6 сапёрной бригады Московского военного округа был возведён полковой храм. Назван он был храмом Благовещения Пресвятой Богородицы. Ну, потом, в революционные годы купола и колокольня были разрушены, в храме устроили солдатский клуб. Раньше вокруг храма было кладбище, где были захоронены останки героев Первой Мировой и Русско-Японской войн. А сейчас уже заканчиваются работы по восстановлению и реконструкции этого храма. И уже есть договорённость, чтобы в этом святом месте расположить и наш кабинет-музей. Это будет место паломничества десантников всей России.

И я хочу передать туда все экспонаты вместе с мебелью, картинами, документами… Здесь всего-то 14 квадратных метров. Там места значительно больше, будет хороший доступ к экспонатам. И любой желающий сможет узнать, как создавались современные воздушно-десантные войска Советского Союза. Однажды мадам Фурцева назвала ВДВ «потешными войсками». Батя, когда узнал об этом, сказал, а вы притащите её сюда и сбросьте с парашютом, посмотрим, как она запоёт… Ну до этого не дошло, а «потешное войско» превратилось в один из самых грозных родов вооружённых сил. Если бы маршал Гречко пожил бы ещё, это был бы не род, а вид вооружённых сил.

– Ну, тогда, Александр Васильевич, расскажите, а что такое для Вас быть десантником? И могли бы Вы представить, что служите в другом роде войск?

– Дело в том, что я с младенческого возраста был рядом с отцом. Когда мне было три года, он стал командовать 76 Псковской Воздушно-десантной дивизией. Потом его перевели на Дальний Восток – командовать 37 Воздушно-десантным корпусом. Я уже пошёл в школу. И я видел, сколько времени сил Батя отдаёт работе. И какое уважение было к нему – начиная от рядового и кончая старшими офицерами. И у меня стал складываться образ человека, фанатично преданного своему делу, влюблённому в него, в небо… На себя, на семью, на детей времени у него почти не оставалось. Это был пример служения Родине, служения войскам. А Батя ведь со времён войны встречался с десантниками: и при освобождении Кишинёва, и при взятии Будапешта, и при освобождении Вены. Батя десантников воспринял как людей дерзких, отчаянных. И эта дерзость была ему близка. Он и сам был такой. Взять хотя бы случай на Дальнем Востоке, когда он пошёл без оружия к солдату, у которого «снесло крышу». Парень получил из дома «плохое письмо», распсиховался, и, взяв два рожка с патронами, заступил в караул… А дальше палил в воздух и обещал любого, приблизившегося к нему, застрелить…Командир полка уже дал приказ его расстрелять, но хорошо, доложил Бате – командиру корпуса. А Батя говорит: «Стоп, ждать меня!». Приехал, нашёл с солдатом общий язык, разговорил его, успокоил, идя, безусловно, на огромный риск, разоружил солдата. И тем самым сберёг пацану жизнь. Подобные дерзкие поступки сопровождали его всю жизнь – и во время освобождения Западной Белоруссии, и в Советско-Финляндскую войну, и в Великую Отечественную. Хотя сам он про войну не любил рассказывать. Но из отрывочных данных у меня складывался образ решительного человека, с которого, конечно, хотелось брать пример. И брать по большому счёту, служа в Воздушно-десантных войсках! А было так. Дёрнул меня чёрт пойти в Московский авиационный институт, думал, самолёты буду делать для десантников (Батя был «за»), но попал на ракетный факультет, диплом защищал в Подлипках (ныне Королёв), там же начал свою трудовую деятельность как инженер… Досталось мне направление, на котором мы сильно отставали от американцев, а именно, делали «Лунник» на двух человек, тогда как американцы уже втроём летали в Космос. Мне это было неинтересно. И я пошёл в Вооружённые Силы. О чём доложил Бате. Он воспринял это нормально, сказав, что надо только немного подучиться.

Я окончил Курсы Воздушно-десантной подготовки, параллельно работая в Научно-техническом Комитете, куда меня определил товарищ Командующий. И где было очень много интересной работы. Потом сдал экстерном экзамены. И уже имел хорошее представление о том, что такое парашютные прыжки, подготовка боевой техники к десантированию, боевая подготовка. Шесть-восемь месяцев в году я бывал в командировках. Потом я закончил Академию Бронетанковых войск, ездил проверять боеготовность войск. Даже удавалось чему-то научить солдат.

– Вы предвосхитили мой второй вопрос, ведь Василий Филиппович для всех десантников – Батя, а для Вас ещё и отец. А это и ответственность и источник неисчерпаемой силы. Но у Вас ведь несколько братьев. И не все стали десантниками…

Василий Маргелов

– У нас в семье пять братьев. Старший – Геннадий Васильевич, 12-летним подростком побывал на фронте, в дивизии отца, принимал участие в освобождении Одессы, вопреки приказу отца не высовываться, не лезть в бой. За что и получил трое суток «губы». Потом брата направили в Суворовское училище, а затем он снова попадает в корпус Бати на Дальний Восток. В ВДВ он дослужился до начштаба дивизии, закончил Академию Генштаба, командовал дивизией, был замкомандарма Забайкалья. Потом стал преподавать в Академии Генштаба. Ему в прошлом году исполнилось 80 лет. Он живёт в Питере. Это первый сын – десантник в нашей семье.

Брат-близнец мой ещё в школе сломал руку, и когда приехал в училище ВДВ, ему сказали, что он не сможет прыгать с парашютом. И не приняли (хотя, кстати, он потом прыгал и не раз). Он прослужил 8 лет в ГРУ, потом работал в Гостелерадио. Сейчас его уже нет. Второй по старшинству брат, Анатолий Васильевич, работал в Таганроге над повышением работоспособности армии. У него свыше 200 изобретений, более 400 научных работ. Он доктор наук, профессор. Тоже уже умер, к сожалению.

Виталий Васильевич стал генерал полковником, заместителем Директора Службы Внешней разведки. Был депутатом. Сейчас он на пенсии.Это теперь проводят совместные учения и «наши» всегда на высоте, так как имеют специфический десантный дух, который воспитал в них Батя Маргелов. В то время как солдатам других армий (зарубежных) за каждый выстрел платят. И без доллара они и шага не сделают. Разница в подготовке – морально-психологическая. Да и оружие наше, несмотря на заявления некоторых много звёздных начальников, пользуется огромной популярностью и успехом в мире…

– Это Вы Макарова имеете в виду?..

– Не только… Даже американский спецназ предпочитает автомат Калашникова своим М 14 и М 16. Это мне рассказывали люди «оттуда». И то, что сейчас стоит на вооружении в войсках, может ещё прослужить очень долго. Модернизация, конечно, должна быть, но зачем же забывать и отказываться от надёжного оружия?!

– Александр Васильевич, Вы Герой России, а реально Герой Советского Союза, расскажите, как это случилось, как Вы шли к этому…

– Я служил в Научно-техническом комитете, где мы испытывали и внедряли – и новейшие способы десантирования, и новую боевую технику. И когда была поставлена задача научить десантников прыгать внутри боевых десантных машин – БМД 1, мне выпала роль основного игрока. Моя основная задача была – испытать перегрузки, узнать, что это такое… Всё проходило в темпе. И уже через год мы были готовы к десантированию на серийных средствах – тяжёлой парашютной платформе под пятью куполами. Комплекс назвали «Кентавром», так как механик-водитель сидит спереди по центру машины и во время ведения её наполовину высовывается из люка. Со стороны видится такой получеловек-полуконь. Командующему такое название понравилось. Параллельно велась работа по подготовке к десантированию на парашютно-реактивной системе. Реактивный «Кентавр» назвали «Реактавром». У него всего один парашютный купол вместо пяти и скорость снижения возросла с 5–6 метров в секунду до 20 с лишним. Перед землёю срабатывает двигатель мягкой посадки. Торможение. И экипаж на месте. Преимущество в том, что у «Реактавра» все средства десантирования хранились на самой машине и она своим ходом выходила из парка, сама загружалась в самолёт. В то время как у «Кентавра» боевую машину везли на платформе со скоростью не более 5 км в час. Отдельно шли купола. Перед самолётом всё это собиралось вместе. Это очень длительная и неблагодарная работа. С «Реактавром» боеготовность увеличилась в разы! К тому же в войсках были созданы свои аэродромы (благодаря гениальному предвидению Бати). При нём у ВДВ было 5 аэродромов. Для сравнения, в Сухопутных войсках (в которых численный состав многократно больше) было создано всего два аэродрома. И Министр Обороны Гречко постоянно ставил Маргелова в пример Главкому Сухопутных войск. Машины недолгим маршем с ПРС шли к самолётам (это минуты всего) после объявления боевой тревоги и в течение минут целый полк ВДВ был в воздухе, и мог выполнять боевую задачу. Это огромный успех. Ведь раньше, когда десантировались боевые машины и личный состав отдельно, их разбрасывало на большое расстояние (до 5 км) друг от друга. И из-за рельефа местности, погодных условий, времени суток, наличия огня противника – десантник мог вообще не добраться до своей машины. И вот Командующему пришла идея десантировать экипаж вместе с БМД. И мне посчастливилось быть в первом экипаже для испытания «Кентавра». Кстати, достаточно сложно было получить разрешение на этот эксперимент, так как небыли предусмотрены индивидуальные средства спасения из боевой машины. Но Командующий убедил Министра Обороны в безопасности испытаний. Проводились показательные сбросы во всех дивизиях. В них уверовали. А потом мы с Леонидом Ивановичем Щербаковым, ныне генерал-лейтенантом в отставке, совершили десантирование, доказавшее принципиальную возможность десантирования экипажа внутри БМД на парашютно-реактивной системе. Мы доказали, что человек не теряет самообладания, остаётся достаточно здоровым для выполнения боевой задачи. За это нас и представили к званиям Героев Советского Союза. Но по разным причинам не получили. А через 20 лет мы получили Героев России… На сегодняшний день проведено уже более 50 десантирований парашютно-реактивных систем «Реактавр», хотя они рассчитаны только на боевое применение.

– А что Вы, сын человека, которого западные историки ещё при жизни стали называть Суворовым двадцатого века, можете пожелать современным молодым людям?

– Как говорил Батя: «Сбит с ног – сражайся на коленях, идти не можешь – лёжа наступай»…

– …Потому что – «Даже смерть не является оправданием невыполнения боевого приказа». Спасибо, Александр Васильевич, за беседу. Здоровья Вам, сил и энергии. И, конечно же, СЛАВА ВДВ!

Сергей СОКОЛКИН