В Амстердам или в Померанию?

№ 2013 / 33, 23.02.2015

Сегодня, когда во всём мире нарастает опасность правого тоталитаризма, когда увеличивается разрыв между бедными и богатыми, а сильные мира сего стремятся держать массы в страхе

Бертольт Брехт. Страх и нищета в третьей империи. Театр-студия под руководством Олега Табакова. Режиссёр-постановщик Александр Коручеков.

Сегодня, когда во всём мире нарастает опасность правого тоталитаризма, когда увеличивается разрыв между бедными и богатыми, а сильные мира сего стремятся держать массы в страхе, прикрываясь фразеологией о законности и порядке, вновь востребована драматургия Бертольта Брехта (обязанность театра – улавливать тенденции в жизни общества). В Москве почти одновременно прошли две премьеры: «Добрый человек из Сезуана» в театре имени А. Пушкина и «Страх и нищета в Третьей империи» в театре-студии под руководством Олега Табакова.

Из 24 эпизодов, составляющих произведение немецкого классика, для постановки обычно берутся самые большие: «Меловой крест», «Шпион», «Жена-еврейка». Эти эпизоды вошли и в постановку Александра Коручекова. Заключают спектакль эпизод «Правосудие» и коротенькая сценка «Нагорная проповедь».

Центральный персонаж «Мелового креста» – молодой Штурмовик (Вячеслав Чепурченко), который в компании девушек – служанок богатой семьи упивается своей причастностью к власти, возможностью припугнуть слабых, погубить любого, кого пожелает. Штурмовик не только подл в своей деятельности провокатора-доносчика, но и мелочен и жуликоват в отношениях со своей подружкой Горничной (Яна Давиденко). Актёр настолько заостряет неприятные черты персонажа, что начинает казаться, что сценка посвящена исследованию глубины падения человеческой натуры, а не рассказу о нравах дорвавшейся до мелкой власти и «избранности» молодёжи.

В эпизоде «Шпион» разнервничавшиеся родители (их играют Игорь Петров и Луиза Хуснутдинова) отправляют сына-школьника погулять и купить конфет, но забывают об этом и думают, что он убежал донести в комитет «Гитлерюгенд» о крамольных речах отца. Актёры очень эмоционально показывают типичных обывателей, которые боятся собственной тени и не доверяют никому – ни старым друзьям, ни служанке, ни собственному ребёнку. Игорю Петрову удалось естественно передать переход героя из настроения самодовольства, смешанного с раздражением против наступивших порядков, в состояние животного страха и неуверенности.

Эпизод «Жена-еврейка» выделяется изобретательной мизансценой: героиня (Ольга Красько) начинает свой длинный монолог в глубине сценического пространства, в тени, где она укладывает вещи для отъезда в Амстердам. Постепенно она приближается к зрителям, и речи становятся яснее, ситуация проявляется, как переводной рисунок, и окончательно складывается в картину, когда сцена освещена. Монолог переходит в прощальный диалог с мужем (Михаил Станкевич), который, как жена и предсказывала, говорит, подавая ей шубу: «В конце концов, всего-то на несколько недель» (хотя до зимы ещё целых полгода).

Немалый драматический потенциал заключён в эпизоде «Правосудие», где Судья (Александр Семчев) должен вынести приговор по щекотливому делу. Некие штурмовики разгромили и ограбили ювелирный магазин еврея Арндта, но у следователя есть основания полагать, что молодых людей спровоцировали на нападение – то ли сам Арндт, то ли нанятый им для чистки снега рабочий Вагнер. В осуждении Арндта заинтересован его компаньон, ариец Штау, имеющий связи с командованием штурмовиков. С другой стороны, домовладелец фон Миль, имеющий связи в министерстве юстиции, заинтересован в оправдании ювелира, поскольку получает немалую выгоду от ювелирной торговли в принадлежащем ему доме. Все эти перипетии разъясняют незадачливому, потеющему от напряжения служителю Фемиды Следователь (Иван Шибанов), Прокурор (Михаил Станкевич) и Советник (Сергей Стёпин). Дело оказывается настолько резонансным, что в зале присутствуют председатель окружного суда и генеральный прокурор. В случае, если приговор не понравится начальству, судью сошлют в глухую дыру в Померании, что кажется ему страшнее концентрационного лагеря.

Мир, где судья готов судить так, как прикажут («Я решу так или этак, как прикажут, но я же должен знать, что мне приказано. Если этого не знаешь, так и правосудия больше нет!») и не верит в правосудие, заполнен страхом и отчаянием, от которого не избавлены не только обыватели, но и вершащие их судьбы богачи, штурмовики, судьи.

Все сценки были написаны Б. Брехтом по сообщениям газет и на основе собственных повседневных наблюдений. Но сила обобщения гениального драматурга сделала набор этих простеньких эпизодов актуальным во все времена предупреждением об опасности тоталитаризма.

Ильдар САФУАНОВ