Уход приёмного отца

№ 2013 / 38, 23.02.2015

В эти неуютные осенние дни из Томска пришла скорбная весть. Борис Климычев умер. Писатель ушёл, так и не увидев изданными большинство своих произведений.

В эти неуютные осенние дни из Томска пришла скорбная весть. Борис Климычев умер. Писатель ушёл, так и не увидев изданными большинство своих произведений. Мастер исторического романа, искусный реалист, краевед и поэт, до последних лет занимавшийся со своими кружковцами, учивший их на стихах – ушёл во враждебной, бескультурной тишине…

Признаюсь, из всей лихой тройки томских писателей, с которыми я познакомился благодаря Михаилу Андрееву, мне ближе всего стал Борис Николаевич. Простой, весёлый в общении, он притягивал к себе вновь и вновь. Каждый визит к нему был информативен, сухо говоря – он лихо, будто и не за восемьдесят, писал на компьютере, – и продолжал вне этой работы жить во временах и героях своих, жить ими, говорить оттуда. Про Пепеляева, сподвижника Колчака, про дореволюционного томского церковного иерарха, благословившего с балкона погромщиков (напротив следственной тюрьмы НКВД балкончик). Слушал я жадно и то, что не успел прочитать в его искромётном «Поцелуе Даздрапермы» и «Странных приключениях скромного томича», – о ташкентской встрече с Арсением Тарковским, о многом нашем внутрилитературном, что роднит поколения. Он мне годился в отцы…

Потому и нарёк его я приёмным отцом нового реализма – ведь в нулевых, словно бы слыша какой-то камертон времён, он писал о прожитых им пятьдесят лет назад чувствах, как пишем мы в «Грехе», «Московских тенях», «1993», «Верности и ревности». Приключения томича – это наш дотошный глаз, проникший в послевоенные десятилетия, в Ташкент после землетрясения, в зоопарк и бомжеватое селение при нём, в койку общежития, где барается рассказчик-герой. Так внутри стиля связь времён восстанавливалась, и я радостно вёз на дисках из Томска его романы, думая, что и в Москве издательства обрадуются. Однако они не спешили.

Климычев всякий раз дарил мне то «Сибирские огни» со своими публикациями, то ещё что-нибудь – ни разу не ушёл я с пустыми руками из его панельного партийного дома с проваленной ступенью подъезда (писателям Лигачёв давал жильё из обкомовских запасов). Последний раз подарил книгу, которую издало «Вече», и казалось – уже и моё посредничество не понадобится, нарасхват пойдёт наш приёмный папаша. Но рано радовался, большинство текстов мастера-прозаика так и остались в издательских портфелях. Такая вот свобода и бесцензурность…

Комната Бориса Николаевича увешана дипломами, фотографиями, литкалендарями – чтобы явственнее ощущалось прожитое и достигнутое в литературе. Но до Москвы и до страны достучаться через клавиатуру пожилого мастера не удалось. Хотя в Сети его тексты скачивают неистово – на том же нашем сайте радреал.ру. Её величество халява. Сам он мало радовался такому бесконтактному общению с читателем, избалованный литвечерами, возглавлявший томский СП в самые трудные девяностые-нулевые.

Уезжая из Томска весной, я побаивался: Борис Николаевич уже без прежней шутливости поторапливал меня привезти журнал «Мир Севера», где большие цитаты из его «Даздрапермы». Мол, по больницам иначе не сыщешь, коли жив буду вообще. Так и вышло: его «ваще болею» в электронной почте было почти прощаньем. Казалось, всё успеем – и на этот раз мастер угостит чаем с травами, которые после описторхоза прописали врачи. Вообще, пережив это тяжёлое поражение печени и ударное её лечение, он прошёл воистину долгую, плодотворную дистанцию. Давление мучило, доктора зачастили, дом наполнялся больничными клеёнчатыми веяниями, вытеснявшими мастера.

Медлительность во взаимопонимании с современниками – обрекает писателя на долголетие. Возраст Климычева – не только местный рекорд, но и укор. «чИтам и пИсам» – выражаясь его сленгом (в прихожей лежала записная книжка с пометкой «пис-пис», там номера братьев-писателей). Думалось, успеем – и журнал привезти, и последний роман о Мао Цзэдуне напечатать… А вот даже проститься не пришлось. Теперь архив Климычева, разумно и заблаговременно вручённый мне, как и архив Алексея Суханова, только на дисках, а не в папке, – будет ждать издателя. И в Сеть помаленьку буду загружать макеты, песни его (есть и видео). Вечность уже настала, личная вечность…

Дмитрий ЧЁРНЫЙ