Палиндром вместо Бога

№ 2013 / 40, 23.02.2015

Чем больше герои романов Владимира Шарова говорят о Творце и спасении, тем очевиднее главный закон этого мира: за религиозной риторикой скрывается отсутствие веры

ШАРОВ В. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЕГИПЕТ. РОМАН В ПИСЬМАХ. М.: АСТ, 2013.

Чем больше герои романов Владимира Шарова говорят о Творце и спасении, тем очевиднее главный закон этого мира: за религиозной риторикой скрывается отсутствие веры и страстное желание построить божественный порядок усилиями философствующего бунтовщика. Он решил, что хватит терпеть и ждать, нет смысла надеяться на второе пришествие Христа. Давно пора действовать, взяв роль Бога на себя. Так религия и революция образуют единый молот, которым машет во все стороны шаровский герой.

Графика Одри Бердслея
Графика Одри Бердслея

Подобная ситуация и в новом романе «Возвращение в Египет». Сумей Гоголь справиться с «Мёртвыми душами», доведи Чичикова до преображения, Россия избежала бы многих бед. Но Гоголь проиграл. Не достигнув даже чистилища, в аду осталась вся страна. Наш тяжёлый XX век – следствие незавершённого художественного замысла.

Поэтика Шарова предполагает не только безграничную веру в текст, но и стремление воплотить его логику в действительности. Дописать «Мёртвые души» призван потомок писателя по материнской линии. Коля Гоголь представляет Чичикова монахом, но не православного, а староверческого монастыря. Инок, а позже и епископ, Павел прилагает титанические усилия для восстановления староверческой иерархии, создания структуры духовно-социального мира, враждебного Романовской империи. Она, по мнению Чичикова, давно и бесповоротно связала себя со злом.

Не вера в Бога красит человека, а его готовность бороться с Антихристом на самых опасных участках инфернального фронта. В конце жизни Чичиков общается с Герценом и Плехановым, завещая весь капитал на нужды мировой революции. Инок Павел благословляет её – в образе Алёши Карамазова, которому предстоит стать террористом-праведником и взойти на эшафот.

Шарова интересуют типологии, соответствия, комментарии и версии. Они же тревожат его, как ржавый ключ к двери, за которой скрывается скелет. «Все мы, что народ, что отдельный человек, не живём, день и ночь комментируем, на свой лад объясняем Священное Писание», – сообщает один из Колиных корреспондентов. «Меня это не радует. Мы запутались в толкованиях, оттого любить ближнего получается плохо», – замечает Коля. Для романа эта мысль не становится определяющей. Дописанные Колей «Мёртвые души» признают логику религиозно-революционных событий, заодно включая в них Гоголя, на беду создавшего Чичикова.

Палиндром в расширенном значении – основная фигура текста. Христианство и революция образуют смысловое единство, которое слева направо и справа налево читается одинаково. «В идеале чекист исповедуется священнику, который, закольцовывая конструкцию, его сексот», – подобных фраз в романах Шарова всегда много. Палиндромом названо взаимодействие Земли Обетованной и Египта, Дантова ада и Вавилонской башни, монархической России и Советского Союза, Христа и Антихриста, «из которых собрана наша история».

«Палиндром есть протест против необратимости бытия», – говорит один из персонажей. В романе несколько иначе: палиндром – кнут, которым человека гоняет по узкому кругу принятая им идея. Нужна господствующая воля, чтобы выйти из палиндрома, подменяющего движение отнюдь не поэтическим – скорее мировоззренческим – ритуалом.

Необходимо отсекающее или/или! Но у Шарова очевиднее задействован союз и. Совершая священный исход в Палестину, делаешь необходимым и возвращение в Египет. Выбираешь Христа и слово о Втором пришествии, значит, готовишь будущий приход Ленина и Сталина. В этом контексте роман предлагает немало парадоксов. Россия – это Израиль, сделавшийся империей. Христианство – соединение веры евреев с убеждением греков, что вера евреев богопротивна. Фёдоров – христианин, но и пророк мира, который устал от Бога. Египет – это Небесный Иерусалим, спроектированный и построенный человеком. Один из путей решения проблемы – назвать Египет Землёй Обетованной и прекратить все исходы, обильно поливающие кровью любую почву.

Есть ещё одна важная идея в романе – бегство. Посвятив годы образу Чичикова-старовера, отсидев в сталинском лагере, Коля оказывается в тесном общении с сектантами-бегунами. Не исправлять мир, а бежать от него, не останавливаясь и не оглядываясь! Земля и твёрдый быт – соблазн, власть – адский кошмар, поэтому будь странником, и проповедуй ногами!

Земля, уставшая впитывать грехи, начинает исчезать под водами нового потопа. Дом, в котором обитают Кормчий бегунов, Коля и его жена Соня, поплыл, сумел стать кораблём. «Наверное, на последнюю битву с Антихристом», – предполагают герои, готовясь к эпической схватке. Увы, после исчезновения воды дом-корабль причалил там, где был раньше. Нет решающей битвы. Ничего не поделаешь: власть палиндрома.

Даже бегуны знают: одними молитвами с дьяволом не совладать, необходимы и козлы отпущения, не переводящиеся с ветхозаветных времён. И вновь возникает ощущение: да, есть жертвоприношение, вроде всё нормально с ритуалом, а вот Бога – как энергии сердца – совсем не наблюдается. Даже в душе Коли Гоголя, который механически тащит очередного козла на дно адской воронки, не испытывая религиозного воодушевления.

Принципиальное отсутствие счастья – значительная характеристика героев Шарова. На кого-то давит сверхтекст («Исход», «Откровение» или «Мёртвые души»), другие просто оказываются под законом: устойчивая радость – не для человека. Это хорошо видно на примере женских судеб.

Мария, мать Коли, любила одного, замужем под давлением обстоятельств оказалась за другим. Но когда первый – любимый – всё же был обретён, солнце не взошло. Похожая история с утратой и возвращением у Колиной жены Сони. «Жизнь ведь не подарок, а наказание, она ад, погибель, другое дело смерть, в ней – покой, тишина», – пожалуй, итоговая мудрость романа.

Каким бы безумным не казался освоенный Шаровым мир, он возвращает литературе одну из её значимых природ. Оказываясь необузданной фантазией, она сталкивает читателя с вопросом, который нельзя назвать игровым. Кто сильнее в своей вере: христианин-бытовик, давно согласившийся ограничивать Творца повседневным обрядом, или революционер-апокалиптик, готовый умереть за своё понимание Царства Бога и человека? Не уверен, что в мире В. Шарова ответ однозначен, но экстремальная жизнь бунтарей автору «Возвращения в Египет» значительно интереснее.

Смысл названия романа представляется двойственным. Египет – страна, в которой богостроительство заменяет веру и богоискательство. В пустыне мироздания только человек способен решать проблемы, которые принято называть религиозными. Также Египет – отказ от апокалиптики, утрата интереса к напряжённому будущему ради настоящего, способного принести хоть какое-то счастье. Тут появляется ещё один актуальный смысл: сейчас мы – Египет, который хочет наслаждаться тучной повседневностью и не желает исхода, требующего лишений и страданий.

В творчестве В. Шарова истинным возвращением в Египет стал бы отказ от модели, сочетающей религию с революцией, выбор иного художественного пути, исключающего давление эсхатологического сюжета ради спокойного, психологически объёмного реализма. Думаю, в такой Египет писатель Шаров никогда не вернётся. Его исход продолжается.

А меня иногда спрашивают: «Что ты так часто говоришь о Шарове – безнадёжном постмодернисте, эксплуататоре одной выдуманной схемы? Неужели не видишь, что все его романы – вульгарный трэш? Разбей его».

Не согласен! Если у Шарова и есть трэш-приём, то он воспроизводит национальную болезнь, которая никак не ограничивается игровыми технологиями. В моём понимании он – при разных масштабах – ближе к Леонову, который на пятьдесят лет застрял со своей «Пирамидой», чем к постмодернистам. Шаров верит в изображаемый им кошмар сознания, поэтому и мучается с романом не меньше пяти лет. Важно заметить тот мир, который кочует у Шарова из текста в текст, и, – выявляя жажду рукотворного апокалипсиса, – является не только его миром.

Нападать на Шарова не хочу, у нас и так в прозе безумных мало. Прагматиков много, а литература нуждается в безумцах.

Алексей ТАТАРИНОВ,
Г.КРАСНОДАР

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.