Подарок от Булгакова

№ 2013 / 45, 23.02.2015

Я был счастливым человеком в 2001 году. Хотя пришлось пережить развод с первой женой, но и она, и дети были прочно устроены в жизни, стартовые условия для них были обеспечены самые благоприятные.

Я был счастливым человеком в 2001 году. Хотя пришлось пережить развод с первой женой, но и она, и дети были прочно устроены в жизни, стартовые условия для них были обеспечены самые благоприятные. Со второй женой – Жанной – был счастлив, как никогда, это было даже не взаимопонимание – просто нашлась та, вторая половинка, которую редко-редко кому удаётся встретить на Земле. И в том году «Литературная Россия» напечатала две моих статьи о Булгакове, хотя я, инженер, не был профессиональным булгаковедом. И в одной статье были такие слова: «Впрочем – при всём моём неверии в мистику – я уже писал как-то, что Булгаков и сейчас делает подарки тем, кто приходит к нему с чистым сердцем и зло смеётся над теми, кто пытается спекульнуть на нём».

Подарки я уже получал – на Патриарших прудах встретился с таинственным незнакомцем: «Сзади стоял среднего роста темноволосый человек с резкими чертами лица, саркастическими складками у губ, пронзительным взглядом чёрных глаз под изломанными углом бровями – одна выше другой. «Воланд!» – шёпотом ахнул кто-то. «Я не Воланд. Я – Роланд», – подчёркивая букву «Р» сдержанно ответил человек».

Этот человек провёл совершенно замечательную экскурсию по следам героев «Мастера и Маргариты» – и внезапно исчез, как в воздухе растворился.

А в Киеве, проходя по пути Алексея Турбина, вычислил тайну его спасения – понял, почему и как одновременно оказались у калитки Турбин и Юлия Рейсс, и хотя тот самый флигель, где жила Юлия уже снесли, и сносили дом, к которому он примыкал – успел увидеть и дерево у бывшего крыльца, и отпечаток флигеля на стене дома, который тоже сносили…

Но и подумать не мог, что ещё один подарок – впереди.

Жанна была журналистом оппозиционной газеты «Советская Россия» – уже это означает, что была человеком мужественным, честным и принципиальным. 3 октября 1993 года, когда нанятые Ельциным танки расстреливали Верховный Совет, вышел номер газеты с её репортажем из Чечни, где уже лилась кровь, и призывом не допустить кровопролития в Москве. И в тот же день ельцинисты газету закрыли…

Она бывала и в воюющем Приднестровье, и в разгромленных «реформаторами» советских наукоградах, в городах и сёлах России, и даже на Северном полюсе. И везде её встречали с надеждой и любовью, и везде через её сердце проходили беды и заботы людей, беды и заботы страны и народа.

А дома – дома была замечательной хозяйкой, доброй, умелой, весёлой и гостеприимной, заботливо обустраивала наше жильё. И среди её вещей были две – удивительные, старинные, бабушкины. Это была вешалка с зеркалом – «венская», гнутого и витого дерева, и маленький столик в таком же стиле.

Жанна их очень любила и гордилась ими. Вешалка стояла в прихожей, а столик – у кровати, под телевизором.

А потом пришла беда – Жанночка заболела.

Диагноз долго не могли установить, она очень страдала, я научился делать уколы, теперь на столике лежали лекарства и шприцы, таблетки и ампулы.

А потом и диагноз поставили – когда было слишком поздно – рак в последней стадии…

Горе и отчаяние от смерти любимой словами всё равно не передашь: кто пережил, тот знает, кому не довелось – не объяснишь.

А выжить мне помогли хорошие люди и работа. И ещё – книга, которую я начал писать о Жанночке. «Умереть любимой» – так называлась она, и была издана, и получила добрый отзыв в «Литературной России».

Чтобы занять и отвлечь меня от чёрных дум, пришёл однажды Юрий Васильевич Кубарев, профессор, академик, специалист по электрореактивным двигателям, о котором писала однажды в «Советской России» Жанна. И попросил помочь ему организовать научно-техническую конференцию. Не только в физике он разбирался, но и в психологии – знал, что заботы и хлопоты спасают такой беде. Вот и затеяли мы с ним провести конференцию по теме «Информационные технологии в науке, технике и образовании», и провести её в Абхазии, в Пицунде, где бывали мы с Жанночкой, и провести её в конце сентября – в её память… И прижилась идея, конференция стала ежегодной, приобрела авторитет, и в следующем году соберутся учёные России и Абхазии в десятый раз.

На конференции я и познакомился с Татьяной – красивая женщина, «снежная королева» со строгими и печальными глазами, кандидат технических наук, выступала с докладом об обучении иностранных студентов – в своём вузе она курировала этот вопрос.

Как оказалось – вдовая, как и я. А когда познакомились ближе, вдруг стали проявляться совершенно невероятные, воистину булгаковские совпадения.

То, что в наших библиотеках многие книги совпадали – можно было понять, в советское время книги издавались огромными тиражами, вкусы у интеллигенции были близки, домашние библиотеки могли быть похожи. Но, оказывается, муж Татьяны – точно, как и я – вкладывал и вклеивал в книги вырезки из газет и журналов, касающиеся того, что было написано в книге, расширяющие и поясняющие сюжет. И, мало того, записывал на них пометки чётким и мелким «инженерным» почерком: каждая буква отдельно, как чертёжный шрифт. Почерки у нас с ним были настолько похожи, что я иногда пытался вспомнить – когда я надписывал эту вырезку, и как она попала к Татьяне?

Мы с Олегом (так звали покойного мужа Татьяны), не только увлекались кино и фото, но и выбрали себе одни и те же кинокамеры и фотоаппараты. И наборы хозяйственных инструментов были почти одинаковы – одного типа дрели, паяльники, молотки, тисочки, одинаково расфасованный в коробочки от кино- и фотоплёнки крепёж. И полностью одинаковые ручки, которыми делали надписи на чертежах, и множество других, совершенно невероятных совпадений. Вплоть до того, что оба до института успели поработать на заводе, и в одно время учились в одной аспирантуре при НИИ, в котором я работал – но не знали друг друга – и оба после аспирантуры не смогли заняться диссертациями из-за загрузки по работе.

К мистике я совершенно не склонен, атеист, но, наверное, если был верующим, то решил бы, что ушедшие в иной мир Жанна и Олег позаботились так о нас с Татьяной…

Но если совпадения относящиеся к нашему времени ещё можно как-то объяснить, то совпадения «из прошлого» – полная булгаковщина, если можно так выразиться.

В нашей семье – после бурного времени войн и революций – осталось несколько вилок и ножей от старинного, прабабушкиного столового набора. И вдруг выясняется, что и в семье Татьяны тоже хранятся несколько предметов из того же самого столового набора – ложка для салата, лопаточка, ещё какая-то мелочь… Такой вот привет из прошлого, как пароль и отзыв…

Но и это показалось мелочью по сравнению с историей со столиком.

Оказалось, что у Татьяны среди дачного хлама стоял точно такой столик, какой достался Жанне от бабушки! Единственная разница – у Жанны был покрыт красно-коричневым лаком, а у Татьяны – чёрным. И сохранились даже заботливо наклеенные (чтобы пол не царапался) кружочки зелёного сукна на ножках и багажная квитанция железной дороги 1913 года на обратной стороне столешницы.

Вот вам и теория вероятности – как вообще могло произойти такое совпадение?

Но и это ещё не всё.

Не так давно я зашёл на сайт музея-квартиры Булгакова – той самой «нехорошей квартиры» № 50 – и вдруг увидел фотографию двухместного дивана из того же самого набора мебели, к которому принадлежат столики! Тот же стиль, тот же декор – всё совпадает!

Вешалка и столик Жанночки перешли к её детям, а столик Татьяны, с которым связано теперь два совершенно удивительных совпадения, мы решили передать музею Булгакова.

И трудно сказать, то ли это подарок Булгакову, то ли это подарок от Булгакова – такая история с мистическими совпадениями и потусторонним миром?

А в «нехорошей квартире» в пару к дивану теперь будет стоять столик, с указанием, что подарен он Татьяной Дмитриевной Знаменской. Но только те, кто прочитает этот маленький рассказ, будут знать последние годы его истории и то, как связал он неожиданно судьбы четырёх людей, живых и ушедших от нас.

А уж какой она была, эта история, чей карандаш его вычерчивал, чьи руки его делали, куда его перевозили, кто его покупал, что на нём стояло и кто к нему прикасался, и почему таким мистическим стал конец его биографии – навсегда останется тайной…

Александр ТРУБИЦЫН

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.