Оттепель (которая не состоялась)

№ 2013 / 50, 23.02.2015

Сериал «Оттепель» ещё не закончился, но уже и смотреть не хочется. Это просто «Рабыня Изаура» из отечественной истории. Разыгрывается сюжет… а внутреннего действия нет.

Сериал «Оттепель» ещё не закончился, но уже и смотреть не хочется. Это просто «Рабыня Изаура» из отечественной истории. Разыгрывается сюжет… а внутреннего действия нет. Совершенно неинтересно, с какой женщиной закрутит «сердцеед» Хрусталёв. И снимут они картину по сценарию покончившего с собой друга или нет. Нет мотивов поступков, у героев нет внутреннего мира. Фильм лишён драматургии. Есть только фабула, которая прекрасно пересказывается в анонсах.

У этого проекта было столько загадочных, интригующих анонсов, что все мои знакомые, хорошо помнившие 1961 год, побежали его смотреть. И даже, клянусь, пускали слезу у экрана. Не буду портить им настроение, действительно, элемент лирической ностальгии в фильме есть, но ещё больше разочарования, от его реальной пустоты.

Говорили, будто там есть реальные прототипы. В одном интервью было сказано, что это вообще, лучший сериал отечественного кино. Многое взято из судьбы отца Валерия Тодоровского, Петра Тодоровского. И действительно, в главной роли оператор. Оператором на Одесской киностудии много лет был и Пётр Тодоровский. Поначалу кажется, что реально молодой режиссёр Егор чем-то и внешне напоминает Тарковского. Он хочет снимать фильм по сценарию погибшего друга, в котором главный герой – мальчик, партизан. Мы помним, что первый фильм Тарковского был именно о мальчике-партизане, который работал на фронтовую разведку, – «Иваново детство». Но каково же разочарование, все эти сценарные совпадения, совершенно случайны. И поражаешься душевной пустоте персонажей. Конечно, никаких прототипов у них нет и быть не может. Это просто ходульные типы.

Есть только намёки. Например, на фильме «Жажда» Пётр Тодоровский работал оператором. И придумал снимать наступление фашистов снизу. Бронетранспортёр, мотоциклисты двигались по шоссе. А перед ними на специально сооружённой площадке, прикреплённой к машине, в сантиметрах от асфальта, лежал оператор и снимал. Вот этот «ракурс снизу» есть и в «Оттепели». Хрусталёв снимает приближающийся поезд снизу, из окопа.

Главная задача Егора в том, что он во что бы то ни стало хочет, чтобы в руках у героини был красный чемоданчик, и никакого другого цвета не приемлет. Или чтобы на заднем плане был именно белый конь, но никак не коза. Да, Тарковским тут даже не пахнет. И все случайные намёки просто оскорбительны.

Конечно, к сериалам смешно предъявлять такие требования, какие мы предъявляем к авторскому кино. Они и должны быть «пустыми», «лёгкими», рассчитанными на отдых у экрана. И вот с этой задачей сериал справился отлично. Он предельно облегчён. Темп фильма настолько замедленный, что успеваешь и поужинать, и по телефону поговорить.

Можно полюбоваться костюмами тех лет, они выполнены любовно и очень идут актрисам. Главная героиня выглядит просто как манекенщица, которая входит в кадр, чтобы показать свои наряды. Какая уж тут драматургия. Просто сделано красиво. Как и заказывали.

«Литературная Россия» много раз писала о фильмах Петра Тодоровского (якобы о нём и людях, его окружавших, и написан сценарий). Я ещё в советское время брал у Перта Ефимыча интервью, и оно было опубликовано, занимало почти разворот. Вот взять бы его за основу сценария, был бы настоящий фильм. Он, например, рассказывал мне о своих самых сильных впечатлениях тех лет. Его первый фильм «Верность» (1964) в Каннах получил «Золотую камеру» (за дебют), и Пётр Ефимыч, вместе с актёрами поехали получать приз. Он был потрясён, как преобразилась Европа. Насколько быстро она оправилась от войны. А страна победительница ещё лежала в руинах. Он сам воевал, освобождал Европу от фашизма, и проезжал по тем самым местам, в которые бросала его фронтовая судьба, и не узнавал их.

Уже в постперестроечное время мы снова встретились с Петром Ефимычем, и опять разговор затянулся на много часов. Я принёс ему старое интервью, оказалось, что он его даже не читал. Равнодушен был человек ко всякой славе, ко всему, что о нём пишут. Хотя лестных слов там хватало. А баек о кино было просто не мерено. Не знаю, прочитал ли он второе интервью, думаю, что нет. А третий раз нам встретиться было не суждено.

Лев АЛАБИН