В зеркале нового исследования

№ 2014 / 10, 23.02.2015

На научном поприще имя Б.С. Дыхановой в представлении не нуждается. Её известные, авторитетные работы о поэтике Н.С. Лескова давно и по праву считаются классикой.

На научном поприще имя Б.С. Дыхановой в представлении не нуждается. Её известные, авторитетные работы о поэтике Н.С. Лескова давно и по праву считаются классикой. При всём том недавно появившаяся книга является новым словом, представляя цельную концепцию, системный последовательный сквозной анализ основополагающих свойств и принципов поэтики писателя. В этой работе дан ключ к их пониманию. Через медленное вдумчивое чтение и комментарий текстов открывается новый уровень герменевтики его художественного метода. Хотя в последние годы интерес к творчеству Н.С. Лескова понемногу возрастает: издаётся полное собрание сочинений писателя, на страницах научных журналов всё больше публикаций о нём, благодаря инициативе и усилиям Д.В. Неустроева, в 2008 году появился и объединил филологов ежегодный сборник научных трудов «Лесковиана», но, увы, читательским вниманием он явно обделён, в школьной и вузовских программах его творчество присутствует весьма дозировано. Из всего богатого наследия наш современник назовёт «Левшу», «Леди Макбет Мценского уезда» да «Очарованного странника». Немудрено, ведь даже литературоведение лишь теперь начинает «дорастать» до восприятия лесковской поэтики, осознав, что его словесная игра, особый язык и стиль сродни писательским стратегиям конца ХХ – начала ХХI века.

Как раз об этом – новое исследование. Именно речь становится у Лескова основным проводником авторских оценок, в лесковском как гораздо больше значения и смысла нежели в что. А как всегда продиктовано идейным зачем. Наблюдая за лесковскими неологизмами и контаминациями, которыми изобилует «Левша» и за которые писатель получил в своё время немало упрёков, в том числе и от Ф.М. Достоевского, Б.С. Дыханова обращает внимание, что все они из «чужих языков», что ассимилируясь в причудливых словечках, они показывают, как «работает» народное сознание, «воплощая в неологизмах свой образ мыслей, свою ментальность, свои законы подсознательной деятельности». Писателя «занимают не субъективные и даже не нормативные моральные установки, а коллективный, основанный на законах бытовой реальности народный опыт». В области понимания национальных нравов, характеров, привычек, побудительных мотивов многих поступков и обычаев, писателю нет равных. Его суждения и художественные иллюстрации «на тему» невероятно актуальны и могут быть приложимы ко многим событиям и явлениям современности, будь то жизнь российской провинции; тотальная и неизживаемая коррупция и рядом, параллельно с нею, беспримерное геройство; национальное бахвальство и шапкозакидательство, основанное на ложном понимании патриотизма; устрашающая сила и власть сложившихся «мнений»; мятежный путь к смиренному тихому праведничеству; исконная широта души, чреватая полюсами крайностей… Лесков не судья, не пророк, но и не просто «сказитель» и беспристрастный рассказчик. Его дар – воплощать самую суть русской жизни в слове, из двух-трёх присказок суметь сотворить и занимательную историю, и характерный образчик, он словно проник внутрь всего и вся и показал, как работает механизм национальной бытийной «модели», воспроизводящийся до сих пор. Тут камень преткновения для тех, кто не готов принять картину русской жизни «от Лескова». Однако автор исследования весьма корректен в отношении художественных текстов и не позволяет себе никаких вольных интерпретаций, и тем паче спекуляций – все выводы вырастают из тщательных текстовых наблюдений, основываются на глубоком анализе и знании творчества писателя в целом, видении связей, как явных, так скрытых в подтексте и метатексте. «Техника» лесковских словесных метаморфоз заключена и в «тотальном семантизме мельчайших деталей», и «в лексических и образных повторах, в «игре слов», в меняющемся контексте и затекстовых параллелях».

Исследовательский ход самой Б.С. Дыхановой весьма примечателен: произведения Лескова «разбираются» попарно, в сравнении и сопоставлении, то есть в каждой главе параллельно анализируются два произведения разных периодов его творческой эволюции. Расклад «зеркальных отражений» по главам таков: во второй главе рассмотрены «пьеса для чтения» «Расточитель» и «комедия положений» – рассказ «Грабёж»; третья глава посвящена «трагифарсу Оноприя Перегуда» как инварианту «драмокомедии Флягина». В четвёртой главе рассмотрены «эпический и драматургический ракурсы лесковского «Пейзажа и жанра» («Полунощники»), а в пятой – лесковские «фольклорные стилизации» – «Левша» и «Час воли божией». Разножанровые и разновременные, они в подобном сопоставлении вдруг обнаруживают настолько глубокую и головокружительную перспективу видения и в то же время проявляют столь явное единство художественной идеологии, что поневоле удивляешься, как же всё увиденное, проявленное, найденное до сих пор не попадало в поле зрения, не стало предметом анализа и осмысления. Объяснить этот факт можно лишь тем, что для подобного взгляда на лесковское творчество — и стереоскопичного, и обзорного, и пронизывающего — необходима определённая, весьма непростая, хорошо оснащённая исследовательская оптика, обладать которой дано не каждому, и которой автор новой книги о Лескове владеет превосходно.


Б.С. Дыханова. В зазеркалье волшебника слова: Поэтика «отражений» Н.С. Лескова. – Воронеж: Воронежский государственный педагогический университет, 2013.


Наталья НЕПОМНЯЩИХ,
канд. филол. наук,
г. НОВОСИБИРСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.