Серым по серому

№ 2014 / 11, 23.02.2015

По размаху рекламной кампании, организованной вокруг фильма «Трудно быть богом» под режиссурой покойного Алексея Германа, в наших СМИ за последнее время можно сравнить только фильм Фёдора Бондарчука «Сталинград».

По размаху рекламной кампании, организованной вокруг фильма «Трудно быть богом» под режиссурой покойного Алексея Германа, в наших СМИ за последнее время можно сравнить только фильм Фёдора Бондарчука «Сталинград». Почему бы это? Осмелюсь предположить, что сыновья знаменитых отцов решили их превзойти, хотя бы в пиаровском энтузиазме. Связей и знакомых в соответствующей среде много – почему бы и не подсуетиться, вдруг что-то и получится. «Шумим, братец, шумим»,– как говаривал Репетилов в знаменитой комедии.

Результат, однако, в обоих случаях получился противоположным. Ex nihilo nihil fit. – Ждали бог весть чего, а получили не то, чтобы пшик, а так себе… серятинку. Не то, чтобы полный провал, не освистали всё-таки, и премии какие-нибудь выхлопочут доброжелатели (знакомства и связи ещё никому не вредили), но, – увы! даже зритель-симпатизант – и тот ничего интересного не увидит.

Перед нами «продукт» киноискусства (назовём его так), рассчитанный на очень специфическую аудиторию. Массовый зритель смотреть его не будет ни при каких обстоятельствах. Это совершенно ясно. Знатоки киноискусства и кинокритики посмотрят по долгу службы или забавы ради (а вдруг что-то проклюнется интересненькое?). Остаётся только один слой – те зрители, которых не увлекают уже «звёздные войны» среди хоббитов и бэтманов, а хочется чего-то посерьёзнее, поинтереснее, те, кто учатся языку кинематографического «модерна». Но, к сожалению, почти иссякли родники отечественной кинематографии. Не всем по вкусу даже серьёзные психологические ленты, снятые в реалистическом ключе, – ждёшь чего-то «модернового», чтобы «завело», стимулировало мысль и чувство, заставило задуматься о главном – зачем и для чего живёшь.

И вот вам умные дяди предлагают «конфетку», а вернее, – пустой фантик, как в старом-престаром советском фильме Данелии и Таланкина «Серёжа». Поэтому, развернув этот «фантик», спросишь вместе с наивным Серёжей: «Дядя, ты дурак?». Главная составляющая часть этой внутренней пустоты – напыщенность. Авторы просто раздуваются от ощущения собственного величия и богоизбранности, но… «трудно быть богом». Фильм задуман с огромной претензией: выразить смысл мироздания. Ответ на этот вечный вопрос дан в первых же кадрах: грязь, вонь, абсурд, жестокость. Всё. Дальше три часа терпеливый зритель будет наблюдать повторение одного и того же в едва различимых вариантах.

В некоем квазиутопическом государстве существует бесчеловечный режим, при котором происходят всевозможные злодейства. (Может, это путинский кровавый режим, как его именуют в передачах «Эха Москвы», или вообще русский образ жизни, а возможно, – и всё мироздание в целом.) Эстетика грязи – основное в фильме. Постоянны сцены испражнений, рвоты, вспарывание живота с перетряхиванием выпавших кишок. Все герои, кроме «бога», дона Руматы (он прислан «спасти» этот жуткий мир или, по крайней мере, способствовать прогрессу) – уроды, клинические дебилы или буйнопомешанные.

Сам дон Румато (Леонид Ярмольник) – юродивый. Этот образ, видимо, задуман как пародия на Христа, который «в рабском виде», по Тютчеву, исходил всю «родную землю». Герой Ярмольника сохраняет остатки благородства, но поделать ничего не может, слишком сильно давление «среды». Раньше, ещё в ХIХ веке, революционеры-демократы, вроде Чернышевского говорили так: среда заела. Не исключаю, что Алексей Герман вложил в этот образ немало автобиографического по принципу: живу в «стране дураков» в «городе Глупове», так хоть расплачусь по полному счёту.

Впрочем, этот псевдо-Христос в исполнении Ярмольника тоже выглядит каким-то придурковатым. Здесь тоже, с моей точки зрения, есть некая автобиографичность. Может, так и задумано. В фильме мало или почти нет того, что мы называем духовностью. Герои обмениваются бессвязными звуками, бессмысленными репликами. Нет ДИАЛОГА, да и не может быть в этом ублюдочном мире. Всё чересчур плотское, так же, как в рекламах зубной пасты или шампуня, только наоборот: не чистите зубы, не мойтесь, живите в грязи, и тогда вы познаете смысл русской жизни. Кстати, почему дон Румато всё время плюётся, а потом вытирается расшитым шёлковым платочком. Я так и не понял – ещё, что ли один, штрих к понятию брезгливости?

В отношении стилистики перед нами жалкое подражание «Андрею Рублёву» и «Сталкеру» Андрея Тарковского. Порой дело доходит до прямого плагиата – даже говорить об этом как-то неудобно. О мёртвых у нас не принято говорить плохо. Особенно любопытная деталь – «Сталкер» тоже снят по мотивам одной из повестей братьев Стругацких. Но что характерно: и Тарковский, и Герман в своих фильмах от содержания литературных первоисточников не оставили камня на камне. Для них это скорее был повод для собственных художественных поисков.

Что касается повести «Трудно быть богом», то это, как почти всё у Стругацких, острая социальная пародия, решённая в стилистике боевика. Мне уже приходилось об этом писать на страницах «ЛР». А в фильме, как уже говорилось, всё это размазано в псевдофилософскую тягомотину, не способную вызвать ничего, кроме скуки.

В финале бесконечная дождливая осень сменяется зимой, герои куда-то разъезжаются, дон Румато, завернувшись в шубу, ложится спать. Зрители (те, что терпеливо досидели до конца), позёвывая, тоже расходятся.

Надо, впрочем, отметить талантливую работу операторов – Владимира Ильина и Юрия Клименко: всю эту удивительную тошнотворную фактуру они сняли с высокой степенью мастерства. Не забудем отметить и художника Сергея Коковкина. Так что режиссёрский замысел, судя по всему, был воплощён на экране с полной адекватностью.

В заключение хочу привести слова Леонида Ярмольника, который в одном из интервью признался, что так и не понял смысла этого фильма, но сниматься ему было интересно. Что же, может и так. После «звёздных круизов и банкетов» иногда полезно поваляться в грязи.

Геннадий МУРИКОВ,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ