Лермонтов и смерть

№ 2014 / 33, 23.02.2015

Странный способ отметить юбилей Михаила Юрьевича Лермонтова избрала газета «Литературная Россия», поместив на первой своей странице в № 30

Странный способ отметить юбилей Михаила Юрьевича Лермонтова избрала газета «Литературная Россия», поместив на первой своей странице в № 30 от 25.05.2014г. текст Станислава Горохова «Лермонтов прожил – «с песню»?».

Знак вопроса, должно быть, утверждает сомнения автора и в том, что жил Лермонтов, и в том, как он жил?

О чём же поведал нам текст Станислава Горохова? О пренебрежении ко многому: и к истории, и к личности в истории, и к творчеству поэта, и к порядочности, и уважению к Памяти.

Короче, по мнению автора, Лермонтов во всём был случайным: и в том, что его угораздило (как и Пушкина) родиться в России, и в том, что он получил то воспитание, которое не регулировалось экспериментами нынешнего Министерства образования (да, воспитывался и дома, и на балах…), и в том, что написал то, что признано во всём читающем и думающем мире…

Потоки авторской грязи можно доверить бумаге только цитированием. Итак, цитата первая: «…Если любимая бабушка с ранних отроческих лет приводила ему, грубо говоря, «на случку» крепостных девушек, тогда понятен психологический исток грубейшего сального цинизма его юнкерских поэм… А его патологический страх перед женитьбой… не следствие ли, извините за интимность предположения, хронического онанизма?…».

Вот-те на! Вообще-то, «случка» и «онанизм» – взаимоисключающие виды «творчества»: тут или то, или другое. (Интересно, а куда в юные годы шастал Барков? Он-то где подцепил своё вдохновение?..).

Ну а на бабушку не замахивайтесь: она воспитывала внука так, как предписывали ей её дворянские понятия о приличии и о самом воспитании. Из нашего времени хаять дворянские обряды начала XIX-го века неуместно, неразумно и бесполезно. И вот, эта бабушка прививает внуку естественные влечения много и так часто, что Лермонтову просто некогда заниматься хроническими предположениями автора, ставящего такой уничтожительный и унизительный для мужчины диагноз. Но автор непреклонен: а почему поэт не женился?

А если бы автору поинтересоваться, в каком возрасте женятся в XIX-м веке не просто дворяне, а офицеры? И вовсе не потому, что они начитались «Ромео и Джульетты» и побаиваются очень юной влюблённости – требования к офицеру предъявлялись особые и нет надобности проводить исследование, кто и в каком возрасте решал обзаводиться семьёй… К примеру, сколько лет было князю Волконскому, когда он попросил руки Марии Раевской?

Цитата вторая: «…Видимо, физический потенциал его здоровья к 26 годам почти иссяк. И никаких грядущих романов он, даже выйдя в отставку, НЕ НАПИСАЛ БЫ (выделено автором и здесь и далее. – А.П.): элементарных сил не хватило бы… к 26 годам он свою гениальность ИСЧЕРПАЛ и потому САМ ПОДСТАВИЛ СЕБЯ ПОД ВЫСТРЕЛ МАРТЫНОВА».

Вот так и никак по-другому. Автор категоричен и по поводу реализации поэтом творческих планов, и даже в части медицинской: «иссяк» и вся недолга!

Если принять эти разглагольствования автора, то следует встревожиться вот о чём. А не заказал ли себя Лермонтов, воюя на Кавказе, горцам? А когда после очередной стычки с горцами возбуждённые недавним боем Лермонтов и его боевой товарищ декабрист Лихарев (1803–1840) возвращались к своим, мазила-горец, нанятый Лермонтовым, промахнулся и пуля угодила в его товарища… И хотя появилось стихотворение Лермонтова памяти погибшего друга, но он тогда же решил для себя, что нанимать нужно только своих…

И выбор пал на Мартынова… Что о нём можно сказать: они были дружны с Лермонтовым. Мартынов почти привык, что является объектом насмешек со стороны боевого товарища (если бы только на нём оттачивал свой сарказм Лермонтов!). И тут очень интересно, как Лермонтов подставляет себя под пулю Мартынова: он предлагает помириться…

К тому же, Мартынов читал в «Герое нашего времени», как Печорин (понимай, Лермонтов) выстрелом сметает Грушницкого (понимай, его – Мартынова) с обрыва и ему не хочется быть статистом в таком сценарии…

Но я лично принимаю точку зрения С.Н. Сергеева-Ценского, роман которого «Мишель Лермонтов» заканчивается после выстрела воплем Мартынова «Мишель, дорогой, прости!..».

И следовало бы автору знать, что даже маленькие обиды в дворянской среде служили поводом к вызову на дуэль. Вспомните, сколько раз побывал на дуэлях А.С. Пушкин – он тоже «иссяк» и стремился подставиться под пистолет очередного противника?

И у Лермонтова последняя дуэль не являлась первой: и в предыдущих случаях он искал смерти?

А знаменитая дуэль Грибоедова и Якубовича, двух друзей, каждый из которых не хотел смерти друг друга: Якубовичу ничего не стоило выиграть эту дуэль убийством Грибоедова, но он весь запал злобы разрядил выстрелом в мизинец Грибоедова, который был ещё и прекрасным музыкантом. И попал в мизинец, и лишил Грибоедова возможности прекрасно музицировать… Но это не помешало им остаться друзьями.

А дуэль декабриста Чернова… На смерть своего родственника Рылеев написал стихи «Клянёмся честью и Черновым…».

В то время дуэль была понятием чести и обязательности. В 20-м веке на смену дуэлям пришли доносы и анонимки, ну а сейчас разновидностей мщения только прибавилось – творят творческие люди!

Цитата третья: ««…В таком случае наивными, если не сказать – глупыми, будут расхожие сетования типа того: ах, сколько бы автор ещё написал великих произведений, если бы не так рано ушёл из жизни…».

Ну, Вы даёте! В начале своего манускрипта господин Горохов называет наивными и глупыми всех тех, кто задумался над тем, сколь творческой могла бы быть жизнь Лермонтова, не погибни он на дуэли, а с другой стороны считает разумным для себя утверждать, что в таком случае всё равно ничего поэт не написал бы! Противоречит себе автор, как и в противоборстве «случки» с иными проявлениями.

И надо же, не получился из Лермонтова ни Гончаров, ни Тургенев, ни даже Лев Николаевич Толстой, а получился только лишь Михаил Юрьевич Лермонтов! Впрочем, как и из Гончарова не получался ни Тургенев, ни все другие-остальные (этому тоже не повезло: думаю, что после прочтения подобной статьи, то есть, после такой «Обыкновенной истории», Гончаров бы новоявленного мыслителя «Обломова» (то бишь Горохова) просто вышвырнул бы с «Обрыва»…)

Ну а перед Львом Николаевичем следует всем нам извиниться: ну не виноват он, что из него не прёт ничего тургеневского…

Зачем нужна газете «Литературная Россия» такая окололитературная писанина? Отгадывать и домысливать не хочу и не буду. Автор вправе иметь своё мнение, но оно не должно приветствоваться уважаемой редакцией в таком развязном и пренебрежительном тоне.

Отсутствие логики щедро заменено апломбом безаппеляционности. Как тут не вспомнить строчки Юлия Кима из его давней, но всегда современной песни:

 

…Я им говорю, дескать, так-то и так-то, А если не так – значит ложь! А они кричат: – А где факты, мол, факты? Аргументы вынь да положь…

 

«Нахватанность пророчеств не сулит…». А в тексте Горохова исследователь созерцает себя и как литературоведа, и психолога, и медика, и психиатра и… и… и очень уж неубедителен во всех взваленных на себя заумствованиях. Он, я повторюсь, вправе глаголить о том, что сейчас напечатано, но вот редакции, которая идёт навстречу подобному словоблудию, это чести не делает…

 

Анатолий ПОПОВ,
г. СЫКТЫВКАР