«ПОБЕДА» МАССОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ИЛИ ГДЕ КУРИЦА, А ГДЕ ЯЙЦО?

№ 2014 / 37, 23.02.2015

В Москве на ВДНХ состоялась 27-я Международная московская книжная выставка-ярмарка. Среди огромной палитры книг – на все вкусы и кошельки

В Москве на ВДНХ состоялась 27-я Международная московская книжная выставка-ярмарка. Среди огромной палитры книг – на все вкусы и кошельки – книги, представляющие все возможные жанры – от элитарной до технической литературы. И самый массовый сегмент на выставке – «массовая литература». Создаётся впечатление, что уже давно авторы и издатели исходят из концепции: «смысл работы не продавать, то, что производится, а производить то, что продаётся». Но так ли в действительности популярна массовая литература, как это представляется обывателю? Задавшись целью аргументировано ответить на сей злободневный вопрос, писатель Андрей Кашкаров, давно и успешно работающий в сегменте массовой литературы, проанализировал историю развития вопроса, базовые понятия, конъюнктуру и перспективы «массовой литературы».

Нередко по отношению к массовой литературе используются оценочные термины «второразрядная», «низкая», «бульварная», «тривиальная», «рыночная», «китч», «треш-литература». Каждое из таких определений достойно отдельного рассмотрения. Однако, мне представляется важным другое: так или иначе массовая литература сегодня вытеснила другие конкурентные виды словесности с привычных обывателю позиций.

И это не случайно. Если проанализировать новейшую историю за прошедшие 30 лет, то выявляются несколько слагаемых её «успеха».

Первое – место действия – гедонистическое общество, ориентированное на удовольствия и потребление; именно оно является обществом «высокой» культуры. К примеру, поэт Алексей Ланцов в разговоре со мной заметил, что культура в России «лежит на боку».

Два другие слагаемых тесно переплетены между собой: самостоятельное явление и динамичное развитие массовой литературы возможно тогда, когда она становится коммерческой и… профессиональной. Сегодня тысячи людей занимаются тем, что «пишут». Пресловутые «литературные негры» количественно не столь многочисленны, но их профессионализм неоспорим; ими написаны более 50% всей современной массовой литературы, которую можно встретить на книжных полках. По сути, это люди, достойные лучшей доли, во времена Советского союза уже имели бы десяток грамот и наград за «перевыполнение плана» и победу в социалистическом соревновании. Но и в наше время ставить на них знак «минус», это значило бы грешить против истины. Я назвал бы их ёмким словом – приспособленцы. Но это слово в моём понимании не несёт отрицательного оттенка, ибо чтобы создать что-то своё надо переработать громадное количество чужого литературного опыта; опыта качественного, классического.

Сегодня массовая литература выполняет функцию транслятора культурных символов, что несёт с собой стандартизацию и упрощение передаваемой информации. Такие аспекты как стандартизация и упрощение важны в современном социуме и вне литературных схем: во всех смысловых категориях то, что происходит вокруг так или иначе связано именно с ними.

Увенчает этот тривиальный список постулат о том, что Россия сегодня – замкнутая народонезависимая система. Отсюда невозможность сколь угодно радикально повлиять (оперативно изменить) на обстановку с качеством литературных произведений, применив рычаги, воздействующие на издательский процесс. Хотя с тем, что «искусство не должно опускаться до уровня народа, а должно тянуть вверх» вряд ли кто будет спорить.

Однако, не будем забывать и то удивительное и непостижимое, что поражает подчас своей внезапностью: произведения, которые традиционно относились критиками к низким жанрам, спустя одно-два поколения воспринимались как тексты, обладающие несомненными эстетическим достоинствами.

Современный массовый читатель (причины – смотри выше) легковерен и чрезвычайно легко поддаётся влиянию, некритичен, неправдоподобного для него не существует. Индивид думает образами, порождающими друг друга ассоциативно; так часто бывает когда человек фантазирует. Эти мысли не выверяются разумом на соответствие с действительностью. Так проявляется «упрощение». Однако, такого поворота событий следовало ожидать уже давно, ибо по Фрейду «чувства массы всегда весьма просты и весьма гиперболичны». Понятия масса и толпа почти синонимы, но, тем не менее, имеют важное отличие: толпа связывает отдельных индивидуумов через непосредственный личностный контакт, в то время как в массе связь происходит через медиа. Читатели, слушатели, зрители – в данном смысле подобны. Здесь как нельзя, кстати, подходит наблюдение, известное из истории, и систематически подтверждающееся ею. «Переходная эпоха» – наиболее благоприятная унавоженная почва для массового и упрощённого сознания. И если в своё время объективно великий Х. Ортега-и-Гассет определил ХХ век, к слову, современником которого он был, как «век самодовольных недорослей», плывущих по течению и лишённых ориентиров, то какова же характеристика может быть дана нашим современникам?

Риторический вопрос «что стоит впереди – читательские предпочтения или реклама издателя», «яйцо или курица», на мой взгляд, разъясняется довольно просто.

Уровень читательского восприятия классифицируется знанием определённого набора литературных произведений, среди которой ставшими классическими шедевры мировой и отечественной литературы и культуры, способностью узнавать хрестоматийные тексты не только по цитатам и именам, но также и по отсылкам и даже намёкам. Причём способности и навыки такого узнавания прямо пропорциональны от культурного уровня развития конкретной личности.

В идеале – для успешного продвижения на поприще массовой литературы автор должен совпасть с коллективным бессознательным» общества. Писатель в наше время стремительно анонимизируется. Для массовой литературы характерно и то, что нередко читатель-потребитель спрашивает (в библиотеке, ищет в книжном магазине) не произведение конкретного автора, а называет серию. Кроме того, глобальная сеть Интернет с интерактивными возможностями, изменчивостью и гипертекстуальностью способствовал созданию и трансляции альтернативной культуры, стала уникальной экспериментальной площадкой для начинающих писателей.

Главная же проблема продвижения молодых писателей – неумение вписаться в продвинутые литературные тусовки. А, как известно, именно такие тусовки контролируют литературные премии, издательства и имеют определённые подвязки в среде рецензентов.

Интересно, что имена даже «продвинутых» современных авторов массовой литературы давно уже ничего не значат, ибо для потребителя важен не собеседник с его стилистическими инвективами и нюансами внутреннего мира, а лишь форма и тема изложения материала. Удивительно, что на обложках и в выходных данных книг ещё «ставят» автора. Если заменить фамилию цифровым кодом, пожалуй, мало что бы изменилось.

Особое место на 27-й ММКВЯ занимали детективы.

Популярность детектива возможно объяснить его… универсальностью. «Детектив – признак как социального, так и литературного здоровья. Он удобен тем, что обнажает художественные структуры. В принципе любое преступление – это идеальный в своей наготе сюжет. Каждая следственная версия тождественна психологическому мотиву. За нашим жадным любопытством к уголовным процессам стоит надежда проникнуть в тайну личности – и чужой, и своей. Сама процедура сыска есть философский дискурс вроде сократического диалога, где методом проб и ошибок выясняется истина о человеке. К тому же детектив питается уликами, что вынуждает читателя не пренебрегать подробностями. Здесь всё плотно увязано в один узел. Никаких нестреляющих ружей – любая деталь может оказаться решающей и для жизни, и для сюжета».

Я люблю живое русское слово, составляющее суть отечественной литературы, считаю книжные выставки важнейшими популяризаторами культуры, трансляторами художественных ценностей, но мне не нравится, когда количественная результативность провоцируют массовую истерию.

Андрей КАШКАРОВ