Свет в окне

№ 2014 / 41, 23.02.2015

НА КОНКУРС «ЖИТЬ НЕ ПО ЛЖИ»

В одном из произведений известного русского писателя есть замечательные слова о том, что у каждого человека в жизни должен быть огонёк, который будет светить ему до конца дней и как бы звать вперёд. Тогда самая незадачливая, а порой просто невыносимая жизнь покажется не только терпимой, но и содержательной, нужной себе и другим. 

Я вспомнил об этом, когда рядом не оказалось человека, который многие годы был для меня… Впрочем, всё по порядку.

Далёкое, босоногое послевоенное детство. Длинная дорога в школу – более пяти километров по шпалам. Но эта дорога не была долгой и трудной. Мы, деревенские ребята, успевали по пути вволю повозиться, поохотиться с рогаткой на птиц, поиграть в хоккей на маленьком озерце, а по весне  искупаться в быстрой речушке Воронице. Смирно мы вели себя лишь в те дни, когда с нами в школу добиралась учительница биологии Мария Михайловна Мурыгина, пользующаяся у нас и у наших родителей непререкаемым авторитетом.

 

Svet v okne

Худ. Трутовский К.А. «Сельская учительница»

 

Наша учительница жила в соседней деревушке и была уже бальзаковского возраста. Однако необычайная красота её, как мне казалось, ещё не была тронута увяданием. На лице её всегда светилась улыбка. Мария Михайловна была талантливым педагогом и человеком большой души, способным прощать чужие слабости и ошибки.  Это про таких женщин  обычно говорят  –   и сердцем чиста, и ликом светла.

Глядя на Марию Михайловну можно было подумать, что жизнь её складывается легко и счастливо. Меж тем, как это нередко бывает с красивыми,  умными и добрыми женщинами, она была совершенно одинока.  Во время оккупации в застенках гестапо погиб её любимый, и она до конца своих дней хранила ему верность. Да и сама за связь с партизанами едва не погибла от рук фашистов. Наверное, поэтому она очень любила жизнь и людей и всем своим щедрым сердцем тянулась к нам: полуголодным, полуоборванным.

Особенно опекала меня. Вероятно, она чувствовала, что я нуждаюсь в этом больше других ребят. Я был старшим в многодетной крестьянской семье, где отец-фронтовик  крепко любил горькую и постепенно вовлёк в пьянство мою мать. Учился я хорошо, но от систематического недоедания был очень худ и бледен. Часто болел. Мария Михайловна догадывалась, что я хожу в школу не завтракая, более того, нередко голодаю целыми днями.

Прослышав о том, что по дороге в школу я рассказываю ребятам устные домашние задания, и они, в знак благодарности, угощают меня хлебом, Мария Михайловна  всячески старалась облегчить мою жизнь. Незаметно для меня, она подкладывала в мою сумку свои скудные угощения. Мне было неловко принимать их, но голод заглушал стыд.

Когда мой слабый детский организм не выдерживал длительного голодания, и я прямо в классе  падал в обморок, Мария Михайловна определяла меня на недельку-другую в поселковую больницу. Там работала её сестра – Раиса Михайловна, такая же добрая душа, как и она, прекрасно понимающая, что главное лекарство для меня – пища.  Под её опекой  я быстро набирал силу и,  едва окрепнув,  убегал из больницы, чтобы быстрее  наверстать отставание в учёбе.

Иногда по дороге из школы мне становилось очень худо. Спазмы живота были настолько болезненны, что я был не в состоянии двигаться. Почувствовав  недомогание, я забирался в придорожный кустарник и, свернувшись калачиком, елозил по траве. Крепко стиснув зубы, выжидал, пока боль не отступит. Вездесущие ребята находили меня совершенно беспомощного и сопровождали к дому учительницы.  Мария Михайловна  укладывала меня на диван, быстро готовила сироп из сахара и, едва ли не силой, заставляла  выпить, так как мне уже ничего не хотелось – ни есть, ни пить. Я пил, превозмогая себя, и боль тут же проходила.

Мария Михайловна провожала меня домой, с беспокойством вглядываясь в моё лицо. А я украдкой смотрел в ее  широко открытые небесного цвета глаза и недоумевал, почему в них застыла тревога.

Узнав, что у меня серьёзное заболевание, Мария Михайловна сумела убедить дирекцию и педсовет школы в необходимости определить меня на бесплатное питание в поселковую столовую. Однако я не долго пользовался этой привилегией. Мне показалось,  что мои друзья, из тех, что тоже жили впроголодь, стали относиться ко мне с обидой, хотя я часто делился с ними бесплатным обедом. Я перестал посещать столовую, но, боясь гнева родителей, долго скрывал это от них и от своей заботливой учительницы.  

Чтобы как-то прожить, иметь средства на питание, одежду, оказывать помощь младшим сестрам и брату, я каждое лето трудился в колхозе: пас скот, убирал сено, заготавливал дрова. А когда окончил школу, Мария Михайловна посоветовала мне уехать из деревни и продолжить учёбу.

– Жизнь, – сказала она, – не может быть настолько тяжёлой, чтобы её нельзя было облегчить своим отношением к ней. Тому немало примеров. Надо только трудиться и жить по совести.

Я последовал мудрому совету душевной учительницы и поступил учиться в один из подмосковных техникумов. И здесь, чтобы выжить и закончить учёбу, подрабатывал на товарной станции, разгружая вагоны с углём.

Возвращаясь на малую родину, я всегда находил время, чтобы навестить дорогую учительницу и поделиться с ней своими скромными успехами.  Помню, как в темноте, в непогоду, усталый с дороги я бежал на оранжевый огонёк  и не замечал ничего более. Ноги сами несли меня к дому Марии Михайловны, ставшему мне родным.

Всякий раз, встречая меня, она радовалась до слёз, как умеют радоваться только бескорыстные, добрые, настоящие  русские люди. В её избе пахло травами, явором, берёзовыми вениками, антоновкой. Мария Михайловна угощала меня душистым травяным чаем  и мочёными яблоками. Нигде больше мне не было так спокойно, легко и уютно! Уходя, я уносил в душе самые тёплые чувства к своей учительнице.

После окончания техникума я отслужил срочную службу в школе младшего начсостава в Прибалтике. За два года заслужил все знаки воинской доблести и воинское звание «старшина», выполнил норматив кандидата в мастера спорта по военному семиборью и получил направление на подготовительные курсы для поступления в ВУЗ. Мария Михайловна  несказанно радовалась моим успехам. А когда  окончил юридический факультет университета и стал  офицером,  учительница прослезилась от радости, обняла меня и сказала:

– Я всегда верила в тебя. Спасибо, что оправдал мои надежды. Но не останавливайся на достигнутом. Продолжай честно  трудиться и тогда к тебе придут новые успехи. И  всю жизнь учись, стремись больше узнать. Ведь, как сказал поэт,  счастье только знающим дано…

Я регулярно слал ей поздравления. Старался, чтобы они были теплыми и сердечными. Мария Михайловна очень гордилась этим и всегда делилась радостным событием со своими коллегами. Случалось, что она, тронутая до слёз моим поздравлением, слала мне в ответ телеграммы со словами благодарности и сердечной признательности. Я храню их как самую дорогую реликвию. 

Однажды при встрече, Мария Михайловна сказала мне:

– У тебя хороший слог,  ты пережил немало трудностей, много размышляешь о жизни, тебя волнуют судьбы твоих родителей и неудавшиеся человеческие  судьбы.  Всё это предпосылки для того, чтобы попробовать себя в литературном творчестве.

  Свой первый  рассказ «Портрет», посвящённый отцу-фронтовику, я   принёс  любимой  учительнице и, протянув ей областную газету, сказал:

– Вот мой первый литературный опыт. Мне очень важно ваше мнение.

Она прочла и прослезилась.

– Поздравляю тебя от души. Ни при каких обстоятельствах не бросай перо. Я не критик, но убеждена, что на литературной ниве тебя ждёт успех.  Но даже если ты и не станешь известным писателем, то   в нелёгкую пору жизни творчество поможет  тебе остаться на плаву, спасёт тебя…

Эти слова мудрой учительницы, я вспомнил, когда тяжело заболел. И выбраться из коварной болезни мне помогло именно творчество. Через два года я издал первый сборник рассказов. Я спешил порадовать  любимую учительницу. И всё же не успел. Жизнь, как известно, коротка,  а она, оказывается, ещё короче, чем мы думаем. И судьба немилосердна – весть о трагической кончине любимой учительницы застала меня в пути к ней. 

Мария Михайловна ушла тихо и скромно,  как и жила.  Нет  больше доброго друга, надёжной опоры,  мудрого советчика, учителя милостью Божьей. Только теперь я понял, кем она была для меня, и как мне её стало не хватать. Корю себя за то, что не успел её по-настоящему отблагодарить. Единственное утешение нахожу в том, что хороший человек не умирает – он просто рядом жить перестаёт…

Отслужив четверть века кадровым офицером, я уволился в запас в звании подполковника и пошёл по стопам своей любимой учительницы. И вот уже на протяжении пятнадцати лет «сею разумное, доброе, вечное» в школе-интернате. О нелёгких судьбах своих  воспитанников – детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, я рассказал в документально-художественной повести «Когда улыбаться больно»,  опубликованной недавно в саранском  молодёжном журнале «Странник».

 В 2005 году я был принят в Союз журналистов России, а спустя пять лет после выхода в свет второго сборника –  в Союз писателей России. Ныне я автор семи сборников прозы. И что бы не случилось, буду  и дальше,  говоря словами Константина Паустовского, служить жизни, служить литературе, одному из лучших человеческих дел, умножать силу духа и красоту нашей земли.

 Я всё чаще ловлю себя на том, что не встреть на своём жизненном пути светлой души человека и настоящего педагога Марию Михайловну Мурыгину, вряд ли смог бы чего-то достичь, а, возможно, не смог бы и выжить…

В старом  деревянном домике моей учительницы поселился кто-то из дачников и там  по-прежнему  вечерами горит свет. Этот заветный огонёк, как свет её души, согревает меня и манит  в бесконечную светлую даль…

Пётр ЛЮБЕСТОВСКИЙ,

г. СЕЛЬЦО, Брянская обл.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.