Беседин наш

№ 2014 / 47, 23.02.2015

Я никогда не был в Крыму. Не бродил по набережной Севастополя, не окунался с головой в буйство красок, не дышал воздухом русских героев.

Я никогда не был в Крыму. Не бродил по набережной Севастополя, не окунался с головой в буйство красок, не дышал воздухом русских героев. Малахов курган и Владимирский собор видел только на картинках. Но совсем недавно я там побывал – спасибо Платону Беседину и его новому роману «Учитель».

В голову лезут пошлые штампы. Что-то вроде: такого Беседина вы ещё не читали. Но я отдаю себе отчёт в том, что большинство читателей, интересующихся современной русской литературой, вообще никакого Беседина не читали. Да, имя на слуху, но книг его нет в «Буквоеде» или других книжных сетях. Конъюнктура книжного рынка не так проста, как это может показаться на первый взгляд. А с «Учителем» вообще отдельная история. Роман издан в харьковском издательстве и в России его нет в свободной продаже. Можно приобрести книгу на украинских книжных сайтах, но оплата, разумеется, в гривнах. Политика в очередной раз нас разделяет. А роман не просто знаковый. Сгладим натянутость фразы: такого Крыма вы ещё не видели.

Сложно найти русского писателя, который бы ни строчки о Крыме не написал. Каждая эпоха фиксирует сакральный русский полуостров в своей системе координат. Крайнюю фиксацию осуществил Аксёнов со своей фантастической версией, но рухнул Советский Союз, сменилась эпоха и государственная принадлежность полуострова, и Крым затребовал честного разбора полётов. Не по понятиям, но по совести.

Беседин задумал тетралогию. Вышедший роман – это только первый том. Главный герой, старшеклассник Аркадий Бессонов, типичный «маленький человек», мучимый подростковыми комплексами. Крымская реальность конца 90-х – начала 2000-х – это жестокий волчий мир, в котором герою нет места. На фоне распоясавшейся гопоты, драк между татарами, русскими и украинцами, деградации крымских посёлков, переделов собственности, – плетётся незатейливая история Крыма, ставшего в одночасье моделью для разборки культур, народов и языков. Не зря автор определил жанровую принадлежность текста как роман перемен. То, что происходит в эти годы с полуостровом, лишь соприкасается с реальностью, но на деле вываливается за её границы в какую-то бездонную страшную яму. Оттуда не выбраться, не выползти. Герой не в силах сформулировать эти ощущения, их никто и не чувствует кроме него, но то, что дно ямы всё ближе и ближе, видится им ясно и отчётливо. Беседин мастерски усиливает это ощущение, вводя странных, мифических персонажей вроде нетопыря и курвы. И вот уже читатель вместе с героем не понимает: это обычные случайные люди или прорвавшиеся в наш мир тёмные сущности нечеловеческой природы. Всё оттого, что мир сошёл с ума, реальность надломилась и открыла коридор в потустороннее, по которому заковыляли ведьмы, бесы, кикиморы и чубыси.

Герой изводит себя неуверенностью в отношениях с девушками, упрёками в трусости, слабостью, рыхлостью, лишним весом. Его лихорадит от протекающего по жилам яда второсортности. А ведь это Крым времён Украины. Точная копия. Отражение в зеркале. Беседин – коренной крымчанин, знает, о чём пишет. И также показательны отношения героя с матерью, которая любит своего сына, дрожит над ним, сдувает пылинки, но не делает главного: не верит в него. И Аркадия Бессонова бросает от любви к ненависти, от жалости к равнодушию, у него душа разрывается от этой двойственности, но ничего не поделать. И Крым рвётся на части вместе с героем, содрогается в рыданиях и с остервенением занимается онанизмом.

Важно понять: роман Платона Беседина больше, чем роман-воспитание; глубже, чем просто описание подростковых комплексов. Это начало большого эпического полотна, заявка на эпопею, которыми не так богата русская литература в принципе. Историософская составляющая в тексте присутствует не явно, но вплетается в саму его ткань. И это, безусловно, признак мастерства писателя.

Теперь о любви! Главный герой, несмотря на постоянную рефлексию, не задаётся вопросом, любит ли он свою Родину. Семнадцатилетнего подростка волнуют совсем другие вопросы, направленные вглубь собственной натуры. Но Родину любит Беседин, и это, пожалуй, единственное проявление авторского взгляда в романе, написанного от лица героя. В описании крымских пейзажей, героического прошлого и неопределённого настоящего сквозит страстная, открытая, горячая любовь к Крыму. Малая Родина болит в груди Беседина, и эта боль передаётся читателю не через персонажей и даже не через сюжет – это надсмысловая конструкция. Текст напитан любовью, как берег Крыма – кровью его защитников. Голос этой крови вне сюжета и фабулы. Мне, как критику, остаётся только в бессилии развести руками: я не знаю, как Беседин это делает. Но в этом и состоит волшебство настоящей литературы.

Роман заканчивается преодолением. Герой, спасая в драке с татарами своего брата, бьёт противника битой по голове. Бьёт со всей силы – первый раз в жизни. Из текста непонятно, погибает противник или нет, если да, то от чьей руки, героя или брата? Финал открыт. Это даже не финал в полном смысле слова, но некий срез: возраста, времени, взросления. Аркадий Бессонов бежит прочь от места драки уже другим человеком, выползшим через «не могу» из той самой ямы, в которую его засасывал сам ход беспросветной жизни. Нетопыри и курвы тянули за ноги, пальцы царапали сырую землю, грязь набивалась под ногти, и вдруг в герое нашлись силы для последнего нечеловеческого рывка – и он выполз на свободу.

В аннотации к изданию сказано, что «Учитель» – серьёзная заявка на большой украинский роман». Беседин – гуманист в незамутнённом смысле этого слова, он доказывает это всем своим творчеством, поэтому национальная идентификация романа останется на усмотрение читателя. Украинское издательство в силу политических соображений по-другому и не могло написать. Только один нюанс: издан роман всё-таки на русском языке.

Если бы земля могла разговаривать, то Крым поведал бы нам обо всём, что случилось с полуостровом за последние двадцать пять лет. Рассказал бы о всех бедах, гонениях, обоюдной ненависти. Это была бы песнь земли, и от этой песни заложило бы уши… Но земля молчит. За неё говорит Беседин.

Дмитрий ФИЛИППОВ,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ