Борису Акунину присуждена Нобелевская премия по литературе

№ 2014 / 48, 23.02.2015

Именно так заканчивается одна из глав первой части нового романа Михаила Сергеева «THE COLISEUM». Отсюда наш первый вопрос автору: скажите, что это?

МИХАИЛ СЕРГЕЕВ


Именно так заканчивается одна из глав первой части нового романа Михаила Сергеева «THE COLISEUM». Отсюда наш первый вопрос автору: скажите, что это? Признание лично вами? Вашими героями? Или другое?

– Безусловно, признание. Но вот чего? Ответ в романе. Перед кем? Ищите там же.

– И всё-таки, что это – гротеск или фантазия?

– Упомянутый в книге Модиано Патрик, тоже был на момент выхода книги малоизвестным широкому кругу читателей. А сейчас – Нобелевский лауреат.

– Однако, не кажется ли вам, несколько неделикатным такая постановка вопроса по отношению к людям, которые, скажем прямо, живы? Я имею в виду не только Акунина – в книге фигурируют и другие известные фамилии – телеведущих, издателей, знаменитостей сцены и тоже в ситуациях, скажем подобных?

– Знаете, есть хорошая фраза: О мёртвых только правду! Я следую этому принципу. Что до фамилий – в предисловии сказано, что совпадения случайны.

– Но в предисловии вообще говорится, что роман – трогательная история двух девочках, лет двенадцати.

– Так и есть. Гарантирую – увлекательнейшая.

– И скандальная?

– Ни в коем случае. В романе нет даже намёка на подобную тему.

– Мнения читателей и автора могут не совпадать.

– Если человек будет читать книгу внимательно – он сам будет участвовать в построении сюжета, как и герои. В тексте имеются доказательства. Так что, меня автором можно назвать с большой натяжкой. Помните, из фильма: Не виновата я, он сам пришёл!

– Оригинально. Делите ответственность?

– Дарю.

– Кстати, явление соавторства заметила ещё Цветаева.

– Потому она и занималась «неэквивалентным» обменом стихов на любовь – отдавала не своё. И, в свою очередь, попала на мои страницы. Хотя «соавторство» в романе вполне очевидно, более выпукло, скажем так.

Хорошо, отвлечёмся. Обе девочки – одна, попадая в замок грёз, вторая не менее удивительным образом следуя другим путём, становятся взрослыми, их встречает совершенно незнакомый мир, который чужд и нам, читателям. Я правильно понимаю мысль?

– Увы, всё верно. Мы «живём» в эфемерной реальности, совершаем якобы «поступки», достигаем якобы «цели», хотя давно утратили и реальность и спутали цель, а смысла появления на свет, вообще никогда не понимали, за редчайшим исключением.

– Например, какие «якобы» цели?

– Масса. Возьмите самую расхожую – посадить дерево, построить дом, вырастить сына.

– То есть, я ссылаюсь на мотивы романа, их не понимали и великие имена? Живописи, философии, литературы? В том числе и смысла своего рождения?

– Девять из десяти имён можно просто вычеркнуть из памяти. Они просто «объявлены» нетленными. Приём нехитрый и надоевший. На самом деле их творения – пустота. Но эта тема не главная – «безжалостное», как отметил один из читателей, затронуто в другой книге.

– Не боитесь прослыть одиозным, этаким нигилистом?

– Боялся. Пока не понял, что мои союзники Лев Толстой, великая актриса Ермолова, художник Иванов, Николай Клюев, при всей его неоднозначности, но со своей невообразимой глубиной и многие другие.

– И всё-таки имена?

– Богом отмеченные имена. Не человеком.

– Ваш герой восклицает: «Неужели ты думаешь, «Анна Каренина» – роман о несчастной любви? Эта книга о том, как Толстой стал христианином! Читай последние тридцать страниц». Вы вступаете в полемику с церковью? А как же анафема?

– Толстой никогда не придавался анафеме. А полемика – здоровый, да и, пожалуй, единственный инструмент. Даже в споре с Всевышним.

– Герцог, свита, маленький паж, все хотят попасть на «бал пылающих»…

– Такой бал, не будь историческим фактом, стал бы таковым после выхода книги.

– Вот как? А Крым… вы написали, что впервые в художественной литературе, книга затрагивает поворотные в истории Крыма и России события 2014 года. Он как попал в этот неоднозначный переплёт героев, их судеб?

– Это произошло случайно. Дата подписания романа в печать 17 апреля этого года. Несколько месяцев до этого я провёл в Крыму, и тема затрагивалась вне зависимости от «чуда» которое произошло на моих глазах. Что до того как вообще попал туда Крым… так же, как ожившие «стражники капитана Франса» с картины Рембрандта, как и адрес-календарь Её Величества императрицы Марии Александровны, как и корзинка, забытая героиней на улицах старой Москвы незадолго до пожара 1812 года. Здесь все ответы.

– Ну, да. Как и Байкал, в котором четыре Балтийских моря пресной воды. Вам знакомы те места?

– Сорок лет я прожил с Сибири.

– И всё-таки, буду настойчив, о чём эта книга? Ваше мнение? Весь этот калейдоскоп образов, времён и событий? И простите, к чему такой жестокий, даже безжалостный, по отношению к читателю конец?

– Конец первой части, поправлю. Ждал этого вопроса, но должен огорчить. У каждого будет свой ответ. И все неверные. Даже издательство запросило на днях более подробную аннотацию, чем та, которая представлена на первых страницах. Подождите продолжения. Вы требуете от меня невозможного – в пределах не то, что интервью, а даже в более широком формате, сжать главную мысль. Скажу только – в книге нет ни одного случайного абзаца. Каждый продуман и каждый ведёт вас к собственному ответу. В том числе на первый вопрос. Железной рукой, уж, простите.

– Что ж, удачи вам.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.