УГАР OFF

№ 2006 / 16, 23.02.2015

Драматурга, прозаика, режиссёра и художественного руководителя «Театр.doc» Михаила Угарова можно назвать русским Витольдом Гомбровичем. Пересечений в творчестве писателей не много, но глубинное сходство прорывается сквозь присущую обоим самобытность.
Главное сходство – любовь к деталям и вопросам об их значении. Что, например, означает трещина, похожая на стрелку, вдруг появившаяся на потолке? Примерно этим вопросом задаются герои романа Гомбровича «Космос». В ходе расследования обнаруживаются палочка, висящая на верёвочке, кот, задушенный «грубо и веско», жаба в картонной коробке, гвоздь, вбитый в стену под самым потолком. Ком смутных подозрений, сопутствующих подробностей и «периферийных обстоятельств» разрастается до неимоверной величины, пока самоубийство одного из второстепенных персонажей не кладёт конец расследованию. Ни один из предметов или поступков героев не перестаёт быть от этого загадкой, но вся история обретает целостность и смысловую завершённость.
Подобным образом драмы и повести Михаила Угарова – это не связные истории, а любовное собирание непроизвольных мыслей и ассоциаций, всевозможных непропечённостей, наслоённостей и невнятностей. Герои Угарова бродят по перифериям и ищут всеобщую связь явлений. Смысл их жизни в непрерывной реконструкции бытия, постоянном «домысливании» реальности по одному слову, фрагменту, намёку или обрывку. Любое предположение тут же материализуется, обрастает подробностями и выпирает с бесстыдностью факта. Герой повести Угарова «Разбор вещей», например, воссоздаёт жизнь обитателей коммуналки, в которую вселился благодаря фиктивному браку. С одним из бывших жильцов он встречается во сне, со вторым – бесследно исчезнувшим – переписывается, с одной из бывших жилиц – крутит роман, а с другими – давно умершими людьми – завтракает бутербродами с сыром. Благодаря призрачным видениям картина понемногу проясняется. Живые жильцы, напротив, всё только запутывают: они врут, умалчивают, противоречат друг другу.
Главный художественный прием Михаила Угарова – это «поиск скрытого фактора». И пользуется он им виртуозно. Например, муж наблюдает за женой и выдумывает скрытый фактор – любовника. Далее обнаруживается, что чем лучше способность видеть детали, тем глубже самообман. Если она (жена) весела, значит он (любовник) позвонил. Если накричала ни за что, значит, его нет дома и неизвестно, с кем он в данный момент и т.д. В сущности, любые предположения равноудалены от реальности, поскольку скрытый фактор – выдуман. Чтобы максимально оборвать все связи с реальностью и уравнять в правах все возможности, действие большинства пьес Угарова («Правописание по Гроту», «Газета «Русский инвалидъ» за 18 июля», «Голуби», «Зелёные щёки апреля», «Облом off») перенесено в дореволюционное безвременье, мистический хронотоп русской литературы.
В то же время в каждой пьесе Угарова пульсирует одна, похожая на морщину посредине лба центральная мысль. В поставленном недавно в театре Et Сetera спектакле «Газета «Русский инвалидъ» за 18 июля» – это мысль о бессюжетности действительной жизни, в которой мы бы тщетно искали аристотелевскую фабулу с началом, серединой и концом. В дебютном спектакле Угарова «Облом off» – это мысль о трагичности существования в нетрагическом мире. Главная мысль не исчерпывает содержание спектакля. Другое дело, что мыслить – вообще величайшая роскошь. И богат каждый, кто может себе это позволить.

Михаил Угаров. Облом off. – М.: ЭКСМО, 2006. – 416 с.Михаил БОЙКО