С ПАМЯТЬЮ О ДРЕВНЕМ РОДСТВЕ

№ 2015 / 19, 27.05.2015

ОБРАЩЕНИЕ К ПИСАТЕЛЯМ РОССИИ – И КО ВСЕМ РУССКИМ ЛЮДЯМ

 

Словно в предчувствии грядущей беды, в августе 2013-го я взял билет из Москвы в Киев и на следующий вечер обратно – и целый день гулял по городу, в котором раньше никогда не бывал, как не бывал и в Украине самой, не считая посещения Крыма в конце 80-х.

В Украине у меня не было ни друзей, ни знакомых, ни родственников – и если бы доверяться мнению о ней, почерпнутому из российских вещательных СМИ, в значительной своей части давно уже нерусских по духу и подспудно стравливающих народы, то я бы и не решился. Но очень уж хотелось взглянуть на древнюю столицу Киев, праматерь русских городов. Целый день я зачарованно пробродил по городу, радуясь его архитектуре, случайным людям, любезно объяснявшим дорогу, и высоким далям за Днепром – и с большим сожалением покидал его вечером. Не думалось, впрочем, что эта лёгкая грусть когда-то станет и великой печалью…

 

С болью в сердце вижу, как стремительно растёт трещина, расколовшая братство русского и украинского народов. Вину за случившееся следует возлагать не столько на внешние силы и «агентуру влияния», сколько на сами народы, не сумевшие одолеть в себе демонов раздора, вскормленных неправдами постсоветского мироустройства.

А там, где не случилось трещины – между русскими и украинцами возведена стена, которой никогда прежде не было. И близоруки те, кто считает, что чьи-то пиар-технологии при необходимости вернут братские отношения к исходным рубежам – так же легко и скоро, как они и разрушались. Случилось, увы, непоправимое – и те, кому это было на руку, хорошо знали, что ставку в этом разделении следует делать на порочность новых «элит» и плебейскую косность развращённых телевидением «масс». Они не просчитались.

 

11

Соединяясь с Россией столетия тому назад, гетман Хмельницкий, Запорожская Сечь и всё южнорусское казачество искали спасения, с одной стороны, от восточных захватчиков, крымчаков и турок, с другой стороны, от гнёта польского шляхетства, но главное, думается, – искали новой духовности в единении народов. Этому предшествовал ряд крестьянско-казацких восстаний конца XVI – начала XVII веков. И единоверная Россия Алексея Тишайшего, с которой её южные соседи были связаны общностью происхождения и самой историей, сумевшая создать мощное православное государство и отстоять себя в битвах с враждебным окружением, обещала им своё покровительство.

Не во всём эти чаяния исполнились – и у тех, кого нарекли малороссами, за века накопилось немало претензий к северянам-заступникам – в чём-то справедливых, а в чём-то преувеличенных. Поминают и Андрусов мир (которым Россия, считают иные, нарушила обязательства 1654 года, отдав полякам половину Украины тринадцать лет спустя), и закабаление крестьянства, и разгон Екатериной II сечевого самоуправления, и «утечку человеческого ресурса», вливавшегося в укрепление империи и в итоге забывавшего свои корни, и «валуевский циркуляр» (жёсткое ограничение сферы использования «малороссийского наречия», запрет и Святое Писание переводить), и «голодомор», и многое другое. (Кстати сказать, запретивший отдельные виды печати на украинском, министр Валуёв ссылался на мнение, что «большинство малороссов сами весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, испорченный влиянием на него Польши…».

Можно припомнить в этой связи и слова В.Белинского: «Мы имеем полное право сказать, что теперь уже нет малороссийского языка, а есть областное малороссийское наречие, как есть белорусское, сибирское и другие подобные им областные наречия. Литературный язык малороссиян должен быть язык их образованного общества – язык русский». А можно и то, что против министра Валуева, «за украинофилов» и украинский язык вступался сам Иван Аксаков в своём «Дне»: нельзя запрещать язык и культуру народа – это может привести к печальным последствиям. Юрию Самарину единство двух народов виделось как политическое – с сохранением культурной и языковой самобытности Украины. Николай Надеждин говорил в 1834-м: «Малороссийское наречие может также служить к обогащению нашего языка. Пусть украинцы знакомят нас с ним в своих поэтических думах». Но было и высочайшее повеление от 1847 г.: «Чтобы писатели рассуждали возможно осторожнее там, где дело идёт о народности или языке Малороссии…» Предчувствие польских событий добавляло опаски ввиду «малороссийского особничества»…

Тем не менее со временем язык этот состоялся как государственный – пусть даже и не во вполне состоявшемся государстве… Так считают иные, забывая о своём собственном – о преступной ваучеризации 1992-го, о побоище демократии 1993-го, о Чеченской войне 1994-го, о залоговых аукционах 1995-го, – и далее по календарю…)

И всё же необходимо всегда держать в уме, что стремление к единению было естественным, в нём не было принуждения. И кто будет отрицать, что у присоединившегося к российской державе народа возникали и дополнительные условия для развития, что под эгидой «большого брата» творчески развивался и меньший, хотя и претерпевший «ассимиляцию»? А когда в недавнем прошлом Украина покидала союз братских республик, уже преданный изнутри, ей не чинили препятствий, хотя и заложили несколько крупных фугасов под будущие отношения.

Вклад малороссов в развитие русской цивилизации переоценить невозможно. Динамичные и пытливые, несущие память о Древнем Киеве, украинцы в числе первых заселяли Сибирь, охотно служили ратному делу, об их пассионарности и конкурентности свидетельствовали современники, говоря о значительном их присутствии в столичных администрациях, одними из первых они отправлялись на целину, умножали славу России в науке и культуре, – всего не перечислить. И сейчас, когда в отношениях двух народов возникли огромные препятствия и затруднения – и немало желающих их увековечить, – нужно искать особые, нетрадиционные подходы в преодолении этого безумного раскола.

Нынешние самостийные украинцы – не сахар, конечно же. С ними всё непросто. Но и мы – россияне, доверчиво исповедующие религию телевидения, – тоже «не сало». А договариваться надо, народная дипломатия – это, по существу, единственное, что у нас осталось.

Считаю, что много бы проку вышло в зачинании нового поиска перспектив духовного сближения – в том, чтобы поощрять и развивать украинскую культуру в России, изучая украинский язык. Сколько у нас одних только писателей с украинскими фамилиями или корнями! Многие из них накрепко забыли и ридну мову, и традиции предков, – именно в силу культурной близости. Да и собственно русские люди («этнически чистые», а равно и представители прочих наших народов) не остались бы в стороне.

Организовав движение в поддержку изучения украинского языка, мы бы не только обогатили себя культурно, но и продемонстрировали бы добрую волю тем, кто осыпает Россию упрёками в том, что она истощала духовные силы Украины, а теперь возводит на неё напраслины со своих СМИ-трибун. Это было бы одной из форм подлинно народной дипломатии, способной восстановить ещё живую ткань общения и делового взаимодействия народов, формой противостояния цинизму власти воровского капитала и войне как способу её утверждения.

У тех, кто хапал и здесь, и там всё, что плохо лежит, и прежде всего самое власть, нет задачи восстанавливать отношения народов-братьев, а есть задача их рушить и распалять раздоры. А тот, кто говорит, что нет ни украинского языка, ни украинской культуры, а есть лишь политические новодельные проекты XIX века на месте южного диалекта русского языка, возможно, вполне искренен в своих убеждениях и переживает за порванные скрепы единства – но часто действует в интересах расхитителей общекультурного наследия двух народов.

Убеждён: российские мастера слова (носители украинских фамилий – а с ними и все остальные) первыми должны ставить препоны потоку взаимных клевет и риторике злобы, первыми должны возложить гать в болото вражды, в котором мы все оказались. Так давайте начнём с изучения украинского языка – близкородственного нам и не сложного в изучении (грамматика почти идентична – разница больше в лексике и чуть в фонетике), куда уж проще, скажем, китайского, об актуальности которого нам толкуют в последнее время. Только так мы сможем вернуть отнятые у нас ценности братства. Евразийство – вещь, допускаю, разумная, но мы ведь от Киевской всё же Руси есть-пошли, а не от чингисхановых полчищ (хотя нас кто-то и спешит опять насильно породнить с нео-ордынцами).

Прочтя «Энеиду» Ивана Котляревского, сочинённую на украинском языке, русский человек получит несказанное удовольствие. И ужаснётся про себя – да как же случилось, что я такого прежде не читал? Да ведь и сколько ждать-то в самом деле можно – пока «родные» (в специфическом смысле) оба наши телевидения худшими словами оба народа поносят – как обзывало фашистами московское ТВ в октябре 93-го тех, кто пришёл к Белому дому защитить Россию от могильщиков демократии…

Да почему бы и нет – в чём будет ущерб русскому языку, если его носитель попытается овладеть ещё и «украинским наречием»? Ведь Гёте ещё говорил, что тот, кто не знает иностранного языка, не знает и своего собственного? Формы овладения языком могут быть разными – его можно изучать и в кружках, и самостоятельно, и в произвольной варианте – в игровом, необязательном, и в академическом. Возьмём такую наугад: можно предложить молодёжному сознанию украиноговорение как форму модного сленга. Английские словечки и фразочки, призванные искоренять любовь к родному очагу, многим давно опротивели. За всех, конечно, не скажу, но я лично, лингвист по образованию, знающий английский немногим хуже своего родного, пресытился этой горячей кашей во рту, которая чем больше размазывается по планете, тем больше разобщает народы. Иное дело – близкородственный славянский. Кому интересно квохтать без понятия на языке Мак-Кейна и Обамы – скатертью язык, а нам на южнорусском наречии веселей.

Так почему бы и нет? Пусть и с лёгкой иронией – и то дело, ведь внедрили нам когда-то в речевой обиход, ещё «при Советах», одесские штучки-хохмочки… Всё равно это будет попытка сближения – все формы хороши. Почувствовав это наше стремление, и наши южные соседи потянутся навстречу. (Не сразу, конечно – потребуется время: слишком много пропаганды на мозги накручено и слишком много напрасной крови пролито). А дальше мы уж разберёмся – кто из нас более с Киевской Русью ликом схож и материи-истории ценен, да и не это главное, в конце концов…

Так что же нам, русским, в лице великих пращуров-учёных становившим языки народам – от Адриатического моря до Тихого океана, создававшим братские литературы на пространствах СССР, мешает вернуть языковое и духовное родство с братьями по рождению? Только этим, убеждён, и можно противостоять корпорациям транснационал-олигархата, не знающего величия души и с упоеньем сеющего рознь между народами. Возлюби язык ближнего своего – тем и свой собственный познаешь, как познаешь самого себя…

Геннадий СТАРОСТЕНКО

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.