ОКОВЫ РОССИИ

№ 2015 / 22, 18.06.2015

Здравствуйте, литроссияне!

Пишу Вам с целью знакомства и дальнейшего общения. Имя моё Денис, мне 26 лет, уже 4 года как отбываю наказание в местах лишения свободы, и ещё осталось 4 года. Я с детских лет занимаюсь творчеством, литературным творчеством. Пишу стихи, прозу, недавно узнал о Вашей газете, подписался на неё – очень впечатляет. Решил вот Вам написать, поделиться своими мыслями.

Очень печально, что Вы издаёте свою газету на последние, так сказать, средства к существованию. Также очень огорчает отношение людей к миру литературы и обесцениванию культурных ценностей. Ведь культура напрямую связана с литературой. В нынешнее время люди погрязли в благах, данных им государством, и за эти блага они готовы рвать глотки друг другу, не задумываясь о том, что все эти блага созданы их же руками. Все бегут куда-то, пытаются урвать свой кусок любым способом, игнорируя понятия нравственности, солидарности, чести и единства. Вот и в год литературы всё перевернулось с ног на голову, будто по шаблону – лишь бы было, а там как пойдёт. И немногие задумываются о судьбе писателей, произведениях, созданных ими для народа, в которые они вложили свою душу, а кто-то даже пот и кровь.

«Конечно, лучше снести библиотеку и построить торговый центр», ведь библиотека не принесёт столько прибыли, как торговый центр. Вот и будут бродить по городу безнравственные, безграмотные, бездушные, словно роботы, но довольные своими желаниями и действиями разрушители культуроценностного мира литературы.

Я не имею мобильной связи и интернета, поэтому всё дальнейшее общение с редакцией буду осуществлять в виде переписки. Также я прилагаю к своему письму свой рассказ «Оковы России», прошу Вас напечатать его в «Литературной России» под псевдонимом «Дмитрий Наварский». Надеюсь, моё произведение впечатлит всех, кому не безразлична судьба русского народа.

На этом ограничусь, пожелав редакции здоровья, процветания и удачи в дальнейших делах.

С искренним уважением к Вам

Денис

---

 

Достигнув автобусной остановки, я обратил внимание на двух женщин. У одной из них, пожилого возраста, была в руках тряпичная сумка, чем-то набитая доверху и аккуратно прикрытая газетой «Комсомольская правда». С ней спутница лет сорока, особо ничем не приметная. Мне стал интересен их разговор, невольным слушателем которого я оказался.

Помимо женщин ожидали своего транспорта и другие лица: две девушки лет двадцати – двадцати пяти; парень, по виду студент, державший в одной руке чертёжный тубус, а в другой банку с пивом; да примостившийся поодаль, на самом краю скамейки, невзрачный старичок с папиросой во рту, искоса поглядывавший на окружавших его людей.

– Слушай! – обратилась женщина с сумкой к своей спутнице. – Я вот смотрела по новостям, – продолжала она, – говорят, Крым наш! Ай да правительство наше. Всё у него так хорошо слажено, живём, как у Христа за пазухой!

– Да, ты права, – молвила в ответ дама лет сорока. – Крым наш! Наш Крым!

– За всё взялось правительство наше, всё строят, всё благоухает.

– Ладно, пора мне, свидимся! – Дама вошла в остановившуюся маршрутку.

– Молодой человек, – обратилась к парню женщина с сумкой. – Да, да, это я вам. Как вам не стыдно? Такой с виду приличный, а пиво пьёте, да ещё и закон нарушаете, распиваете спиртные напитки в общественном месте.

– Да вам-то какое дело до этого? Или вы в органах работаете? – с ухмылкой ответил парень.

Девушки повернулись в сторону завязавшегося диалога и с любопытством уставились на парня.

– Я-а-а? Да как ты смеешь хамить мне, ребёнок?! Я в органах не работаю, а вас, молодёжь, воспитывать надо! – не унималась женщина. – Вот правильно президент законы издал: штрафовать таких, как ты, да ещё и сажать надо, а то вон, кто его знает, сейчас ты хамишь, а после и утащишь чего-нибудь.

– Женщина, быстро же вы на «ты» переходите, а ещё о воспитанности говорите, – с иронией ответил парень.

Женщина насупилась, лицо её приобрело багровый оттенок и из уст донеслась будто уже заготовленная речь:

– Я не воспитанная? Это ты мне говоришь, щенок? Да я двоих детей воспитала, не чета тебе, хотя, возможно, одного возраста с тобой. А ты мне грубишь, мне, порядочной женщине. Да как родители тебя воспитывали, раз ты таким хамом вырос? И куда мир катится? Вот раньше было время… Нет, вы слышали, а? – обратилась она к девушкам.

– Я, говорит, невоспитанная!

Девчонки, улыбаясь, смотрели то на парня, то на женщину.

– Что же вы улыбаетесь, а? При вас человека оскорбляют, а вы лыбитесь, – переключилась злобная тётенька на девчонок. – Видать, такие же, как и он, ума нет, вот и улыбаетесь. Да какой ум может быть, вы сейчас почти все одним местом думаете, ни стыда, ни совести.

– Женщина, вы, конечно, извините, но как вы можете про нас такое говорить, когда вы нас даже не знаете? – вступила в разговор одна из девушек.

– Я могу, могу говорить и про вас, и про него. Нет бы меня поддержать, а вы вон улыбаетесь, значит, такие же.

Предчувствуя, что разговор коснётся и меня, я достал наушники и, не включая звук на плеере, вставил их в уши. Присев на лавку, уставился на проходящий мимо транспорт.

Злобная тётенька не заставила себя долго ждать.

– А ты, ты что сидишь? – обратилась она ко мне, но, не услышав ответной реакции, произнесла:

– Глухой, что ли?

– Женщина, успокойтесь, пожалуйста. Нервные клетки не восстанавливаются, – всё в том же духе проговорил парень и допил пиво.

– Я успокойся, это я успокойся? – негодовала женщина. – Да ты вообще заткнись, алкоголик!

– Вот вам, женщина, кстати, и следовало бы поучиться правильным манерам.

– Мне? Это ты, что ли, меня учить собрался?

– Вполне возможно и я, раз за прожитую жизнь вы этому не научились, а то, чему научились, вы сейчас предоставляете нам возможность лицезреть и слышать.

Злобная тётка на миг замолкла. Мне показалось, что глаза её вращаются, а в уголках губ образовалась пена, словно у бешеной собаки. Девушки молча смотрели на происходящее.

Тётка переварила всё сказанное парнем и только открыла свой неумолкающий рот, чтобы выбросить новую порцию яда на студента, как закашлял старичок и ровным, спокойным голосом заговорил:

– Да замолчи ты, ведьма. Что ты разгавкалась, как собака тоталитарная? С Крыма начала и на парне закончила. А что ты вообще понимаешь-то? Крым наш, Крым наш… Твой, что ли, Крым-то, какое тебе дело до него-то, иль в губернаторы заделаться собралась? Привыкла жить инстинктом стадным, а то, что у нас народ в гордыне, алчности и корыстолюбии, да и во многом другом погряз, ум твой интеллектом не обезображен, чтобы понять. Дружинников развелось, того и гляди – за лишний свой кусок хлеба и грамоту готовы с человека три шкуры содрать, а уж за свободно выраженную мысль и слово, правдой выстраданное, на плаху скоро поведут, не говоря уж об этой банке пива. На парня вон набросилась, девчонок потревожила. Парень-то, я вижу, не глуп, а то, что с пивом, он и сам прекрасно понимает, голова-то своя на плечах. Иль ты «косяк» нацепила и в сексоты заделалась? Сумку покрепче держи, «Правдой» прикрытую! Да иди дорогой! Сама-то, небось, не без греха, вон сколько стырила, – кивнул старик на сумку и улыбнулся.

Женщина с открытым от услышанного ртом и каким-то явным испугом крепко сжала ручки сумки, повернулась к нам спиной и умолкла. Дождавшись автобуса, она уехала, так и не произнеся больше ни слова.

Старик медленно поднялся, подошёл к студенту и негромко сказал:

– А ты аккуратнее будь, сам видишь, какой народ нынче!

Достав спички, старичок прикурил. На руке у него было изображено солнце… синее солнце и север…

Дмитрий НАВАРСКИЙ

г. ПЛАВСК,

Тульская обл.