Юрий КУЗНЕЦОВ. НЕ ХВАТАЕТ РОДИНЫ И ВОЗДУХА

№ 2001 / 50, 18.06.2015, автор: Юрий КУЗНЕЦОВ

 

ПОДО ЛЬДАМИ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА

 

Подо льдами Северного полюса

Атомная лодочка плыла.

На свою могилу напоролася,

На мою погибель течь дала. 

 

Подо льдами Северного полюса
Солнышко не светит никогда.
И доходит мне уже до пояса
Тёмная печальная вода. 

 

Не хватает маленького гвоздика —
Имя нацарапать на духу. 
Не хватает Родины и воздуха. 
Всё осталось где-то наверху. 

 

Подо льдами Северного полюса 
Бьётся в борт любимая жена. 
Отозваться не хватает голоса. 
Отвечает только тишина.

 

 

ПОЭТ МОЛЧАНЬЯ

 

Рождённый Богом на земле,

Я проходил по бездорожью,

И светляка в вечерней мгле

Я принимал за искру Божью. 

 

А кто-то принимал мой дар 
Божественного умолчанья 
За молнии плывущий шар 
В среде земного обыванья. 

 

И громко тот и этот свет 
Перекликались петухами: 
“Он даже поступью поэт, 
Хотя не говорит стихами!” 

 

Когда у бездны на краю 
Возьму я голыми руками 
Змею молчанья — смерть мою, 
Она заговорит стихами.

 

 

КАЗАЧИЙ ПЛАЧ О ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ

 

Мои волосы Богом сосчитаны,

Мои годы кукушка сочла,

Моя слава легла под копытами,

Мою голову сабля снесла. 

 

Только вспомнил, как матушка молвила 
На прощанье: “Себя береги!” 
Во всё небо ударила молния, 
До сих пор я не вижу ни зги. 

 

Оставляя кровавую полосу, 
Покатилась моя голова. 
За траву зацепилися волосы — 
Обезумела в поле трава. 

 

В небе ходят огнистые полосы, 
И катается в поле трава. 
Бог считает последние волосы, 
Потому что всему Голова.

 

 

МУХА В ЯНТАРЕ

 

Вулкан моей чернильницы уснул.

Ему пустое снится. А бывало,

Какую жизнь, какой огонь и гул

Моё перо оттуда изымало! 

 

На склоне лет — а это склон святой! — 
Моё перо себя не понимает, 
Когда со дна чернильницы пустой 
То муху, а то ведьму изымает. 

 

Жизнь потеряла свой былой размах. 
Как в толще сна — ни духу и ни слуху. 
Однажды в магаданских закромах 
Я в странном янтаре увидел муху. 

 

Через пятнадцать миллионов лет 
Я как поэт послал ей свой привет. 

 

Пятнадцать миллионов лет прошло, 
Как эта муха в воздухе летала, 
Пока её в смолу не занесло, 
Пока смолу волна не обкатала. 

 

Я видел муху моего ума, 
Как некий знак в тумане созерцанья, 
Как точку, что меняет суть письма, 
А может, и Священного Писанья. 

 

И долго озирался я потом, 
И всюду открывалась мне дорога, 
Ведущая в обетованный Дом, 
Где вещи мира источают Бога. 

 

Бог как смола. Ты крепко влип, поэт, 
В глубокий сон, что временем зовётся… 
Через пятнадцать миллионов лет 
Ударит гром — и твой вулкан проснётся.

 

 

***

 

Глянул на родину через забор,

И повалился забор.

Милая, помнить об этом не надо — 

Память ведь тоже преграда.

 

 

ВЕЧНЫЙ КРУГ

 

Мне снился человек матриархата.

Он на меня похож был, как на брата.

Он мне признался: “Ненавижу баб!

Я оплодотворитель! Жалкий раб…” 

Проснулся я, соображая туго.

Сообразил. И тотчас спился с круга.

 

 

СЖИГАНИЕ ЧЕРНОВИКОВ

(Стихи от имени соседушки по даче, 
Что жил внизу и видел мир иначе)

 

Я пил без любви и отваги.

Но жил Кузнецов надо мной.

Он жёг на балконе бумаги,

И пепел витал над землёй. 

 

Был день безмятежен и светел. 
А мир мой был пуст и уныл. 
И лёгкий Божественный пепел 
Я тщетно руками ловил.

 

 

ПРИ СИЯНИИ МЕСЯЦА

 

Он давно на скамейке сидит,

Со своею душой говорит,

Как с чужою милашкою.

Отрешённо на месяц глядит,

Затянувшись безумной затяжкою. 

Говорит, выпуская туман изо рта 

Суеверными петлями: 
“— Эх, любимая пустота! 
Я не тот, да и жизнь не та, 
Как ты горько подметила. 

На земле мы случайно сошлись 

При сиянии месяца…” 
Петли дыма влекутся ввысь, 
Обнажая гонимую мысль: 
Не пора ли повеситься?

 

 

РАССКАЗ ГРОБОВЩИКА

 

“Ему на смерть не повезло,

Он угасал темно и долго.

И даже прах перетрясло,

Когда его везли из морга. 

 

Вот привезли. Я был из тех, 
Кто на гражданской панихиде 
Вдруг потемнел, как смертный грех, 
Лицо покойника увидя. 

 

Он, что царь-колокол, молчал, 
Отвисшей челюстью ощерясь. 
И клык прокуренный торчал, 
Как выдающаяся ересь. 

 

Все говорили. Я молчал. 
“Как неприлично!” — я подумал. 
Мертвец того не замечал, 
Да,видно, ангел надоумил. 

 

И поднялась его рука 
И челюсть вправила обратно…” 
Таков рассказ гробовщика. 
Что за мертвец? Невероятно! 

 

С тех пор и другу, и врагу 
Он говорит, слегка ощерясь: 
“Не дай вам Бог лежать в гробу, 
Вправляя собственную челюсть!”