Александр Шуралёв. МИР КАК МИФ ОТКРЫЛ ПОЭТ ПЕРОМ
№ 2011 / 6, 25.06.2015
Александр Шуралёв
ОДИН
«Пусть они проживут до седин…», –
лихо жахнул дробинками соли.
Звать его Кузнецов. Он один
воевал с вороньём в чистом поле.
В поколении друга искал,
как иголку, пропавшую в стоге.
Был ему шар земной слишком мал
и узки столбовые дороги.
С тихорецкого вышел двора
в шумный стольник за славою горькой.
Для него Золотая гора
оказалась на деле пригорком.
Золотую стрелу изо лба
вырывая неробкой рукою,
зацепилась о землю звезда
неизбывною русской строкою.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Спасибо гадалке из Астрахани,
о будущем мыслившей вслух,
и ангелу, в схватке со страхами
в мальке отстоявшему дух.
С войны, поблукав пылью во поле,
в дом болью вернулся отец,
а следом бескрайними тропами –
начало с концом в НАКОНЕЦ.
КЛЮЧИ
Он рано перешёл предел,
до срока прикоснулся к тайне.
Но то, что за чертой узрел,
запрятал под семью замками.
Он первый ключ отдал воде,
второй – земле, а третий – туче,
четвёртый – огненной звезде,
а пятый – каменистой круче
и утопил в вине шестой,
меж тьмой и светом – ключ седьмой.
Все воды надо переплыть,
всю землю надо исходить,
все тучи выжать, словно губку,
все звёзды облететь не в шутку,
все скалы-кручи покорить,
по чашам всё вино разлить.
А тот, кто преуспеет в этом,
проникнет в щель меж тьмой и светом,
и зазвучат ключи в руках,
как в детстве – погремушки,
и разомкнутся на замках
с весёлым скрипом дужки.
ПУТЬ
Из Тихорецка казалась Москва
краем света за первым углом,
и простиралась стезя, как сова
тенью ветра под мифом-орлом.
На голубой ускользающий шар
в безысходности русских полей
так оглянулась с дороги душа,
что расплескал стихи Водолей.
КРЕСТ
В русском мифе живёт русский рай,
а у русского рая есть край,
на краю этом – русская воля,
в русской воле – русское поле,
в русском поле – русское сердце,
в русском сердце – русская щедрость,
в русской щедрости – русский завет,
а в завете том – русский поэт.
На плечах он несёт крест свой –
мира ось,
воедино скрепляя всемирность.
ПОЭТ
На молодецкий богатырский свист
издревле занесло дубовый лист.
Он сорок сороков гулял по свету
и в грозовых раскатах, и в тиши,
но в час ночной влетел в избу к поэту
и, опускаясь, молвил: «Допиши…»
Растёкся по избе дубовый запах,
а лист края раскинул на столе.
В прожилках север, юг, восток и запад
хранили правду о родной земле.
Как дописать такие мощь и силу,
такие ширь и даль, и глубь и высь?!
Но прошлое со всех сторон сквозило:
«Допишешь, только за перо возьмись».
Он стал искать перо в избе на ощупь
среди земных вещей, идей и дел,
а в этот миг по небу, как нарочно,
журавушка над крышей пролетел.
Рванулось за окно из тела что-то,
привычное ломая и круша
в безудержной стихийности полёта.
Он содрогнулся: «Это же душа…»
На север, юг, восток и запад смело
за журавлём все сорок сороков
душа поэта над землёй летела,
вбирая дух веков и облаков.
И вот сбылось, свершилось и настало:
сверкнула молния, и грянул гром,
с небес на землю, мглу пронзив, упало
призванье журавлиное пером.
Душа домой из странствия вернулась,
соединилась с телом поутру,
а тело, косточки размяв, проснулось
и потянулось к вещему перу.
Взглянул поэт: пушинка –
да и только.
И так, и эдак хочет в руки взять.
Но, как ни напрягался, всё без толку:
никак не может пёрышко поднять.
Тогда пошёл поэт во чисто поле,
обнял сырую землюшку, как мать,
и север, юг, восток и запад с болью
в нём стали русской силой прорастать.
Встал, дар земли приняв, богатырём
и мир как миф открыл поэт пером…
На молодецкий богатырский свист
не в царские хоромы – в голь-избу
издревле занесло дубовый лист,
и дописал на нём Поэт Судьбу.
РОДИНА КУЗНЕЦОВА
Он родину свою скатал в яйцо,
но не успел обратно раскатать:
шёл, страх презрев и веря в благодать,
по полю минному вслед за отцом.
Чтоб к Родине любовь не расколоть
о жёсткое нагроможденье бед,
её окутал мифами поэт,
пропитывая ею дух и плоть.
Все мысли и дела сошлись в одном:
как родину до светлых дней сберечь.
А может быть, игра не стоит свеч,
ведь загустела темнота кругом?
Тревожно обращался к тишине:
«А будет ли когда-нибудь просвет?»
Отчизну в сердце закатал поэт.
Запрятал в самой-самой глубине.
Подумалось: «А вдруг сердечный стук
расколет скорлупу простой любви,
и, возвратившись на простор земли,
Отчизна испытает ужас мук?»
Взметнулся вихрь невидимый с полей.
На множестве венков цветы шуршат.
Отчизну приняла в себя душа
и вознеслась на небо вместе с ней.
Александр ШУРАЛЁВ
Александр Михайлович Шуралёв родился в селе Кушнаренково Республики Башкортостан. Кандидат педагогических наук. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Литературная учёба», «Юность», в других изданиях.
Добавить комментарий