КОШМАР И ПРЕЛЕСТЬ ТОТАЛИТАРИЗМА

№ 2006 / 21, 23.02.2015


У человека короткая память – он всё забывает, даже такое, о чём забывать никак нельзя. Ровно полвека назад состоялся двадцатый съезд КПСС – нам он теперь кажется таким далёким, почти нереальным. И то, о чём с такой страстью говорил на закрытом заседании 25.02.1956 г. Н.С. Хрущёв, теперь воспринимается как сказка, что-то вроде «Слова о полку Игореве». А между тем эта сказка вполне может повториться. Более того, она повторится почти наверняка. Не с нами – так с другими. Не теперь – так после. Не в такой же точно – так в другой форме. Говорить, что сталинизм миновал окончательно и безвозвратно – по меньшей мере, самонадеянно. Даже теперь мы видим вокруг себя адептов сталинского строя во множестве – это после всех разоблачений и прозрений, после крушения системы и демонтажа остатков. До сих пор ведутся ожесточённые споры, и стороны никак не могут не то чтобы понять друг друга, но просто услышать. С обеих сторон приводятся доводы несоотносимые, совсем как в старинной поговорке: я ему про Фому, а он мне – про Ерёму. Мы им – про миллионы загубленных жизней, они нам – про успехи науки и техники, про индустриализацию и коллективизацию, про успехи балета и кинематографа, про бесплатную медицину и образование. Мы им – о недопустимости подавления личности и ограничения свобод, они – о высших идеалах, за которые нужно бороться с оружием в руках. Где тут правда? Так сразу и не разберёшь. Но разбираться надо – как бы ни было тяжело.
Придётся вернуться к истокам. Вспомнить основополагающие принципы. Их всего два, этих принципов, и в чём-то они противоречат друг другу. Отсюда весь сыр-бор.
Первый принцип: принцип максимума личной свободы как обязательного условия полной реализации способностей индивида, чувства самоудовлетворения и ощущения счастья.

Второй принцип: стремление всего и вся к единению, к стиранию граней и искусственных границ – столь же непременное условие общественного прогресса, решения всё более сложных задач и перехода на более высокую ступень развития, что ведёт, в свою очередь, к повышению качества жизни и степени самореализации.

Вот на этих очевидностях мы всё время спотыкаемся. Игнорирование любого из принципов ведёт к самым тяжёлым и далеко идущим последствиям. Их соединение благотворно, но требует разумного компромисса. Гипертрофированное развитие любого из них являет уродливые примеры, хорошо нам известные. Если говорить о сталинизме в частности, и о тоталитаризме вообще, то это очевидный пример полного игнорирования первого принципа при абсолютизации принципа номер два. Анархические сообщества являют обратный пример – судьба их ненамного лучше обществ тоталитарных, они распадаются даже быстрее и гниют весьма живописно (хотя и без зверств и насилия, свойственного своим антагонистам).
Сказанное – почти банальность, и не стоило бы её теперь повторять. Но парадоксальность ситуации заключается в том, что, несмотря на казалось бы полную ясность и очевидность вопроса, мы не застрахованы от ужасов тоталитаризма и, повторяю ещё раз, эти ужасы наверняка повторятся. Я уж не говорю про Ближний Восток и Северную Корею, про Среднюю Азию и какой-нибудь тмутараканский Каганат, но даже страны Западной Европы, даже Великобритания, даже США имеют все шансы ощутить на себе прелести столь завидного общественного устройства!
Не сочтите, что я нагнетаю страсти и сгущаю краски. Всё дело в объективной реальности. А она состоит в том, что тоталитаризм таит в себе огромную притягательную силу и даже очарование. Я бы даже сказал – неизбывное очарование – натуральные чары, от которых не так-то просто избавиться бедному человеку.
Объяснимся!
Всё очень просто. Тоталитаризм эксплуатирует основополагающие инстинкты человека, насильственно реализует главный принцип эволюции – стремление индивидуумов к объединению. Что бы мы ни говорили – мы никогда не свернём с этого магистрального пути. Потому что, повторяю, это есть выражение глубочайшего инстинкта и основного принципа – того самого, благодаря которому возникло буквально всё, что ни есть в этом мире, не исключая и нас самих. Тем и сильны тоталитарные сообщества, что они, пускай насильно, заставляют людей объединяться, выстраивают чёткую управляющую структуру и добиваются при этом потрясающих результатов. Пример Советского Союза, запустившего первый искусственный спутник Земли и построившего первую в мире АЭС, давшего целую плеяду выдающихся учёных, спортсменов и деятелей культуры, одолевшего фашистскую Германию и ещё много чего совершившего удивительного и неслыханного, – со всею очевидностью доказывает необыкновенную мощь организации – такой организации, в которой согласованно работают десятки и сотни миллионов исполнителей. И это притом, что исполнители напрочь лишены частной инициативы, что они живут в постоянном страхе, едва сводят концы с концами и, в общем-то, плохо понимают, чего и зачем они делают.
Сила тоталитаризма – в его строгой организации и регламентации, в реализации идей общинности (пускай и в уродливой форме).
Слабость тоталитаризма – в попрании личных прав и свобод, в задавливании частной инициативы и нивелировании личностей.
Как только узда ослабевает, тоталитаризм моментально рушится. Когда тиран сходит с исторической сцены, с небывалым шумом падает и выстроенная им система – несмотря на все её достижения и показной блеск. И это тоже закономерно и правильно – потому, что стремление человека к свободе и счастью – черта ещё более глубокая и важная, нежели стремление к объединению. Принцип – принципом, но надо же понимать, ради чего работает этот принцип? Во имя какой цели на наших глазах совершается Эволюция – эта колоссальная манифестация Вселенной? Мне кажется, философия уже не испытывает в этом вопросе затруднений. Практически все согласились, что главный смысл и абсолютная ценность – это максимальное развитие свойств человека, его высшая самореализация, обретение им полной свободы и могущества. Инстинктивно это чувствует каждый. В самом деле, если не будет свободы – зачем тогда всё? Сидеть в золотой клетке и радоваться жизни – что может быть нелепее этой конструкции? Ходить строем на работу в одинаковой одежде и петь бравурные марши, радоваться по указке и негодовать по команде – бр-р-р, меня мутит от этой картины.
Я уж не говорю о том, что та же самая организация, построенная на иных принципах – на принципах взаимного согласия и уважения личных свобод, даёт несравнимо лучшие результаты, настолько лучшие, что требуется «железный занавес», дабы отвратить колеблющихся и слабохарактерных от «дьявольского» соблазна. Но никакие «занавесы» не спасают. Конец у тоталитарных режимов всегда один.
Опасность тоталитаризма ещё и в том, что это наиболее лёгкий путь, он провоцирует ограниченные и нетерпеливые умы. В самом деле, легче построить народ в колонну и с уверенным видом повести её за собой в «даль светлую», чем ждать, когда это «стадо» само организуется и осознает, что же ему нужно. Этим обстоятельством пользуются все диктаторы. Все без исключения прикрываются высшими ценностями – мнимыми или подлинными. Все придумывают врага – внутреннего или внешнего. Все не знают колебаний. Все изображают из себя сверхлюдей. И ещё раз повторяю: при этом эксплуатируется благородная и фундаментальнейшая идея единения (на уровне этноса, класса или интернационала – большой разницы нет).
Вот и вся разгадка тоталитаризма. Надо ли говорить – насколько он опасен и живуч?

Маятник истории всё время раскачивается – от анархии к диктатуре и обратно. Стоит ему отклониться в одну сторону, как включаются центростремительные силы – и общество со всеми своими институтами неудержимо увлекается в обратную сторону.

Центр равновесия находится где-то посередине, как результирующая вынужденного ограничения свободы при совместном существовании и стремления каждого человека к независимости и максимальному самовыражению. Эта дилемма всегда будет стоять перед нами – поиска максимума личной свободы и необходимости подчинения правилам общежития. И каждый раз будут уклонения в ту или другую сторону. Амплитуда маятника будет неизбежно уменьшаться. Но эксцессы вполне возможны и даже вероятны. Эксцессы тем вероятнее, чем беднее общество, ниже мораль и уровень осведомлённости и образованности его членов.
Сторонники насильственной организации снова и снова будут твердить о необходимости построения идеального общества. Но вопрос в том и заключается: каким образом достичь идеала? Пора бы уже понять: нельзя идеалы навязывать – как бы ни были они привлекательны. Идеал должен складываться сам собой, по мере длительного и естественного развития и настройки. Всё ненужное – само собой отпадает, всё полезное – остаётся. Это и есть стихийное творчество масс. А ещё это – так называемое «пробное нащупывание» – то самое, которое производила Эволюция в течение миллиардов лет. Мы сами – результат такого нащупывания, существенная часть Эволюции, её главное выражение. Мы только-только открыли глаза. В поисках света мы неловко тычемся в углы и разбиваем в кровь лицо. Среди нас нет мессии и быть не может. Небеса молчат и вряд ли заговорят. От нас требуется то же, что и всегда – терпение и труд, настойчивое познание окружающего мира и самих себя. Стремление перепрыгнуть через этапы развития к добру не приводит. Возможны лишь медленное созревание и настройка общественного устройства. Всё придёт в своё время – только не надо торопиться. Не надо придумывать искусственных конструкций – эти утопии лишь вредят. Всё разумное и вечное формируется само собой. Сам человек – сложнейший феномен, который ни повторить, ни даже толком объяснить наука не в состоянии, – формировался стихийно, слепой игрою случая. Об этом не мешало бы помнить всем мессиям и поводырям, всем доброхотам и диктаторам, стремящимся построить идеальное общество на костях своих соплеменников. Праведная цель не может быть достигнута неправедными путями – это аксиома, которую надо бы написать на всех знамёнах.
Россия в результате своего чудовищного опыта, можно сказать, выстрадала иммунитет против тоталитаризма. Чего нельзя сказать о других странах и сообществах. Да и нашего иммунитета – надолго ли хватит? Показательно отношение большинства населения к двум знаковым фигурам – Сталину и Хрущёву. Первого, хотя и клянут на все лады, уважают больше второго (как будто всё ещё боятся). Хотя вся вина Хрущёва лишь в том, что нерасчётливо увлёкся кукурузой да где-то там стучал ботинком по столу. А то, что он освободил миллионы ни в чём не повинных людей, выдал паспорта жителям деревни, вторично отменив крепостное право на Руси, что остановил десятилетиями крутившийся кровавый молох, – это как бы ничего не значит. Мы, как всегда, не видим за деревьями леса. Мы близоруки и у нас провалы в памяти. Почти как в известном анекдоте:
– Доктор, у меня провалы в памяти!
– Да что вы говорите? И давно это у вас?
– Что, доктор?
– Ну эти, провалы.
– Какие провалы?..
Не хотелось бы, чтобы через сотню лет какой-нибудь умник рассказывал про нас что-то подобное, а все бы вокруг хватались за животики и приговаривали: «Так им и надо. Поделом этим невеждам». И только один пламенный юноша со взором горящим восклицал: «Оставьте же, наконец, в покое этих несчастных идиотов! Или вы не знаете, что о покойниках плохо не говорят?»
Приятная перспектива, не правда ли?

Александр ЛАПТЕВ, г. ИРКУТСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.