НЕПРОЗРАЧНОЕ Российское авторское общество

№ 2015 / 44, 09.12.2015

В конце ноября в средствах массовой информации появилась новость о том, что банковские счета Российского авторского общества (РАО) заморожены, а в прокуратуру передано уголовное дело по подозрениям в хищениях денежных средств со стороны РАО.

Хочется сказать, что рядового обывателя уже не удивляют подобные заголовки в СМИ, поскольку в последнее время власть предпринимает попытки бороться с преступлениями, совершаемыми «высокопоставленными лицами». Однако здесь есть особенность.

Современный институт защиты интеллектуальной собственности – достаточно молодой в отрасли российского гражданского права, и на настоящий момент этот институт претерпевает проверку судебной практикой. В плане судебной защиты прав на интеллектуальную собственность за последнее время сделано достаточно – например, создан Суд по интеллектуальным правам, входящий в судебную систему России в качестве высшей судебной инстанции по данным видам споров. Но во многом институт остается весьма незрелым и, по большей части, представляет собой кальку с западных образцов.

Например, статья 1253.1 Гражданского кодекса РФ, определяющая понятие информационного посредника, представляет собой почти точный перевод соответствующей статьи американского Digital Millenium Copyright Act (DMCA) 1998 года, по правилам которого работает система ID Content компании Google.¹

Немаловажным аспектом является и малая осведомлённость граждан о содержании норм части четвёртой Гражданского кодекса Российской Федерации, посвящённых защите интеллектуальной собственности. Человек без юридического образования навряд ли сможет объяснить либо вообще понять разницу между авторскими, исключительными и смежными правами.

Вдобавок ко всему, данный правовой институт имеет прямое отношение к людям творческих профессий, которые, в силу склада своего характера, не вникают в содержание юридических норм. Наиболее «продвинутые» обращаются в соответствующие организации для защиты своих прав.

Указанные аспекты создают почву для злоупотреблений со стороны организаций, обществ по защите авторов и правообладателей. Подозрения пали и на самого крупного игрока – Российское авторское общество.

Следует напомнить, что в июле 2015 года три организации по управлению коллективными правами – Российское авторское общество (РАО), Российский союз правообладателей (РСП) и Всероссийская организация интеллектуальной собственности (ВОИС) объединились в профсоюз, поскольку зачастую функции этих организации дублируются. Глава РАО и РСП Сергей Федотов обозначил в качестве основной цели объединения снижение вознаграждений организаций, которые сейчас находятся в интервале от 1% до 35%.²

Такое объединение, с одной стороны, представляется разумным, особенно, если учесть, что РАО и РСП возглавляется одним и тем же человеком. Но это будет иметь смысл, если сделать деятельность союза более прозрачной.

По личному опыту могу сказать, что даже найти головные отделы этих организаций в Москве может быть проблематичным – ни одна из этих организаций не имеет даже вывесок в тех местах, где они расположены, несмотря на то, что в зданиях действует строгий пропускной режим. Что же творится за этими стенами – выяснить достаточно сложно.

Кроме того, есть достаточные подозрения в том, что, в частности, РАО защищает права тех, кто больше заплатит. А платит больше всего Голливуд. В качестве примера здесь можно привести подачу в 2010 году РАО иска к кинотеатру «Салют» в городе Екатеринбурге о взыскании дополнительного вознаграждения в интересах голливудских композиторов, которое, в итоге, было оставлено без рассмотрения.

В своем иске РАО основывалось на спорной норме пункта 3 ст. 1263 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая гласит, что «при публичном исполнении либо сообщении в эфир или по кабелю аудиовизуального произведения композитор, являющийся автором музыкального произведения (с текстом или без текста), использованного в аудиовизуальном произведении, сохраняет право на вознаграждение за указанные виды использования его музыкального произведения». Эта норма породила две точки зрения на неё.

Первую версию официально озвучил Алексей Звонарёв, полномочный представитель Российского авторского общества в УрФО и Пермском крае. В своём интервью ИАА «УралБизнесКонсалтинг» 27 января 2012 г. А.Звонарёв поясняет смысл вышеуказанной нормы права следующим образом: «Эта история длится ещё со времён немого кино, когда фильм озвучивал тапёр, – понятно, что это были разные произведения. Поэтому ещё с тех пор осталась традиция: музыкальные произведения, которые либо используются в фильме, либо специально для него написаны, идут особняком. Это даже не с точки зрения закона, а с точки зрения человеческого восприятия. Безусловно, создатели фильма платят авторам музыки. Но фильм – это произведение долгоиграющее, его используют многократно.
И авторы фильма впоследствии получают и получают прибыль от его проката. Так и автор музыки к фильму сохраняет право на вознаграждение».

Однако есть и иная позиция, абсолютно противоположная позиции РАО. Её придерживается, к примеру, екатеринбургский юрист Евгений Дедков, который в своей статье «Право композитора на вознаграждение за публичное исполнение фильма и необходимость его отмены», указывает, что «с учётом современных цен на билеты в кино и объёма кинорынка применение данной нормы влечёт получение композиторами чрезмерной прибыли, которая намного выше прибыли любого из участников кинобизнеса, в том числе продюсера кинофильма, организовавшего его создание и понесшего бремя всех издержек, а также несправедливое обогащение РАО, которое «вправе удерживать из вознаграждения суммы на покрытие необходимых расходов по сбору, распределению и выплате такого вознаграждения, а также суммы, которые направляются в специальные фонды, создаваемые этой организацией с согласия и в интересах представляемых ею правообладателей» (абз. 2 п. 4 ст. 1242 ГК РФ, п. 5.8.5. Устава РАО), то есть фактически тратить собранные средства для собственных нужд.

Из этого прецедента напрашивается вывод, что Российское авторское общество, во-первых, ищет всевозможные способы для заработка, представляя интересы, в первую очередь, наиболее платёжеспособных заказчиков, во-вторых, не гнушается в этом случае представлять интересы именно зарубежных партнёров даже в ущерб интересам российских участников рынка. Разумеется, могут быть такие случаи, когда российский субъект не прав с юридической точки зрения. Однако рассмотренная ситуация как минимум спорная, что признал и суд.

Подытожив, хочется отметить, что важными направлениями в дальнейшем развитии российского правового института защиты интеллектуальной собственности должны стать, во-первых, увеличение прозрачности работы специализированных обществ, во-вторых, повышение правовой грамотности граждан России.

 

Александр ЖЕЛВАТЫХ

г. ЕКАТЕРИНБУРГ

---

 

¹ Е.Э. Чуковская, М.Ю. Прокш. «Использование результатов творческой деятельности в Интернете: возможный подход к регулированию». «Журнал российского права», 2013, № 2.

 ² http://izvestia.ru/news/597016