ЧИТАЮЩИЕ ДА ВОЗРАДУЮТСЯ

№ 2006 / 22, 23.02.2015


«Всегда поступай так, как велит сердце. Оно не обманет. Только всегда помни, что история народа – это наши старшие. В историю не стреляют, её не оскорбляют, не пересказывают каждый раз заново. Её любят, чтут, берегут»
(В.В. Вороков. «Прощающие да простят»).

Роман Владимира Ворокова «Прощающие да простят» поразил меня по-настоящему. Давненько не попадалась мне книга столь чарующая и поэтически мощная. О кровавой истории Кавказа написано немало, но книга Ворокова, рассказывая о нескончаемой войне горцев против русских, в сущности говорит не о самой войне и не о хитросплетении судеб главных героев, а о тонкой психологической подоплёке того, что происходило на Кавказе долгие годы. Факты не как факты, а факты как песня – вот что такое «Прощающие да простят». Владимир Вороков написал настоящий роман-поэму. Его проза пропитана цветом, вкусом и музыкой стихов, несмотря на то, что читателю предложен горький напиток. «Каждый день рубим друг друга, стреляем из засад, воруем скот, людей в плен угоняем…»
Странная, даже загадочная книга, хотя всё в ней лежит на поверхности. И всё же остаётся тайна, остаются вопросы. Роман до краёв наполнен народной мудростью, кажется, нет ни одной страницы, не украшенной восхитительными поучениями древности.
«Как-то аталык застал Дабеча, готового расплакаться оттого, что стрелы его лука ложились далеко от цели.
– Это такое маленькое несчастье, что на него не стоит обращать внимания.
– А если придёт большое?
– Оно не бывает долгим. Его надо пережить, осилить. И оно уйдёт. А стрелы? Они лягут в цель. Ты сможешь. Любой успех начинается с победы над собой.
Хагур хорошо знал, что в мире нет ничего хуже, чем человек без характера.
– Там, где нет воли к победе, там нет конца дороге, – учил он Дабеча.
Был ли учитель строг к мальчику? Пожалуй, да… Хагур подавлял в мальчике любое проявление слабоволия, капризности, обидчивости. Гордость – да. Самовлюблённость – нет.
Он делал всё, чтобы Дабеч усвоил, что только мужество в состоянии выдержать удары судьбы. Однажды старший сын Хагура ударил раба за нерасторопность.
– Мой брат был прав? – спросил Дабеч Хагура.
– Если ты считаешь, что нет, то так не поступай.
– Как же в жизни я буду узнавать, чего не следует делать, ведь ты не всегда будешь рядом со мной?
Подскажет сердце. Но помни, что от правил приличия не освобождён ни царь, ни раб».
Не раз Владимир Вороков говорит про голос сердца и призывает своих героев прислушиваться к нему. Но далеко не всегда они следуют его совету. При всём обилии мудрости персонажи романа так и не наполнились светлой любовью, не одолели страсть к войне, не побороли вспышки ненависти, которые приводили в действие механизм беспощадной ненависти и разжигали огонь войны с новой силой. И понемногу, читая «Прощающие да простят», приходишь к убеждению, что мудрость играет в жизни человека ничтожную роль. Особенно, когда речь идёт о войне.
Дабеч вырос, возмужал, стал первым воином. Но не научился сдерживать своих чувств, давал волю гневу, проявлял порой жестокость. Отец вызывал однажды Дабеча к себе, чтобы расспросить его о совершённом набеге.
«– Правда ли, что ты сжёг Таубиевский аул?»
– Да, – последовал лаконичный ответ.
– Говорят, ты не пощадил ни детей, ни женщин. Так ли это?
И вновь одним словом ответил Дабеч:
– Да.
– Уходи из аула, – велел последнему из своих сыновей старый князь. – Вернёшься, когда меня не будет на этом свете. Я не изгоняю тебя навсегда, ибо не желаю, чтобы на том прекратился наш род. Помни, что вернувшись после моей смерти в село, ты должен нести людям добро, замаливая совершённое и за себя, и за Арыкшу, и за братьев своих, и за меня. Обещай сделать это.
– Обещаю.
– Жалеешь ли ты о содеянном?
– Нет, – твёрдо ответил Дабеч».
«Прощающие да простят» – книга о воинах, о неугасимом воинском духе, а также о простых человеческих слабостях и о страстях, которым не в силах противостоять даже самый великий воин.
«Разум оставил силу духа Арыкшу. Лишь дикая страсть бушевала в нём. Страсть – это как поток, вращающий огромное колесо водяной мельницы. Если поток слишком силён, он может разбить колесо…
Арыкшу выхватил кинжал, и не успела казачка ахнуть, как концом лезвия вспорол на ней рубаху от груди до подола, не оставив на теле и царапины.
Нет! Не было, не могло больше быть на земле такого: ни девичьих грудей, ни стана, ни ног. Алые губы дрожали. Синие глаза застыли в ужасе и изумлении.
– Пресвятая Богородица, спаси, помилуй, защити!
Только не услышала казачку Дева Мария. И когда абрек накинулся на невинное тело, не знавшее ранее не только мужских ласк, но и взгляда чужого, она не стала биться, как форель, выброшенная на берег реки, а лишь слегка стонала от боли и горя, кусая губы в кровь…»
О многих несправедливостях рассказывает роман Ворокова, о великих личных бедах и о несчастьях целых народов, но всё же не затапливает читателя отчаянье, не душит безысходность, хотя развитие сюжета, весь ход событий и знание уже совсем близкой к нам истории не оставляют никакой надежды на благополучный исход.
В романе много любви: между мужчиной и женщиной, между братьями, между друзьями. Однако любовь между близкими, пусть и иноплеменными людьми, сгорает в пламени войны. Любовь в книге Ворокова будто бы не имеет права на долголетие. Героев романа расшвыривает во времени в пространстве, они пропитываются чужой культурой, теряют прежние лица и словно рождаются заново, дабы смотреть на жизнь новыми глазами. Из тихих домашних красавиц женщины превращаются в воинов. И опять гремят ружья, звенит сталь клинков. Мудрость стариков, мудрость веков отступает под натиском войны. Нет просвета и нет счастья, но всё-таки остаётся вера в людей.
В чём же загадка? Почему, прочтя пятьсот страниц книги о человеческом безумии, всё же не перестаёшь видеть человека в человеке и даже продолжаешь любить героев книги, хотя руки их залиты кровью невинных? В чём магия этого романа?
Не в том ли, что Вороков излагает историю поэтически, окрашивая её чуть ли не в сказочные тона? Не в том ли, что писал он эту книгу не только без ненависти, и не просто с любовью, но и с искренним стремлением передать эту любовь другим?
Сам Вороков пишет в послесловии: «Я изложил истину. Я хотел правды. Ибо она – источник Веры и Надежды. Она всегда легка, какой бы тяжёлой ни была. Я не мечтал о белых одеждах оправдания только для кабардинцев. Книга – о белых одеждах для всех людей»…

Андрей ВЕТЕР

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.