ДАЛЬ СОВЕТСКОГО ТОЛСТОВЕДЕНИЯ

№ 2016 / 18, 13.05.2016

Так называли иногда (имеется в виду В.И. Даль, составитель знамени того словаря) Николая Николаевича Гусева, всю свою долгую 85-летнюю жизнь посвятившего кропотливейшему изучению жизни и наследия Л.H. Толстого. Среди отечественных специалистов по Толстому Н.Н. Гусев представляет собой, несомненно, единственное в своём роде явление. Это было для него в полном смысле слова служением. В течение двух лет – с 1907 по 1909 год Гусев работал у Толстого в качестве секретаря, жил в яснополянском доме, и в отличие от многих других толстовцев и «помощников» гения русской литературы оказался единственным серьёзным его исследователем.

 

Н.Н. Гусев родился 9 (21) марта 1882 года, происходил он из семьи рязанского ремесленника, в свою очередь происходившего из крепостных Рязанской губернии. Элементы простонародного рязанского говора, по свидетельствам знавших Гусева, оставались у него до конца. В этом можно убедиться также, если послушать сохранившиеся записи его многочисленных выступлений.

Окончив в 1801 году гимназию, Гусев очень серьёзно увлёкся учением Толстого, занимался гектографированием его запрещённых сочинений, а в 1902 году некоторое время находился в тюремном заключении за отказ от военной службы. Среди его близких знакомых в ранней молодости был С.Н. Дурылин, также в юные годы увлечённый толстовством и бывший в 1905–1909 годах секретарём издательства «Посредник». Связи и переписку с ним Гусев поддерживал в течение всей жизни.

В 1903 году Гусев начал переписываться с Толстым и тогда же впервые посетил Ясную Поляну. Толстому понравился увлечённый и самоотверженный молодой человек, честный и порядочный, бесконечно ему преданный, он оценил его серьёзные интересы и способности, и приблизил его к себе. Так для Гусева открылся путь в мир, который назывался Ясной Поляной.

B 1907 году по рекомендации В.Г. Черткова Гусев поселился в Ясной Поляне в качестве секретаря и сразу же органически вписался в ближайшее толстовское окружение. Для яснополянской атмосферы того времени это была очень типичная, очень характерная фигура – серьёзный, способный, образованный молодой человек, напряжённо искавший ответа на «проклятые» жизненно-социальные вопросы и всецело разделявший нравственные убеждения Толстого.

Надо сказать, что Толстой вообще любил эту преданную ему молодёжь, которая окружала его в его последние годы (в этом кругу, кроме Гусева, были также молодой француз-толстовец Виктор Лебрен, А.П. Сергеенко, затем В.Ф. Булгаков, известный музыкант А.В. Гольденвейзер и др. Их он явно предпочитал своим старым последователям, среди которых было немало людей неискренних, льстивых, лицемерных, а то и корыстных, что, как известно, очень раздражало родственников писателя, прежде всего Софью Андреевну Толстую, которая называла их обычно «тёмными» в противовес светским знакомым и людям из культурного общества. Однако у Н.Н. Гусева тоже не сложились с ней отношения, и он впоследствии говорил одному из своих учеников, что Софья Андреева, с его точки зрения, была чрезвычайно несимпатичным человеком – «она никогда не улыбалась».

Выполняя свои секретарские обязанности, Гусев обычно отвечал на многочисленные письма, приходившие Л.Н. Толстому, писал корреспонденции в газеты о жизни в Ясной Поляне, под диктовку Толстого, владея стенографией, делал записи набросков к последним художественным и в основном публицистическим сочинениям писателя.

«Помощник и работник он бесценный», – однажды отозвался о нём Толстой.

 

Л.Н. Толстой и Н.Н. Гусев разбирают почту

 

Впоследствии Л.Н. Гусев стал автором воспоминаний о Толстом, среди которых наиболее важное значение имеет дневник «Два года с Л.Н. Толстым», впервые увидевший свет в издательстве «Посредник» в 1912 году и неоднократно переиздававшийся в советское время.

4 августа 1909 года Гусев был арестован за распространение запрещённых в России сочинений Толстого и выслан в Пермскую губернию, в маленький городок Чердынь. Ему было поставлено в вину то, что на корректурных листах статьи Толстого «Единое на потребу» были вставлены его рукой (разумеется, с ведома Толстого) различные бранные и даже непристойные слова о русских царях. Так, Пётр Первый был назван пьяным дураком, Екатерина Вторая – б…ью, Николай Второй – малоумным гусаром, а его правительство «сбродом бессовестных и заблудших людей». Из ссылки Гусев был возвращён уже после смерти Толстого, в 1911 году, и сразу же, поселившись в имении Черткова Телятники, по соседству с Ясной Поляной, вместе с младшей дочерью Толстого Александрой Львовной занялся подготовкой к печати так называемых «Посмертных художественных произведений» Толстого, которые тогда ещё не были опубликованы – «Хаджи-Мурат», «Отец Сергий», «Дьявол», «Фальшивый купон», «После бала», «Живой труп» и другие. С этого времени и до последних дней жизни Гусев вёл неутомимую, поистине подвижническую работу в качестве биографа Толстого, текстолога, комментатора, собирателя и исследователя творчества писателя. Знаменитое 90-томное издание сочинений Толстого, так называемое «Юбилейное», перепечатка которого в соответствии с волей Толстого разрешалась безвозмездно, – всё полностью прошло через руки Гусева – текстолога, комментатора, рецензента, консультанта и неизменного – на протяжении тридцати лет – с 1928 по 1958 год – члена редакционной комиссии, куда входили В.Г. Чертков, главный редактор издания до 1936 года, Н.К. Гудзий, Б.М. Эйхенбаум, К.И. Халабаев, К.С. Шоxop-Tроцкий, М.А. Цявловский, А.Е. Грузинский, В.А. Жданов и многие другие. Гусеву принадлежало среди них одно из первых, если не самое первое место.

С 1925 по 1931 год Гусев был директором Толстовского музея в Москве, все издания которого, в частности, сборники «Толстой и о Толстом», «Толстовский юбилейный сборник» 1928 года осуществлялись при ближайшем и непосредственном участии Н.Н. Гусева. А в 1927 году вышли две его книги «Жизнь Л.Н. Толстого. Молодой Толстой (1828–1862)» и «Л.Н. Толстой в расцвете художественного гения» (1862–1877), положившие начало многолетним исследованиям Гусева в области биографии Л.Н. Толстого. Их продолжением стала «Летопись жизни и творчества Л.Н. Толстого» (М.,–Л., «Academia», 1936), в существенно дополненном виде переиздававшаяся в 1958
и 1960 годах.

В начале 1940-х годов, во время войны, Гусев, будучи научным сотрудником ИМЛИ, приступил к работе над многотомной академической биографией Толстого, которая именовалась «Материалами к биографии Толстого». В течение 25 лет им были записаны четыре обстоятельных, почти исчерпывающих тома, освещавших жизненный путь писателя от рождения до 1886 года. Последний из этих томов Гусев завершил, будучи в очень преклонных годах, почти ослепшим, за два месяца до смерти. Впоследствии «Материалы к биографии Л.Н. Толстого» были продолжены одной из его младших коллег, наиболее ценимых Гусевым, Лидией Дмитриевной Опульской-Громовой, но остались оборванными на 1899 год по причине смерти автора в 2002 году. И таким образом, научная биография Толстого оказалась так и незавершённой, чему, несомненно, способствовали и те условия, в которых оказалась академическая наука в последние два с половиной десятилетия.

Являясь также профессором МГПИ имени В.И. Ленина и членом учёного совета филологического факультета МГУ, Н.Н. Гусев как педагог и научный руководитель (очень строгий и требовательный) подготовил многих аспирантов, которые, защитив под его началом кандидатские диссертации, стали впоследствии видными толстоведами. Он очень внимательно относился к молодой научной поросли и всячески поддерживал её.

Нельзя не заметить, что человеческий характер Гусева был очень нелёгким, о чём вспоминал, например, известный исследователь творчества Л.Н. Толстого покойный профессор Московского университета Владислав Антонович Ковалёв, познакомившийся с Гусевым ещё в свои студенческие годы.

«Как учёный, Гусев был глубоко убеждён в абсолютной верности своих суждений и построений. Всех, кто c его точкой зрения не соглашался, Николаи Николаевич отвергал резко и подчас грубо. <…>Так, в зале Государственного музея Л.Н. Толстого 1 марта 1903 года Николай Николаевич публично выступил против Н.К. Гудзия (О чём именно шла речь в этой полемике, автор, к сожалений, не указывает. – А.Р.) Самые мягкие слова этого выступления были: «полная неосведомлённость Николая Каллиниковича (Гудзия. – А.Р.) в поставленной им проблеме». В 1947 году на заседании в ИМЛИ он самым грубейшим образом отчитал очень уважаемого всеми исследователя В.А. Жданова (по поводу канонического текста романа «Война и мир». – А.Р.), который, надо отдать ему справедливость, с большим достоинством ему ответил (как, впрочем, и Гудзий)» (Вл.А. Ковалёв. «Рядом с талантами». Воспоминания. М., «Медиа Мир», 2014, с. 126–127). В другом пассаже своих мемуарных заметок В.А. Ковалёв воспоминает о том, как «отчитал» Гусев и его, молодого тогда преподавателя, когда он сказал Гусеву, не выносившему Софью Андреевну, что своим студентам он старается внушить, что Софья Андреевна вовсе не была злым гением Толстого, что о ней сочувственно и положительно отзывался в своём очерке А.М. Горький.

«Гусев поднялся, заходил тяжёлыми шагами по комнате, а потом заговорил быстро и тяжело дыша. Меня за всю жизнь никто так сильно ещё не ругал.

– Ужасно то <…> – говорил Николай Николаевич, – что вы плохо читаете литературоведческие работы или не знаете их совсем. Вот я сделал публикацию в толстовском томе «Литературного наследства» о том, что старая дура Софья Андреевна прониклась нежным чувством к Танееву. Был такой композитор: может быть, вы и этого не знаете? Слава Богу, Танеев был порядочным человеком. Во втором отделении концерта, где они были вместе, он отсел от неё. В связи с этим Лев Николаевич вспомнил стихотворение Тютчева «Последняя любовь» и назвал его «стихами о слюнявой любви». Горький же ничего толком не знал, он бывал в Ясной Поляне очень мало, всё напутал и исказил. С Толстым они часто встречались только в Гаспре в 1902 году, когда он навещал больного Толстого, а потом, выздоровев, Толстой посещал и его на даче в Гурзуфе. Но это только потому, что Екатерина Павловна, жена Горького, хорошо готовила шарлотку с яблоками, которую любил Лев Николаевич. Когда же рецепт шарлотки узнали в доме графини Паниной, где жил Толстой, то он перестал ездить к Горькому» (там же, с. 129).

Прожив значительную, даже большую часть своей жизни в определённые, очень сложные периоды советской эпохи, Н.Н. Гусев неизменно оставался человеком безусловной порядочности и никогда не был запятнан ничем дурным и предосудительным, во всяком случае в политическом смысле, и в этом следовал целиком заветам и принципам своего великого наставника. В сущности говоря, он был только учёным – исследователем Толстого и пропагандистом его наследия, и более ничем. Но, наверное, этого вполне достаточно.

 

Фасад Государственного музея Л.Н. Толстого в Москве

 

Скончался Н.Н. Гусев 23 октября 1967 года. Его богатейший архив, как и ценнейшая библиотека по его завещанию поступили в распоряжение Государственного музея Л.Н. Толстого, который для Гусева был, собственно, родным домом. Неслучайно и его квартира, в которой он прожил долгие годы до самой смерти, находилась в Лопухинском переулке, рядом с Толстовским музеем.

 

Александр РУДНЕВ