Владимир МАЛЯРОВ. ДРУЗЬЯ (проза)

№ 2016 / 18, 13.05.2016

Здравствуйте, уважаемые коллеги из редакции газеты «Литературная Россия»!

В 70-е годы, когда я был студентом Литинститута, вы опубликовали мой первый рассказ в столице. Публиковали и потом, – последний рассказ «Костров» был опубликован в 90-е годы.

26 апреля мне исполнилось 70 лет. В СП СССР был принят по двум книгам в 1984 году. В моей творческой биографии был девятилетний период, когда я работал корреспондентом региональной газеты «На рубежах Родины», ныне «Граница», Северный Кавказ. Мною написан ряд повестей и рассказов, опубликованных в столичных и региональных изданиях. О пограничниках писал много и с большим желанием.

Предлагаю Вам рассказ на «пограничную» тему «Друзья».

Всего вам доброго!

 

1

Михаил Данкин и Виктор Зубов – старые друзья и однокашники, в один день уходили в армию. Правда, пути у них были разные. Михаилу предстояло служить в погранвойсках, а Виктору – в ракетных.

Над маленьким ставропольским городком Светлоградом буйствовал май. Сиреневый дух просто изливался из каждого палисадника, без вина дурманил и печалил буйные головушки призывников. Как же им не хотелось уходить в неизвестность в такое-то прекрасное время от друзей и подруг, в особенности от последних, которые вместе с весной цвели и благоухали!

На проводы друзей собрался весь 11-й «А» класс. Несмотря на нездоровье, пришла проводить в армию своих не самых дисциплинированных, но способных учеников бывшая классная руководительница Анна Михайловна. Дело прошлое, но 11-й «А» тоже был повинен в ранних сединах старой учительницы.

Анна Михайловна преподавала русскую литературу, иногда английский из-за нехватки «иностранцев». Свою классную ребята не то чтобы уважали, но и любили хотя бы за то, что она никогда не спешила «сексотить» родителям, тем более по каждому пустяку вызывать в школу.

Мишкины родители Фёдор Кузьмич и Анастасия Петровна Данкины отличались гостеприимностью, так что проводы удались на славу. Собралось много молодёжи, звучали тосты, музыка и песни.

Фёдор Кузьмич был очень доволен призывом сына в погранвойска.
В своё время он тоже был пограничником. Почти год воевал в Афганистане в разведроте. Заслужил орден Красной Звезды, но потерял левую руку. Его дождалась невеста – Мишкина мать – Настёна и даже безрукого приняла с распростёртыми объятьями.

Также провожала брата в армию младшая сестрёнка Танюшка, горячо любившая, просто обожавшая старшего брата.

А ещё на Мишкиных проводах была его любимая девушка Тоня. Они дружили лет с четырнадцати. Примерно с того же возраста обнимались-целовались, но не более того.

Однажды на чьей-то дачке, разгорячённый «Клинским» Мишка стал приставать к Тоне. Друзья давно попрятались кто куда со своими подружками.

Мишка довёл девушку до слёз, и она ночью убежала с той злополучной дачки. Между ними едва не произошёл разрыв, но Мишка вымолил прощение. С тех пор никогда не требовал от девушки большего вознаграждения, чем поцелуй.

Витька Зубов уже знал своё воинское предназначение. Он с пацанов был помешан на технике. Собственноручно, считай из бросового хлама, собрал несколько мотоциклов и один квадроцикл.

Хвалился, что после армии отгрохает легковой автомобиль почище «шестисотого». И Мишка верил другу – «отгрохает».

Витька первым в школе получил водительские права. Перед армией отлично окончил автошколу РОСТО и теперь безбоязненно смотрел в своё военное будущее.

За Мишкой Данкиным особых талантов не наблюдалось. Он любил спорт и не раз отстаивал честь школы и даже целого района в различных спортивных состязаниях. Мишка не просто любил один из видов спорта, а многие из них. Он прытко бегал на средние дистанции, играл в футбол, волейбол, мог показать себя на брусьях и перекладине, даже пытался серьёзно заниматься борьбой каратэ.

В общем, любил двигаться, что было заметно по высокой спортивной фигуре, широкой грудной клетке и даже по прямому взгляду больших серых глаз. За компанию Мишка пробовал курить – не понравилось. Однажды напившись на вечеринке и наблевавшись, на дух не переносил водки, а вот пиво иной раз шло в охотку – «Клинское». Друзья-товарищи считали Мишку правильным парнем – без баловства. Витька же прозвал друга Паинькой.
Так и говорил:

– А что, Паинька, не отправиться ли нам вечерком на поиски легкомысленных приключений? Глядишь, по мордасам схлопочем.

Витька, несмотря на свой невысокий росточек и, прямо скажем, не могучие силы, был отчаянным и стойким драчуном. Бывало в драках повергал не одного светлоградского «богатыря». В городке его имя было известно не только как знахаря-технаря, но и отчаянного драчуна тоже.

За компанию с неугомонным другом и Мишка иногда нашивал фонари и шишки.

 

2

В учебном центре Мишка обучился воинской специальности – стрелок, что далось ему легко. Он имел зоркий глаз и крепкую руку, без труда осиливал любые марш-броски или упражнения на снарядах. Он считался одним из лучших курсантов. Главное, у Мишки душа была спокойная. Сестрёнка Таня часто звонила по мобильнику, сообщала новости. У неё не было тайн от старшего брата. Однажды сообщила по секрету, что без ума влюбилась в мальчика Руслана из соседнего класса. У Руслана мама русская, а папа армянин. Недавно они ездили на экскурсию в город Кисловодск и целовались с Русланом до упаду…

– Это как – до упаду? – строго спросил Мишка девчонку.

– Не в буквальном смысле, – заверила Танюшка старшего брата.

Часто звонила Данкину и невеста Тоня. Она ждала, скучала и виртуально целовала жениха.

Общался Мишка и со своим старым другом Витькой Зубовым, чаще всего обменивались письмами. Как и ожидалось, тот писал:

«…Физзарядку и прочую муру я испробовал лишь в учебке.

Попал служить в ракетный полк. Через неделю подменил на новенькой «Волге» деда – дембеля. Вожу командира полка генерал-майора Ивана Ивановича, мирового мужика…»

Когда Мишка начинал служить на заставе, которая располагалась на самом берегу Каспийского моря, Витька уже ходил в младших сержантах. Но и Данкин показал себя. Через два месяца пребывания на заставе имел на счету два задержания рыбаков-браконьеров с поличным, а значит, и две благодарности от командования.

Спустя полгода, и вовсе отличился. К тому времени Мишка тоже ходил в младших сержантах, старшим пограничного наряда, помощником дежурного по заставе и прочее.

Однажды, будучи в наряде с молодым солдатом Степановым, они контролировали прибрежную полосу. На заре подошли к укромной бухточке и оба разом услышали с моря ровный рокоток мощного лодочного мотора. Данкин подал сигнал напарнику, и оба залегли за песчаным бугорком, почти у самого уреза воды.

В бухту вошла, судя по осадке, тяжело гружёная байда. В лодке маячили две фигуры.

– Не вздумай сдуру стрелять, – предупредил Мишка Степанова, учащённо дышавшего рядом, будто он пробежал километр с полной выкладкой.

Данкин включил рацию:

– «Море», «Море», я – «Река», иду на задержание…

Подмога могла подъехать минут через двадцать. И тут Мишка увидел в сумеречном свете съезжавшую под уклон к бухточке «Газель» с брезентовым верхом кузова. К счастью, в кабине оказался лишь водитель. «Всё меньше мороки», – подумал Данкин, глядя на байду, ткнувшуюся тупым носом в прибрежный песок.

– Вперёд! – подал он команду напарнику и первым рванулся кбайде. – Всем оставаться на местах! – на бегу выкрикнул Данкин, держа автомат наизготовку.

Водитель «Газели», подошедший к байде, неожиданно поднатужился и столкнул лодку на воду. Мишка, не раздумывая, бросился в воду следом за ней, благо дно здесь было пологое. Но пока ему удалось ухватиться за якорь, лежавший на носовом ларе, вода дошла до пояса.

Данкин поволок лодку за якорь-цепь обратно к берегу. Увидев, что с лодки спрыгнул в воду рослый бородатый мужик, он уже на мелководье швырнул якорёк на берег и встретил набегавшего рыбака прямым в челюсть. Боковым зрением заметил, как щупловатого Степанова волочил по песку водитель «Газели», пытаясь вырвать у пограничника автомат, но тот мёртвой хваткой уцепился за личное оружие.

Мишка поддал кирзачом под дых пытавшемуся встать на ноги мужику. Следом на него налетел напарник первого с ножом в руке. Мишка, как учили, поднырнул тому под руку и бросил через себя на отмель.

Водителя «Газели» Данкин с разбегу ударил прикладом автомата промеж лопаток, и тот повалился на обессилившего Степанова.

Мишка опустил флажок предохранителя и дал вверх очередь из автомата:

– Всем оставаться на местах, суки!

К бухточке съехала заставская «шишига», из кузова выпрыгнули трое вооружённых пограничников, из кабины – молодой прапорщик Деев с пистолетом в руке.

Тридцать два осетровых и севрюжьих «хвоста» насчитали пограничники. Улов, что называется, без дураков. Тут же составили протокол.

За «улов» Михаил Данкин получил краткосрочный отпуск с выездом на родину. Степанов заслужил
свою первую благодарность от командования.

 

3

Стоит ли описывать радость родителей и сестрёнки Мишки Данкина? Неописуемо!

Многое увидел и почувствовал он за время отпуска. Большинство одноклассников разъехались: кто в Ставрополь, кто и подалее. Некоторые служили, как и они с Витькой. Кстати, Витька уже побывал в отпуске. Слышал Мишка, что друг покуролесил в родных пенатах, кого-то избил, но и ему доставалось…

Молодёжь в городке спивалась, и хуже того, если прежде наркоманили единицы, то теперь пробовали травку и прочую дрянь даже школьники, даже девчонки.

Умерла бывшая классная Анна Михайловна, но об этом Мишка знал ещё ранее от сестрёнки Тани. Ходил на кладбище вместе с невестой. Положил на могильную плиту заслуженной учительницы четыре красные гвоздики. Анна Михайловна с ласковой печалью смотрела из мраморной плиты на своего ученика.

В Мишкином отпуске произошло главное событие – он и Тоня скрепили свою любовь близостью. Всё произошло, казалось, для обоих неожиданно. Сидели в Мишкиной комнате, слушали музыку, обнимались, целовались. Дома была Таня. Родители ушли к кому-то в гости.

Тут-то Тоня и изнемогла от Мишкиных рук и губ. И он почувствовал свою безраздельную власть над девушкой.

– Миша, Таня сейчас войдёт. Миша…

Обошлось. Мишка был на седьмом небе от переполнявшего счастья, а Тоня, уткнувшись в подушку плакала. Мишка, как мог, успокаивал девушку, клялся в вечной любви и приглашал Тоню немедленно идти в загс, чтобы подать заявление.

– Глупый, ночь на дворе, – улыбнулась Тоня сквозь слёзы. – Куда пойдём?

Заявление они так и не подали – Мишке пора было возвращаться на заставу. Тяжело было расставаться с родными и невестой, но, к своему удивлению, Мишка почувствовал, что даже за этот короткий срок отпуска соскучился по заставе и сослуживцам.

Вернувшись на службу, Данкин без колебаний подал рапорт на заключение контракта. Сообщил о том родителям. Отец одобрил выбор сына. И мать была не против, но посетовала, что очень уж опасна служба пограничника.

– Нынче тебя и в нашем Светлограде могут прихлопнуть как муху, – сказал Фёдор Кузьмич жене. – Только и слышно – прибили, изнасиловали… Пусть Мишка послужит Отечеству – хуже ему оттого не будет.

А Тоня заявила в телефонном разговоре: «Где ты, там и я!»

 

4

И снова приехал Мишка Данкин в родной городок. К тому времени, вернулся со службы Витька Зубов. Писал Мишке, что открыл своё дело – автомастерскую. Начал воплощать мечту в жизнь – приступил к созданию того самого автомобиля, что будет похлеще «шестисотого мерса».

Друг в первый же день заявился к Данкиным. Со слезою бросился к Мишке. Обнялись расцеловались, потискали друг друга. Но удивился Мишка – не похож был Витька Зубов на преуспевающего владельца автомастерской. Худой, небритый и весь какой-то пришибленный. Да и перегаром не сегодняшнего дня разило от него. Бомж, да и только! Ещё в девяностые годы, городок, как и вся Россия, наполнился этой прослойкой общества. Нынче, вроде бы, поубавилось безработных и неприкаянных, но ещё достаточно было тех, кто разучился работать и нормально жить. «Неужели Витька спился? – терялся в догадках Данкин. – Ведь столько было у него планов и замыслов разных…»

Витька с жадностью поглядывал на накрытый стол и вместительный графинчик с водкой, в которой плавали лимонные корки. Хлебосольный хозяин, не мешкая, всех пригласил за стол. Мишкина догадка подтвердилась. Витька отвернулся, едва удерживая стопку в прыгающей руке, и всё равно пролил водку себе на рубашку. За разговором выпили и ещё по одной. Витька слегка захмелел и молол языком без умолку.

– Пойдём во двор, покурим, – пригласил Мишка друга.

– Черти, когда же вы бросите эту соску?! – возмутился Фёдор Семёнович. Сам бросил лет семь-восемь назад, а был дымокур ещё тот. Одной пачки любимой «примы» на день не хватало.

Мишка начал покуривать в армии. Курил умеренно. А вот Витька курил, можно сказать, с младых ногтей.

– Бросим, дядь Федь, но не сегодня, а как-нибудь потом, – криво усмехнувшись, проговорил Витька, неохотно поднимаясь из-за стола.

Вышли во двор и присели на лавочку под виноградной лозой. Закурили из Мишкиной коробки «ЛМ».

– Витёк, что случилось? – спросил Данкин друга. – Звоню на мобильник – молчок, писем тоже нет. Как твой бизнес?

– Нету уже никакого бизнеса, – глядя себе под ноги, хмуро проговорил Зубов. – Наехали на меня…

– Как – наехали?!

– Очень даже просто, – тяжко вздохнул Витька. – От бандитской крыши отказался – послал их всех куда подальше, а самому настырному в рожу дал. Ночью они меня сожгли дотла. Чёрт бы с ней, с мастерской, но в ней стояла наполовину собранная новая машина! Эх, Мишка, видел бы ты это чудо!.. Теперь на такую ни желания, ни сил, ни денег…

– В милицию заявлял?

– Кому заявлять? У этих бандюков кругом всё схвачено. Самого чуть не прикончили – две недели в больнице провалялся с проломленной черепушкой. Мать через то парализовало – лежит, не встаёт с постели…

– И ты решил своё горе заливать водкой? – Мишка внимательно посмотрел на друга. – Не ново, Витек…

– А что делать? – виновато глянул тот на Данкина. – Мне теперь с карачек не подняться. Они же сразу мне кислород перекроют…

– Я знаю, что делать, – мгновенно осенило Мишку. – Поехали со мной!

Думаю, с моей подачи тебя возьмут к нам на службу по контракту. Руки же у тебя, дурака, золотые. Поехали!

– Прям так сразу – сели и поехали, – нерешительно проговорил Витька.

– Зачем же – сразу, – возразил Данкин, – Я дома буду больше месяца – отгуляем мою свадьбу и все вместе поедем – Тоня, ты и я.
Думай и собирай нужные бумажки…

– А что – я подумаю! – вскинул голову Витька и на какой-то миг снова стал похож на прежнего озорного и задиристого пацана.

Но нет – это был уже не тот Витька. Данкин нутром чувствовал – что-то сломалось в друге. Не было того бесшабашного блеска в потухшем взгляде. А Витька почти заискивающе попросил:

– Миш, пойдём ещё маленько накатим за встречу…

 

5

На следующий день, Мишка и Тоня подали заявление в загс. С родителями девушки Данкин познакомился ещё в прошлый приезд. Наведался и теперь к будущим тестю и тёще. Родители Тони, чета Денисовых, были простыми скромными тружениками. Отец Пётр Фёдорович много лет работал токарем в мехмастерских. Мама Зинаида Ивановна – служащая почтового отделения. Кроме Тони, в семье Денисовых был её младший братишка Егорка, учившийся в пятом классе.

Пётр Фёдорович встретил будущего зятя в тесной прихожей двухкомнатной квартирки, так называемой, «хрущёвки», а то и «хрущобки».

Но в своё время, после тесной комнатушки в общежитии, молодой семье Денисовых эта квартирка казалась внеземным раем.

Крепкий, рослый мужик лет сорока пяти давнул Мишкину руку, но тут же почувствовал нехилое ответное пожатие. Зинаида Петровна напротив – невысокого росточка, ниже рослой Тони на голову, миловидная лицом, на котором выделялись большие серые глаза, дотянулась и поцеловала Мишу в лоб.

– Ревела Тонька частенько, – с удовольствием разглядывая парня, басовито приговаривал хозяин, – когда ты написал, что остаёшься служить по контракту. Думала, дурёха, конец вашей любви…

– Не сочиняй, папка, – зарделась Тоня. – Ничего такого я не думала…

– Миша, как поживают твои родители, здоровы ли? – вмешалась Зинаида Ивановна, чтобы избавить дочь от смущения.

– Здоровы, слава Богу, – ответил Мишка. – Мама работает, отец на пенсии…

– Пора бы познакомиться со сватами, – басил Пётр Фёдорович, чай дело к свадебке…

– Хоть сейчас пойдёмте, – тут же встрепенулся Мишка. – Они у меня – мировые старики!..

– Рановато ты, парень, родителей в старики записываешь…

– Папка, чего ты к словам придираешься? – горячо вступилась Тоня за жениха.

Она, раскрасневшаяся, счастливая летала между кухней и большой комнатой, помогая матери накрывать стол.

– Ишь, заступница у тебя объявилась, – кивнул хозяин в сторону дочери и к Мишке: – Нет, Михаил, нехорошо, как снег на голову. Ты своих предупреди, а мы завтра с бабкой и подойдём…

– Сам-то как маму называешь, – не без ехидства заметила Тоня, раскладывая вилки: – Б-а-а-бка-а!

– То к слову пришлось, – не смутился Пётр Фёдорович.

 

6

Потом была свадьба шумная, многоголосая и немного бестолковая, как, пожалуй, большинство русских свадеб. Не обошлось и без драчки.

Витька Зубов был дружкой со стороны жениха. Со стороны невесты – Таня Данкина. Пока ездили на регистрацию брака в загс, Витька принаряженный в приличный костюм, при галстуке, вёл себя чинно и благородно. Галантно ухаживал за молодыми – предупредительно распахивал двери автомобиля – «Волги» Петра Фёдоровича, головной свадебной машины, кроме неё было ещё несколько. На самой регистрации Витька пришикивал на шумную компанию, сопровождавших свадебную процессию, давая понять присутствующим торжественность момента.

Но дома у Данкиных, в процессе свадьбы, Витька начал помалу распоясываться. Куда подевался галстук вместе с пиджаком, а вместе с ними предупредительность с галантностью?

Для начала он хватанул не только за столом, но и втихаря на кухне – ему показалось, что тосты произносят очень редко, а могли бы и почаще поднимать за молодых. Витька всем гостям старался показать, что на свадьбе он является чуть ли ни главным распорядительным лицом. Зубов то и дело лез к жениху обниматься, а то и целоваться. Мишка, как мог, потихоньку урезонивал друга, но тому всё пофигу.

Слово за слово и Витька с кем-то из гостей сцепился во дворе, чего Мишка и боялся, зная характер друга. Молодёжи было много. Хватало и драчливых петухов. Кто-то вступился за Витьку, кто-то за противную сторону. Короче, во дворе Данкиных вышла целая свалка.

Мишки рядом не было. Он как зеницу ока берёг невесту. Знал проделки местных джигитов-шутников. Стоит жениху зазеваться, хуже того – крепко выпить, они тут как тут. Уведут невесту и хорошо если в соседний дом. А то посадят в машину и начнут колесить по всему городу.
В доме переполох, жениху – позор, родителям – стыдоба. Потом надо выкупать невесту и не за шуточные деньги. Нет, подобного Мишка допустить не мог.

А Витьке попало. Пока мужики постарше разбороняли дерущихся петухов, ему расквасили нос, рубаху спустили до пупа и под оба глаза привесили яркие фонари. Тут и вовсе Витька с горя упился вусмерть, и его уложили опочивать в Мишкиной комнате.

Сваты были очень недовольны буйством дружки, у которого были обязанности трезвого распорядительного помощника хозяев до конца свадьбы. Короче, не справился Витька со своим важным делом.

На следующий день Зубов униженно извинялся, каялся, но вскоре снова быстро упился на свежие дрожжи и отправился домой спать.

 

7

Отпуск подходил к концу. У молодых продолжался медовый месяц. Они, считай, не разлучались. Родители Мишки и Тони потихоньку советуясь, собирали детей в «свадебное путешествие», то есть на Мишкино место службы.

Он теперь редко виделся с другом. Сразу после свадьбы Витька зачастил к Данкиным похмеляться, но, получив строгий выговор от хозяйки тёти Насти, исчез.

За несколько дней до отъезда, Мишка отыскал друга. Витька был то ли с похмелья, то ли только-только похмелился.

– Пропадёшь ведь, дурак! – Мишке было жаль друга, но и зло брало – молодой мужик, ещё недавно полон сил и замыслов.

– Пропаду?! – Витька с отчаянной решительностью взглянул на друга. – Ну и пусть пропаду – не я первый и не я последний!

– Но зачем?! – Мишка с трудом подавил в себе желание, чтобы не отхлестать друга по мордасам. – Ну, вот что – через три дня мы с Тоней уезжаем. Утром двадцатого в 8-00 жду тебя на автовокзале. Бери документы и поехали! О билетах не беспокойся. Но прошу тебя – не пей и приходи на автовокзал трезвым. Езды меньше суток и ты должен быть перед моим начальством как стёклышко. Люди там опытные – насквозь тебя просветят. В остальном я помогу…

– Ладно, я подумаю…

– Времени на раздумья уже не осталось, а только на то, чтобы придти в себя, – Мишка приобнял друга за плечи. – Витек, встряхнись и всё будет хорошо. Чёрт с ней, с мастерской, но руки, голова остались при тебе и вся жизнь впереди…

В назначенный день отъезда Мишку и Тоню родители гуртом провожали на автовокзал. Мишка часто поглядывал то на часы, то на улочку, прилегающую к автовокзалу. Оттуда должен был появиться друг.

Подкатил автобус, пассажиры прихлынули к его входной двери. Мишка и Тоня принялись прощаться с родителями, вполуха выслушивая не раз слышанные советы и наказы. Мишка последним вошёл в автобус. Он ещё раз бросил взгляд в сторону улочки, Витьки на ней не было.

 

Владимир МАЛЯРОВ

 

г. МИХАЙЛОВСК,

Ставропольский край

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.