Андрей БОЛДЫРЕВ. О конвейере в прозе

№ 2016 / 25, 15.07.2016

Конвейер, впервые созданный на автомобильном заводе Генри Форда, с тех пор стал символом автомобильной промышленности. Уже давно принцип конвейера распространился по другим отраслям промышленности. Но конвейер и автомобиль всегда будут ассоциироваться друг с другом. Однако ошибаются те, кто считает, что конвейер и есть автомобильная промышленность. Да, конвейер – её центр, но только центр, вокруг которого вращается целый мир. Об этом мире повествует роман Артура Хейли «Колёса», действие которого протекает в автомобильной столице мира – Детройте (точнее протекало в 1970-е; сейчас Детройт совсем не тот).

6 7 KolesaПеред нами проходит целый ряд персонажей, работающих в автомобильной промышленности, начиная от чернокожего рабочего Ролли Найта и заканчивая Адамом Трентоном, который в своей компании отвечает за разработку новых автомобилей. Не очень подробно, но в романе появляются также лица на уровне вице-президентов и президентов компаний. А между ними есть поставщик комплектующих Хэнк Крейзел, автодиллер Смоки Стефенсон, дизайнер Бретт Дилозанто, начальник цеха Мэтт Залески и его дочь Барбара – журналист. Все они работают, чтобы рождались автомобили и автомобили определяют их жизни. Автору удалось не просто сделать несколько зарисовок с натуры, но показать жизнь автомобильной промышленности.

Только тот, кто делал автомобили, кто видел их рождение, кто сам про себя знает, что автомобили имеют душу (что бы там ни говорили в воскресной проповеди или еженедельной политинформации) поймёт, насколько верно написано в романе: «…автомобиль опускается на собственные колёса. Мгновение спустя, поворотом ключа зажигания запускается двигатель – когда видишь это впервые, невольно приходит на ум, что перед тобой новорождённый подавший первый крик». А если это не просто один из автомобилей, а автомобиль твоей разработки, и его душа – часть твоей души, то эмоции на порядок сильнее. Примерно так, скорее всего, чувствуют дизайнер Бретт Дилозанто и его начальник Адам Трентон. Их задача – дать конвейеру новую машину. Без особых подробностей, крупными мазками Артур Хейли обозначает основные этапы разработки: разработку дизайна, проработку узлов и деталей, испытания на полигоне и стендах, мучительную борьбу с вибрацией, шумом, при этом нужно умудриться выдержать прочностные характеристики и объясняться с руководством за каждый лишний цент себестоимости. Мелочи на единичном экземпляре выливаются в миллионы долларов в массовом выпуске – такова неумолимая логика массового производства.

Как же без промышленного шпионажа? Как же не поинтересоваться, над чем работают конкуренты? Интересно, но в качестве главного источника информации обозначены научные сотрудники и инженеры конкурирующих фирм. Они же открыватели, их распирает от знаний, им нужно поделиться. Они печатаются, выступают и в разговоре нет-нет да и проскочит такое, за что ухватится конкурент. Я сам работал конструктором на автозаводе. И, как и многие, таил обиду, что конструкторов не очень любят вывозить на выставки. Когда же понаблюдал на выставке за своими коллегами, да, что греха таить, и за собой, то стало понятно, почему. Вот один из примеров диалога у машины конкурента:

– Вы почему это так сделали? Это не так надо.

– Вы не правы, вот поэтому, и поэтому.

– Но если вы сделаете так и так – будет лучше.

Как говорилось в советские времена, «болтун – находка для шпиона». В данном случае промышленного шпиона.

А по соседству с автогигантами работают мелкие и средние предприятия, которые формально не имеют отношения к мировым брендам. Однако в каждой машине известной марки есть масса больших и малых деталей, которые делаются рядом, производить которые автогиганту не с руки по целому ряду причин. Вот и крутится Хэнк Крейзел в поисках заказов. Устраивает вечеринки для потенциальных заказчиков, умудряясь при этом не подпадать под определение «взятка». И пусть вечно на нервах, пусть вечно не хватает «оборотки», но это его жизнь. Жизнь среднего предпринимателя, выживающего среди гигантов.

Автодиллер Смоки Стефенсон тоже крутится как может. И не всегда его действия можно назвать до конца законными. Однако он умудряется балансировать на тонкой грани, где можно выкружить несколько лишних долларов и при этом не навлечь на себя гнев поставщика.

Конвейер. Его ритм выматывает не только рядовых рабочих. Мэтт Залески организует работу. Он твёрдо уверен, что автомобили, собранные в понедельник и пятницу покупать нельзя. Ибо он, как никто знает, что бывает, когда рабочий получил зарплату в четверг и потратил её начиная с вечера четверга, а также в пятницу, субботу и воскресенье. Он следит за наличием комплектующих, разбирает конфликты между рабочими, часто в разбирательства вмешивается профсоюз и не всегда в интересах дела, но порой в угоду популизму. Нужно ещё проконтролировать автомобиль, который делают под заказ, официальный или не вполне. Когда конвейер останавливается для перестройки на новую модель, легче не становится. Мало того, что хватает суеты вокруг основной работы, так ещё вскрываются проблемы, до которых раньше руки не доходили, например, обнаруживается крупная кража комплектующих. Самого Мэтта никто не подозревает, но объясняться с «безопасниками» приходится. Увы, его здоровье не выдержало. Инсульт и паралич.

Но есть и другая сторона автопрома. Взять, например, Ролли Найта. Чернокожий выходец из городских низов, он живёт одним днём. Но волею судьбы и социальной программы он оказывается на конвейере. Через него мы узнаём, как оно работается на конвейере. Вроде бы неспешно движется лента, но чуть зазевался – и провода электрического гайковёрта уже не хватает, чтобы дотянуться до гайки. Его «подставляют» более опытные рабочие, подговорив бросить болт в цепь конвейера и остановить работу. Несколько минут передышки всему цеху, но и огромные потери, ибо каждые несколько минут с конвейера сходит автомобиль. И строгое предупреждение от начальства, на первый раз.

Кстати, в СССР имела место та же проблема. Что бы ни говорили по радио и на политинформациях, усталость – явление интернациональное. Вот только разбирались с любителями незапланированных остановок принципиально другие люди. Однажды мне довелось общаться с отставным генералом КГБ. Так вот он поделился, что в бытность его молодым сотрудником, ему приходилось разбираться с остановкой конвейера на Челябинском тракторном заводе. Это в Америке – завод – частная собственность, план – частное дело фирмы, и все вопросы решаются службой безопасности компании. В СССР завод был собственностью государства, а производственный план – документом государственного уровня. Соответственно, умышленная поломка государственной собственности, срыв государственного плана производства проходили по статьям диверсия и саботаж. И совершенно логично, что этим занимались органы государственной безопасности.

Вернёмся к Ролли Найту. Через него показан не только мир рядового рабочего, но и преступность, которая проникла на заводы. Хищения запасных частей – и не просто несколько гаек, подкрутить дома по мелочи, но целые грузовики, в которые загружаются коробки передач, мосты и прочие узлы и агрегаты, чтобы потом «всплыть» на легальном или не очень рынке запчастей. Специфическая проблема Америки – расовая ненависть, носящая обоюдный характер. С её проявлениями сталкивается Ролли Найт.

Помимо всего, что связано с автомобилями, есть и ещё стороны жизни, которые имеют свою специфику в автомобильной столице мира. Например, клановость при выборе места жительства. Если вы не являетесь членом определённой, не всегда официальной общины, то в некоторых пригородах вам не продадут жильё ни за какие деньги. Или тихое сопротивление объединению всех полицейских отделов Большого Детройта в одну организацию. «Лучше быть первым человеком в последней деревне, чем вторым в Риме» – так рассуждает каждый мелкий начальник в пригороде, и его поддерживают жители этого пригорода, с которыми он регулярно договаривается, не противореча, в общем, требованиям закона.

Несмотря на то, что не у всех героев романа жизнь сложилась удачно, конец оптимистичен и символичен. Эрика Трентон – жена Адама Трентона, сообщает мужу о своей беременности, и параллельно Адам начинает работу над следующей моделью «Фарстар» – «Далёкая звезда».

Видимо, для того, чтобы не смущать читателя излишней рутиной, автор ушёл от описания рабочего процесса на американском предприятии. Этот процесс забюрократизирован до предела. Те, кто говорит, что у нас бюрократия, просто не имеет понятия, что такое бюрократия на самом деле. Там инструкции разработаны буквально «на каждый чих». Не нашли отражения в «Колёсах» и ещё некоторые нюансы автомобильного мира. Однако в целом, хоть роман и написан в середине 1970-х и в США, но читатель найдёт много общего между американским и российским автопромом, особенно с учётом перемен, произошедших за последние десятилетия.

 

Андрей БОЛЫДЕВ

 

г. ЧЕЛЯБИНСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.