Для внутреннего пользования

№ 2016 / 28, 05.08.2016

«Москва – второй Стокгольм, а третьему не бывать!» К этой формуле можно свести идейное содержание романа
Олега Нестерова (возможно, кто-то помнит его по группе «Мегаполис») «Небесный Стокгольм». Перед читателем не художественная книга, а практически новый трактат от современного монаха Филофея. Правда, концепция поменялась – имперский Рим устарел, на повестке дня либерально-социалистический Стокгольм.

6 7 Morozov Nesterov

Послание граду и миру упаковано в форму повествования о жизни нескольких молодых людей в 60-е: благословенные хрущёвские годы плюс начало брежневских времён. Герои – типичные представители социалистического креативного класса (так видит автор), ухитряющиеся совмещать службу в органах безопасности с творческими профессиями. Работники отдела пропаганды, спецы по воздействию на общественное сознание широкого профиля. Начинают свою деятельность бойцы невидимого идеологического фронта в романе Нестерова с анекдотов, а заканчивают аналитической работой и изготовлением компромата.

Перед читателем панорама 60-х – от публикации «Одного дня Ивана Денисовича» до пражских событий 68-го года. Почти календарь: вот начался КВН, затем Хрущёв громит модернистов-абстракционистов, после – стояние на Пушкинской площади, далее рассказы о жертвах торжествующего мракобесия (Даниэль и Синявский, Солженицын, Тарковский). Смеющиеся романтики сменяются деловитыми консерваторами. Наши, «прогрессивные» лезут в ЦК, а потом оказываются совсем не нашими, обычными карьеристами и охранителями. Классическое движение по дороге разочарований, направление – Мордор. Однако, печаль светла, потому что тёмные времена даны светлым силам (а герои романа – силы, несомненно, светлые), для раздумий и самосовершенствования.

Нестеров так увлечён перебиранием цветущей сложности оттепельного периода, гибнущего под холодом брежневского застоя, что его книгу проще и правильнее было бы считать не то путеводителем по 60-м для чайников, не то новеллизацией нон-фикшна, посвящённого этому же периоду. Романного, художественного в книге не так много. Личные взаимоотношения, любови, браки, встречи, расставания – всё это приделано для вида и совершенно механически, потому что так положено в романах. В эстетическом плане анализировать в «Небесном Стокгольме» по большому счёту нечего, остаётся говорить лишь об идейной составляющей книги.

6 7 Morozov Nesterov Neb StockВ романе много героев. С точки зрения необходимости для развития сюжета, или реализации основного набора идей, многие из персонажей просто избыточны. В них немудрено запутаться. Не по причине количества, а просто потому, что они лишены индивидуального своеобразия, своего лица – все как один диссиденты, сомневающиеся в правильности курса ЦК, положительные и прогрессивные. «Небесный Стокгольм» – это роман из жизни «хомячков», которые, как оказывается, появились задолго до интернета и наступления эпохи манагеров и хипстеров.

Обращённость к «своим», существование в пределах узкого круга, соответствующие реалиям сегодняшнего дня, – ещё одно свидетельство анахронизма книги Нестерова. Герои «Небесного Стокгольма» не из 60-х, они взяты из современности и искусственно помещены в ту эпоху. В них не чувствуется открытости персонажей раннего Аксёнова и Гладилина, их романтизма, не ощущается искренности интонации, которая звучит во внешне сходных высказываниях из «Первого дня нового года» Гладилина: «Мы не хотим быть толпой – «все как один», безголосой фигурой на шахматной доске большой политики. Мы не хотим быть маленькими винтиками. Ведь коммунизм начинается тогда, когда человек перестаёт чувствовать себя бесправной деталью большой машины… Мы хотим, чтобы нам доверяли, чтобы у нас было право на поиск».

У героев прозы шестидесятых в самом деле был поиск, сомнения, у персонажей «Небесного Стокгольма» – сплошные готовые ответы и оценки. Герои шестидесятников стремились к жизненной правде. Герои романа Нестерова более прагматичны, они таких неопределённых целей не ставят. С высоты 2016-го года они знают, что им нужна рыночная экономика, модернизм в искусстве, свобода слова и передвижения. Изначальный диссидентский посыл, был посылом моральным. Герои Нестерова обладают этикетными моральными повадками, но лишены морального сознания. Герои шестидесятников сверяли себя с народом, да они и сами были из народа, они были детьми двора и улицы. Они ходили в народ, чтобы обрести себя: на стройки, на целину, в рабочие профессии. Для героев Нестерова жизни за пределами узкого богемного круга нет. Народ – это управляемая толпа, пережёвывающая скармливаемый ему элитой культурный и идеологический продукт. Эта мысль об управляемости массы, параллельном сосуществовании «соли земли» и пассивной «почвы» – ещё один анахронизм. Такой мысли не могло быть в 60-е.

По сути своей она глубоко антидемократична. Она плод современных газетных колонок и рассуждений. Вряд ли герой 60-х мог сказать: «Как мне жить в государстве, в котором всё решает слесарь-недоучка?» Ведь у него самого отец был из слесарей.

Но именно эта идея задаёт тон всей книге. Великие креативные умы придумали анекдоты про Чапаева и чукчу по заказу КГБ, а народ их присвоил. «Наши» создали для себя КВН, а быдло его опошлило. Только мы знаем, что такое истинный социализм, только мы, креативные, – настоящие коммунисты. Вся КПСС идёт не в ногу, а молодому человеку, без году неделя, уже открылись тайны мироздания.

Книга Нестерова напоминает современные малобюджетные российские сериалы. Здесь неважно обстоит с натурными съёмками, а поэтому много сидят за столом и разговаривают. Весь роман – сплошная череда застолий. То Новый год празднуют, то день рождения отмечают. «…И просто пьянство без причин». Собственно, сюжет книги и движется застольями, на которые герои собираются, чтобы отчитаться в том, что случилось в политике и культуре за истёкший период. За отчётом следует лёгкая идеологическая дискуссия, надо же развивать идейный пласт романа. Основная тема обсуждения – какой социализм нам нужен? Ответ: естественно, шведский, он нажористее и цивилизованней. Европа, понимаешь. Так все пятьсот страниц.

В итоге книга не блещет новизной. Перед нами современный извод того, что более 150 лет называют западничеством. Раньше мечтали о конституционной монархии, потом о либерализме, и вот, настали новые времена, перешли к социалистическим идеям. «Левый поворот».

Мы могли бы стать вторым Стокгольмом, завести шведский социализм, а получили вместо свобод и открытого мира – железный занавес и презрение цивилизованных стран – стали оккупантами, жандармами Европы. Цикличная история, замкнутый круг российского империализма. В 60-е всё было также как сейчас!

Книга Нестерова не оригинальна в своём стремлении спроецировать реалии сегодняшнего дня в прошлое. «История повторяется» – заезженная сентенция любителей абстрактных исторических параллелей. У Кашина на дворе 83-ий год, у Нестерова 68-ой. «Мы опять откатились назад во времени» – мысль пошлая и неглубокая. Штамп, которым прикрывают нежелание, а может, и неспособность мыслить. На самом деле, история никогда не повторяется. Она всегда уникальна, оригинальна и своеобразна.

Борцы с советским остаются самыми большими «совками» в плане понимания цели и назначения искусства. Романы и фильмы, спектакли и песни ценны для них пафосом борьбы, а не художественными достоинствами. Красота, сила образов, сюжет, философские глубины, моральные суждения – всё это не имеет значения. Только политика, только идеология, только пропагандистская обработка. Перед читателем не преодоление идеологического подхода к литературе, а его трансформация. Стремление превратить литературу в отдел агитпропа неубиваемо и в романе Нестерова.

Пустое оригинальничанье достойно осмеяния. Но идея подражательства, стадный инстинкт «быть как все» не менее дурны. Наша интеллигентская прослойка кичится своей приверженностью принципам индивидуализма. Но их индивидуализм имеет своей оборотной стороной идеологию стада, групповщины, страх самостоятельности.

«Небесный Стокгольм» Нестерова – живое тому подтверждение. Сама идея «второго Стокгольма» ничем не лучше концепции «третьего Рима». Второй или третий – это всегда подражание, попугайничанье. Притом совершенно бездумное, лишённое представления об историческом, культурном своеобразии, как своём, так и чужом. «Не выбиваться из коллектива!», «Быть как все!». Эти якобы совковые лозунги – составляют основу всего западнического и либерального мировоззрения. Инстинкт коммунальности господствует в нём над принципом реальности.

Раньше, в советское время, нам рассказывали легенды о революционерах-демократах, передовом отряде русской интеллигенции. Нестеров творит вялый миф о вечном неумирающем креативном классе. При этом автор не старается сделать его сколько-нибудь привлекательным для тех, кто не ездил в одном троллейбусе с Тарковским и кто слыхом не слыхивал о Лотмане и семиотике.

Возможно, в этом есть свой резон. Трудно сказать, кому бы из простых граждан понадобилось бы читать про то, как гибнут надежды креативного класса. Евтушенко, Солженицын, сталинизм, история зарождения КВН и его эволюции. Кому это интересно после 25 лет изматывающей говорильни? Из обычных, уже никому. Наелись досыта. Всё это имеет ценность только для либеральных пенсионеров, которые в своём стремлении запечатлеть свою эпоху в вечности мало чем отличаются от дедушек из «Нашего современника». Там мужик с сохой, здесь – «коллега» с бутылкой портвейна. Перед нами очередная книга из серии «для внутреннего пользования». Книга о наших, для наших, изданная у наших, достойная нашей же премии.

 

Сергей МОРОЗОВ

г. НОВОКУЗНЕЦК

 


Нестеров Олег. Небесный Стокгольм. – М.: РИПОЛ-классик, 2016

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.