НА СЦЕНЕ – НЕИЗЛЕЧИМЫЕ

№ 2016 / 38, 04.11.2016

Если взглянуть на жизнь под определённым углом, то, в конечном счёте, всё есть драма и комедия, трагика и фарс, смех сквозь слёзы, пир во время чумы, трагикомедия. В получившейся плоскости сечения бытия орудует особый вид писателей – сатирики. Один такой стоит в проёме окна и готов свести счёты с жизнью. Так начинается спектакль студенческого театра Tabula Rasa «Неизлечимые» по мотивам рассказов А.Аверченко. Премьера его недавно состоялась в здании факультета журналистики МГУ.

«Сегодня бал в театре правит другое поколение» – уже давно констатировал факт Вячеслав Огрызко в своём эссе «Приглашение в театр». Это «другое поколение» зачастую делает ставку на эпатаж, «чернуху» и провокацию. Театр Tabula rasa – не тот случай. Опираясь на классическую русскую театральную школу, они не боятся экспериментировать, создавая современное искусство, свободное от «шоковой терапии зрителя».

Сцена темна, звучат два голоса. Писатель и его Разум. Их диалог, как хождение по канату, каждая фраза – очередной шаг по хрупкому льду. Режиссёры – Катя Биккулова и Кирилл Весёлкин – на протяжении всего спектакля не позволяют забыть об этом зыбком равновесии, тонкой грани: писатель между жизнью и смертью, зритель между комедией и трагедией его произведений, которые выстреливают яркими, короткими сценками, словно вспышки в воспалённом мозгу болеющего «высокой болезнью».

Аркадий Аверченко – сатирик-фокусник. Лёгкими штрихами, ловко жонглируя быстрыми фразами, отмечая мелкие детали, он беззастенчиво показывает человека таким, какой он есть. Режиссёрам-постановщикам спектакля, на мой взгляд, удалось перенести весь литературный подтекст новелл автора на сцену. А это, знаете ли, дорогого стоит. Нельзя здесь не отметить и достойную игру актёров, они свободно двигаются по сцене, не просто читают заученный текст, но живут в роли, они умеют говорить на языке театра, без этого зритель просто не понял бы, что происходит или воспринял бы это неправильно.

Истории, которые предстают перед нами, кажутся простыми, обыденными, незатейливыми, смешными, где-то даже абсурдными. Но они – нечто большее. Они – зеркало человеческих отношений, где огромное место занимают отношения между мужчиной и женщиной. Разница в восприятии мира создаёт на сцене то напряжение, которое непременно оборачивается смехом в зрительном зале. Но только ли гендерные различия мешают людям понимать друг друга? Проблема несколько глубже. В спектакле есть ироничный момент, две сценки-перевёртыши. В одной сталкиваются характеры поэта-мечтателя и приземлённой красавицы, «городской женщины», а в другой трезвомыслящий «обыкновенный высокий шатен» и романтичная, любящая его женщина. И в том, и в другом случае герои будто оказались рядом случайно. Их духовная организация абсолютно противоречит друг другу. Не правда ли, знакомая история? Зритель смотрит на сцену и видит себя.

«Рассказы Аркадия Аверченко обитают вне времени», – считает Катя Биккулова. Именно поэтому спектакль содержит в себе, на первый взгляд, инородные для театра элементы, например, короткометражные фильмы, место действия которых – современная Москва. Но это лишь слегка «осовремененная» версия взятого за основу рассказа – оригинал не требует серьёзных корректировок. Такой модернизм не просто приемлем, но даже идёт на пользу восприятию и выполняет особую художественную функцию. Здесь мне кажется излишним только нарочито «сегодняшняя» музыка, использованная в заключительном кинематографическом отрывке, показывающем развязки историй, представленных на сцене. «Мы стремились, чтобы в этих роликах зритель наблюдал лишь некую «тень» серебрённого века, мы старались размыть временные границы, чтобы доказать, что всё происходящее на экране актуально не в меньшей степени, чем тогда. Да, многое поменялось, но люди остались прежними» – признаётся Екатерина.

Люди, и правда, не меняются. «Мы, Кегичи, все безумно самолюбивы», – произносит одна из героинь. Я бы сказал больше. Не только Кегичи, но и все люди, безумно самолюбивы. Этот спектакль не о любви, он о самолюбии. Вот главный порок, вот причина тех несуразных попыток договориться, услышать друг друга, которые предстают на сцене в комичном виде и заставляют зал смеяться, а героев плакать, идти на детоубийство, убийство или суицид.

Писатель видит людские пороки, как никто иной, он становится воином сатиры, пытается победить в неравной схватке с действительностью, но сейчас, на краю бездны, ему горько от осознания того, что пороки эти неизлечимы, а значит и люди обречены вечно страдать, повторяя одни и те же ошибки, совершая из поколения в поколение одинаковые глупости. Именно этот горький факт и содержит в себе название спектакля – «Неизлечимые». Но надежда есть. Её оставляет нам оптимистичный финал спектакля. Разум предлагает писателю остаться на земле, ведь он ещё не написал свою «Оду к истинной любви».

В то же время, «Неизлечимые» – это и сами актёры, режиссёры этого спектакля, ведь однажды заболев театром, они вряд ли когда-нибудь излечатся. Оно и к лучшему, потому что зрителю нравится, когда на сцене – неизлечимые.

 

Иван КОРОТКОВ