Александр БАЙГУШЕВ. КОМУ ТРУДНО БЫТЬ РУССКИМ? (полемика)

№ 2016 / 45, 22.12.2016

В журнале «Наш современник» (2016, № 5) Владимир Григорьевич Бондаренко в хлёстко озаглавленной статье «Доносы закулисного человека» полемизирует со мной. Владимир Григорьевич в последнее время стал присяжным автором «Нашего современника» и, естественно, что с пеной у рта он теперь защищает журнал, в котором обильно стал печататься. А повод я ему дал – своими двумя памфлетами, опубликованными в «Литературной России».

В памфлете «Гришка Отрепьев нашего времени» («ЛР», 2016, №№ 12–13) я защищал Администрацию Президента Путина от наклеенных на неё совершенно несправедливых ярлыков со стороны доверенного лица Зюганова на президентских выборах, «серого кардинала» «Нашего современника», заместителя главного редактора публициста Казинцева. В «Нашем современнике» (2015, № 11) Казинцев в пылу предвыборных страстей, пытаясь отнять голоса в пользу якобы более русской КПРФ у партии «Единая Россия» на предстоявших в сентябре 2016 г. выборах в Думу, лихо сравнил Администрацию президента Путина с царскими сатрапами – держимордой Аракчеевым и государственным изменником Нессельроде. Но, на мой взгляд, при всех наших многих естественных претензиях к Администрации Президента, она, выступив с прекрасной идеей «русского мира как особой геополитической цивилизации», уж таких хамских грязных ярлыков не заслуживает.

А в памфлете «Бесстыдство Станислава Куняева» («ЛР», 2016, № 41) я посмел раскритиковать уже самого главного редактора «НС» поэта Станислава Куняева. За то, что тот цинично подстроился под самого богатого человека в нынешней России олигарха Михаила Гуцериева, совершенно бессовестно восхваляя до небес корявые самодеятельные стихи этого деятельного ингуша из Грозного и объявляя олигарха Гуцериева ни больше ни меньше «последним классиком русской поэзии».

 

 

1. Что знает Владимир Бондаренко обо мне?

 

Полемику со мной в порядке защиты своего работодателя Казинцева Владимир Бондаренко начинает со справки обо мне. Владимиру Бондаренко нельзя отказать в дотошном знании советского и постсоветского литературного процесса. Вот и справку обо мне по отбору фактов, если опустить подпущенные уничижительные эпитеты, то он даёт вроде бы даже вполне правильную. Во всяком случае, он выделяет те мои имевшие широкий общественный резонанс статьи и мои книги, которые я и сам считаю своими лучшими, наиболее удачными. Бондаренко пишет обо мне:

11 12 13 Bondarenko– Мне интересны были его статьи: «Силуэт идеологического противника» («Молодая гвардия», 1970, № 3) – статья о методах «психологических акций» ЦРУ, и «О саддукействе и фарисействе» («Москва», 1988, № 12) – полнейший разгром журнала «Огонёк» во главе с «перевёртышем» Виталием Коротичем. Кроме острой публицистики Александр Байгушев известен своими историческими романами «Плач по неразумным хазарам» (1989) ­– роман-предупреждение о назревающем крахе СССР, сравнивающий события в СССР с трагедией иудейского Великого Хазарского Каганата в Х веке, и «Сатанинские признания закулисного человека» (1995) – о причинах крушения СССР. Александр Байгушев также автор книги «Русский Орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает» (М., Эксмо – Алгоритм, 2006).

Гораздо более предвзято излагает Бондаренко мою служебную биографию. Она была в советское варемя закрытой. Но в постсоветское время было довольно быстро рассекречено, что в советский период я был не только известным журналистом и писателем, но и вёл «двойную игру». Будучи внедрён от негласной, но достаточно влиятельной группировки в номенклатуре КПСС, именовавшей себя «Русской партией внутри КПСС», в так называемую «красную паутину».

Так кодировалась особо секретная международная «партийная разведка», сохранённая после формально, только на словах якобы распущенного мощного «Коминтерна» («Коммунистического Интернационала»). Сталин передал «красную паутину» в ведение Суслова, который затем, опираясь на «красную паутину», успешно оставался советским главным идеологом и при Хрущёве, и при Брежневе.

Так вот в хрущёвскую «оттепель» в 1956 году я сменил маститого писателя Илью Эренбурга в качестве негласного консультанта-помощника как раз на ключевой линии «красная паутина».

Сейчас мою рассекреченную служебную биографию легко найти в Интернете. Достаточно ввести мой литературный и агентурный псевдоним «Байгушев» (настоящая моя фамилия «Прохоров») в любой справочной системе – в «Яндекс», «Гугл», «Рамблер», «Е-мейл». И тут же выскочит справка обо мне из русского варианта «Википедии» – интернет энциклопедии «Традиция».

Но Владимир Бондаренко вездесущему Интернету не доверят. Он на всех углах поносит Чупринина за недобросовестность, а сам лукаво пользуется именно его устаревшей, совершенно путаной энциклопедией, составленной им на скорую руку на деньги Сороса. А в той чупрининской энциклопедии, не знаю уже сознательно или в спешке, – даже все мои официальные места работы агента «под прикрытием» перепутаны. Ссылаясь на сведения от Чупринина, Владимир Бондаренко издевается, что якобы высшая официальная служебная должность в моей карьере – это главный редактор Студии художественных фильмов при Советском обществе соотечественников за рубежом «Родина». Но такой Студии в обществе «Родина» никогда не было. В обществе «Родина» я одно время действительно работал. Но работал ответственным редактором газеты «Голос Родины». По своему статусу в СССР это была четвертная газета – после «Правды», «Известий» и «Литературной газеты». Газета подчинялась «красной паутине» (Суслову), а по окладам даже на много выше, чем в «Правде», так как нам доплачивали за знание иностранных языков и за «психологические операции» за рубежом.

А вот реальная мощная Студия художественных телефильмов на самом деле была в Останкино на Центральном телевидении. Именно эта Студия отвечала за все художественные сериалы, демонстрировавшиеся по советскому телевидению в «прайм-час» – каждый вечер. Согласитесь, что быть её главным редактором – это весьма ответственное задание «красной паутины». Не случайно закрытое решение Секретариата ЦК КПСС о моём назначении на этот ключевой пост подписывал сам Андропов. В инструктивной беседе со мной Андропов поставил передо мной задачу через сериалы, которые я должен был, не жалея денег на миллионные гонорары, заказать лучшим писателям и режиссёрам, подготовить общественное мнение всей страны к «перестройке».

К сожалению, была однако организована западными спецслужбами быстрая смерть Андропова (в Андропова подло стреляли в лифте его дома). «Перестройка» в результате была извращена: с курса на «социализм с человеческим лицом» переведена на рельсынынешнего дикого олигархического капитализма – в угоду промасоненному Западу.

 

 

2. Мы никогда не были с Бондаренко «заединщиками»

 

В своей справке обо мне Бондаренко настойчиво подчёркивает, что мы с ним якобы до последнего времени, до моего якобы «доноса» (он так характеризует мою полемику с Александром Казинцевым) были аж «заединщиками».

Как известно, доносами считаются «подмётные письма», направленные в органы госбезопасности. А я полемизировал с Казинцевым открыто. Он опубликовал свой текст в «Нашем современнике». Я опубликовал свои возражения ему в «Литературной России». Какой же это донос? Это самая обычная газетно-журнальная полемика.

 

* * *

Теперь что касается утверждения Бондаренко, что мы с ним якобы до моего конфликта с Казинцевым были «заединщикамми». Смею возразить, что мы с Бондаренко (а тем более с Казинцевым) «заединщиками никогда не были.

Владимир Бондаренко, вспоминая мой памфлет на «самостийника» Виктора Коротича, пишет:

– Я сам в той же «Москве» печатал свои «Очерки литературных нравов» на ту же тему. Тогда мы были заединщиками. Кстати, и обо мне Александр Байгушев написал увлекательную восторженную статью, сделав из меня какого-то влиятельного демиурга. Я даже её опубликовал предисловием к своей книге. Так фантастически пышно меня никто не возносил.

Возражу принципиально. Я действительное написал, правда, вовсе не рекламное предисловие, а обстоятельное послесловие (тут Бондаренко подзабыл) к лучшей книге Бондаренко «Трудно быть русским». Но я просто отдал дань восхищённого уважения Владимиру Григорьевичу. Не коренной «великоросс», а «окраинец» («украинец»), он однако, несмотря на нынешнюю тяжёлую удушливую атмосферу искусственного, спровоцированного и профинансированного американскими спецслужбами конфликта Украины с Россией, надо признать, стремится всё-таки остаться русским по духу. Но подчеркну ещё раз: «заединщиком» с Владимиром Бондаренко я никогда даже во сне не был и не мог быть. Мы принадлежим к абсолютно разным по духу поколениям и разным мировоззрениям.

 

 

3. Моё поколение сражалось, а поколение Бондаренко приспосабливалось

 

Я принадлежу к восходящему «оттепельному» поколению «шестидесятников». Наши знаковые фигуры гениальные (я не побоюсь этого слова!) Вадим Кожинов, Пётр Палиевский, Феликс Кузнецов, Лев Аннинский. Я учился одновременно с ними на филологическом факультете МГУ и набирался у них ума и, главное, самоотверженности в служении «русской идее».

Моё поколение восстановило «Русскую партию внутри КПСС», разгромленную Сталиным по чудовищному «ленинградскому делу». Мы также добились от Кремля учреждения ВООПИК – Всероссийского Общества Охраны Памятников Истории и Культуры.

Более того. Мы создали знаменитый «Русский клуб» в Высоко-Петровском монастыре на Петровке, 28 и сумели затем по его примеру организовать целую сеть деятельных «русские клубов» по всей стране.

Мы даже сумели обратать враждебную русским, космополитическую «красную паутину».

Внедрившись своими людьми в «партийную разведку», которая была по своему статусу над КГБ и ГРУ, моё поколение постепенно превратило интернациональную «красную паутину», созданную ещё Коммунистическим Интернационалом, в свою полную противоположность этому прежде главному космополитическому инструменту марксизма-ленинизма. Мы превратили «партийную разведку»в в надёжный инструмент почвенной православной «Русской партии внутри КПСС».

Андропов следовал по стопам Ягоды. И сделал если не всю Лубянку (это уже было после хрущёвской «оттепели» не возможно), то точно её ключевое чудовищное 5-е управлении по борьбе с идеологической диверсией послушным инструментом либеральной партии внутри КПСС.

Ну, а «Русская партия внутри КПСС» при умной поддержке Суслова и самого Брежнева прибрала к своим рукам стратегическую разведку – «красную паутину», постепенно оттеснив с первых ролей в ней даже таких маститых писателей, как Илья Эренбург и Александр Чаковский.

 

* * *

Про себя. Я сменил аж самого Эренбурга ещё в хрущёвскую оттепель благодаря своей университетской дружбе с зятем Хрущёва Аджубеем. Тут сыграл ключевую роль тот факт в пользу меня, что на элитном романо-германском отделении филологического факультета МГУ я сумел получить штучную профессиональную подготовку международного стратегического разведчика. Меня пристально опекал сам декан филологического факультета МГУ и одновременно в Академии наук СССР заместитель директора Института Мировой Литературы по научной части Роман Самарин.

Самарин был членом редколлегии «Литературной газеты», отвечал в ней за международный отдел и часто ездил за рубеж не столько по делам литературы, сколько выполняя секретные поручения Суслова по линии международной «красной паутины».

Мне повезло. В 1956 году, как раз с началом «оттепели», я был лично у Самарина единственным дипломником, а моим оппонентом при защите закрытого диплома по задачам стратегической разведке был сам Илья Эренбург.

Так что моему университетскому другу Аджубею – по духу очень русскому человеку, страстному поклоннику творчества гениального русского живописца Ильи Глазунова! – не составило особенного труда убедить своего тестя Хрущёва, что лучшей кандидатуры на смену отпетого «сталиниста» Эренбурга, чем молодой шустрый, очень активный комсомольский писатель Байгушев, на «красную паутин» не найти.

 

* * *

Ну, а потом я благодаря возникшей дружбе с дочкой Брежнева Галиной Милаевой ещё при Хрущёве уже начал поддерживать ещё и Брежнева.

Я работал рядышком с простым редактором Галей Милаевой в АПН «под прикрытием». Официально я был специальным корреспондентом АПН – крупнейшего международного агентства печати «Новости» (моя должность была номенклатурой Политбюро). Но по закрытой партийной линии я, как я уже говорил, стал и вовсе негласным помощником-консультантом самого бессменного советского главного идеолога Суслова – причём именно на особо ответственной международной линии «красная паутина».

Я часто бывал, провожая дочку Галю Милаеву, у Брежнева на личной даче и за рюмочкой зубровки под муромские солёные огурчики выслушивал и выполнял его стратегические ориентировки в меру своих служебных возможностей.

Хрущёв блестяще начал, но за десять лет своего правления превратился (подобно Ельцину) в форменного самодура. И от него народ, как и позже от Ельцина, в результате отвернулся.

Так вот, в меру своих возможностей я, естественно, поучаствовал в вынужденном смещении впавшего в самодурство Хрущёва и возведении на партийно-государственный престол «дорогого Леонида Ильича». А в итоге я даже дослужился аж до поста координатора Личной стратегической разведки и контрразведки Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. В знаменитой лучшей монографии о Брежневе – политическом бестселлере Сергея Семанова «Дорогой Леонид Ильич» с моим обширным предисловием этот факт уже тоже давно рассекречен (стр. 23).

 

* * *

Я преимущественно выполнял деликатные задачи международной «красной паутины», занимался вербовкой и финансированием просоветских групп. И мне с кем только не приходилось «деликатно» встречаться. И со знаменитостями политики и культуры. И с профессиональными революционерами, особенно из просоветских так называемых рабочих (пролетамких) и «национально-освободительных» движений. И с редакторами ведущих зарубежных газет. И даже с людьми, про которых мы знали, что это наши прямые оппоненты – профессиональные разведчики, но с ними тоже порой удавалось найти какой-то общий язык. Так в Пальмире в Сирии я, например, встречался с агентурой Моссада.

Однако мне приходилось по линии «красной паутины» и порой отвлекаться от основной международной «красной паутины» также и на возникавшие внутренние острые проблемы в области нашей культуры.

Занимался я и писателями. Меня, например, откомандировали из престижного «Голоса Родины» в мощное издательство Союза писателей России «Современник», когда там возникла склока.

 

 

4. Владимир Бондаренко – плод «застоя»

 

А вот Владимиру Бондаренко не повезло. Он принадлежит уже к блудливому поколению «восьмидесятников», на мировосприятии которых тяжело отразился сначала «застой» последних лет правления Брежнева, а затем ещё и кризисный «перестроечный» жуткий идейный разброд.

Согласитесь: идейные атмосферы, в которой мы с Владимиром Бондаренко сформировались как писатели были совершенно противоположными.

К тому же я никогда не закрывал глаза на полярное расхождение между мной и Владимиром Бондаренко в самом взгляде на художественную литературу. Владимир Григорьевич как плод «застоя», а затем идейного разброда, пожалуй, и не мог иначе сформироваться, чем как жуткий бунтарь-авангардист.

Да, Владимир Григорьевич по-своему блистательный литературный критик. Но он однако вовсе не критический реалист, как я, как Вадим Кожинов или Пётр Палиевский. А, напротив, он по-прежнему типичный утопический критик-авангардист. Владимиру Григорьевичу лишь бы громко скандально побунтовать, а вот ради чего он, пожалуй, и сам не понимает.

Авангардист по самой природе своего дарования Бондаренко буквально выстреливает своими красивыми «пылающими» фразами, как в фейерверке. «Пылающие» фразы эти, как во всяком фейерверке, быстро сгорают, и вместо них в сознании читателей остаётся только грязный пепел.

На вдумчивый классический литературоведческий анализ в стиле Страхова или, – возьмём пример поближе, – Петра Палиевского и Феликса Кузнецова «окраинец» органически не способен. Да доказательный анализ ему самому и просто не интересен. Он, в сущности, всегда лишь жонглирует, как факелами, своими горящими ярлыками.

Это цирковой стиль чужого западного крикливого авангардистского литературоведения, а не родного русского критического реализма – вдумчивого, глубоко проникающего в психологию характеров.

 

 

5. Прав Прилепин: Бондаренко нам себя навязал

 

Наш нынешний новый Максим Горький – это несомненно писатель Захар Прилепин. Не знаю, состоится ли его победное восхождение на высокий уровень «нового Горького» при путинской кремлёвской власти, как было с Горьким при сталинской власти. Да и восхождение такое опасно: напомню, как только Горький стал слишком самостоятелен в формировании по заданию Сталина Союза писателей СССР, то его отравили.

Но сейчас, по крайней мере, Захара Прилепина раскручивает в своём нашумевшем фильме о Путине «Президент» даже сам нынешний телевизионный мэтр-законодатель всех политических мод Владимир Соловьёв.

Так вот, любимец самого главного нашего телевизионного «соловья» (так же как, представьте, и второй любимец этого «соловья» Александр Проханов – вот такой лукавый парадокс!) Захар Прилепин с высоты своей прокремлёвской обласканности недавно снисходительно похлопал по плечу шустрого литературного критика Владимира Бондаренко:

– Эдуард Лимонов сказал как-то замечательно точную фразу о своём литературном пути: «Я себя навязал!». Критик Владимир Бондаренко из той же навязчивой породы: упрямой, крепкой, самоуверенной. Он сделал себя, и ничего с данным фактом уже не поделаешь

Захару Прилепину не откажешь в острой наблюдательности. Тем более, что сам Прилепин начинал, как лимоновец. И уж он-то истинную цену скандалам Лимонова на собственной шкуре знает.

Да, по своему литературному типажу Владимир Бондаренко действует именно нарочито-показно, как шут в цирке. Не случайно в кулуарах ЦДЛ за самим Бондаренко прочно закрепилось меткое прозвище «Красный Карандаш» с намёком на известного клоуна. Он умело и продуманно подчёркивает в любом тексте красным карандашом прежде всего самого себя. Действительно ведёт себя, как насквозь фальшивый, но, тем не менее, страшно привлекательный авантюрист, надевший сейчас скандальную маску «национал-большевика», подобно на самом деле в реальности прожжённому космополиту Эдуарду Лимонову.

Авантюрист Бондаренко, подобно Лимонову, тоже всю жизнь метался между либералами и патриотами, ища лишь одного – где бы ему позаметнее пристроиться. Подчеркнём, пристроиться вовсе однако даже не повыгоднее, а крайне честолюбиво, по-хлестаковски именно позаметнее. Он любой ценой, даже ценой Совести, продав душу дьяволу, готов заплатить, лишь бы на него, как на яркую фигуру в литературном мире, обратили внимание. Ах, какой он особенный!

 

 

6. Прав Аннинский: Бондаренко критик без собственной совести

 

Лев Аннинский по крови сын донского казака и еврейки – такая вот гремучая смесь. Но по духу это наш самый разумный, самый совестливый и, главное, самый русский современный литературный критик. Это я к тому, что при определении «русскости» человека всегда первостепенное значение имеет не только кровь в жилах, а прежде всего его душа – Дух.

12 13 AnninskiiТак вот, своё послесловие к книге нашего самого скандального современного русского критика с «окраинскими» (= украинскими) и карельскими, а вовсе не великорусскими корнями Владимира Бондаренко «Живи опасно» наш самый по духу русский критик Лев Аннинский знаково озаглавил «Поморский казак пасёт Красного Быка» – сразу с двумя ироническими намёками.

Это я к чему? А к тому, что казаков на севере в Поморье отроду никогда не водилось. Казаки – это Днепр, Дон. Кубань. И ясно, что для Бондаренко его поморское казачество лишь лихая маска.

Честнее поступила родная сестра критика Бондаренко талантливая поэтесса Елена Сойни. Она стала заслуженным деятелем искусства Карелии. Но вот у её родного брата Владимира со стихами не получилось. Не дал ему Бог поэтического дара.

В молодости Бондаренко ориентировался на либералов. Но как Владимир Григорьевич ни пыжился, ни подражал Бродскому, втёршись, когда учился по квоте для Карелии в Ленинградском Лесотехническом институте, в тусовку вокруг Бродского, увы, но со стихами у него плохо выходило.

На либеральных связях он однако всё же сумел с чёрного хода поступить в Литературный институт. Но затем, приглядевшись к нему, его едва не отчислили из Литературного института за профессиональную непригодность. Спасибо мудрый Пётр Палиевский подсказал ему попробовать себя в литературной критике.

Почему именно в критике? А потому, что для собственного поэтического творчества нужен особый врождённый талант – от Бога. Настоящий поэт – всегда пророк. А Владимир Григорьевич скорее сатанист. У него Совести, похоже, и в помине никогда не было.

Не вышло у Владимира Григорьевича и с прозой. В реалистической прозе важно уметь зорко разглядеть типические характеры в типических обстоятельствах, чтобы затем выпукло описать их словом. А Бондаренко никогда не умел да и не хотел пристально «копаться» в типических характерах других людей – он, как падший ангел Сатана, увлекался только бунтом. Причём в собственном бунте – в прямом скандальном вызове всему обществу всегда утверждал лишь только самого себя любимого. Свои собственные кривые утопические бунтарские вздорные авангардистские прожекты.

Но Пётр Палиевский разумно подсказал: раз уж Владимир Бондаренко как ни пытался творить, но, увы, как творческая индивидуальность оказался совершенно бездарен, то однако почему бы Литературному институту не разрешить ему попробовать, осознав полный крах попыток собственного творчества, обслуживать истинных творцов в качестве их приказчика – литературного критика? Такая ведь литературная профессмия тоже есть.

 

* * *

Лев Аннинский иронически описывает, как Бондаренко, сидя верхом на прохановском красном быке, рубя шашкой налево и направо, рубя всех подряд, ворвался в пешие ряды скромных рядовых литературных критиков:

– Замах Владимира Бондаренко может ошеломить. Открыт «загадочный мистический феномен – «самое талантливое и самое потерянное поколении России», «золотая литературная дружина».

Так Лев Аннинский нам напоминает о том, в каких безудержных словах, почище Хлестакова, молодой Владимир Григорьевич Бондаренко воспевал так называемую «прозу сорокалетних» – проще говоря тех, кого в советское время противопоставляли «деревенской прозе». Себя они именовали «амбивалентными прохановцами» – безумными мещанскими певцами стальных городов.

При этом Лев Аннинский однако ехидно помечает, что, воспевая «амбивалентных» (якобы без собственных взглядов на жизнь) прохановцев, сам Владимир Бондаренко часто откровенно фальшивил. Потому что ему в душе в общем-то было абсолютно наплевать на всю прохановскую амбивалентную «прозу сорокалетних». Бондаренко ведь лишь для саморекламы вмешивается в литературные драки. Он со стороны подначивает, стравливает писателей, как бойцовских собак. А сам в идеологической борьбе цинично не участвует. Потому что ему на идеологию, в сущности, глубоко наплевать. Он меняет свои политические маски в зависимости от политической ориентации того печатного органа, куда стучится в дверь со своей очередной безумно хлёсткой статьёй.

Аннинский акцентирует, что Вера (= Совесть) для Бондаренко просто пустой звук:

– Как политически ангажированный воитель Бондаренко обречён отлетать на «край пропасти», где его полосуют такие же партийные рубаки, не успевая спросить, в чём же его Вера.

Я тут полностью солидарен со Львом Аннинским. Я тоже до сих пор не могу понять, в чём Вера (= Совесть) у Владимира Григорьевича Бондаренко?

 

* * *

Бондаренко сейчас вспоминает, как он со мной познакомился:

– Все издатели байгушевских книг в целях рекламы писали и пишут о его высокой партийной номенклатуре и чуть ли не элите советской разведки. То ли наш местный Джеймс Бонд, то ли майор Пронин? Но я-то его помню чуть ли не с «Театральной жизни», а затем с газеты «Голос Родины», где и сам сотрудничал, но не ощущал в нём никакой высокой номенклатурности. Может, так умело конспирировался? Но надо ли хвастаться ныне тем, что ты был заслан спецслужбами сексотом к русским литераторам? Можно ли всуе называть себя лидером русского движения? Да и что это такое? Да и как можно одновременно быть координатором коммунистической разведки Брежнева и лидером нелегальной «Русской партии»?

Успокою Владимира Григорьевича: на лидерство в «Русской партии внутри КПСС» я никогда не замахивался. Мне лидерство вообще не по плечу. Я знал своё скромное место – в лучшем случае место русского «Штирлица», внедрённого «русской партией» в номенклатуру оккупировавшей Святую Русь безбожной марксистской космополитической КПСС.

Признанным лидером «Русской партии» был Михаил Шолохов. После Шолохова Валерий Ганичев. Ну, а кто я рядом с великим Шолоховым? Или даже хотя бы рядом с Ганичевым – многолетним Председателем Союза писателей России и заместителем самого Святейшего Патриарха во «Всемирном Русском Народном Соборе». Куда уж выше?!

Недалёкие люди, вроде вечного смутьяна Бондаренко, сейчас в кулуарах шепотком вешают всех собак на Ганичева. Но ведь, что бы всуе ни говорили, а Союз писателей России Ганичев сумел под чудовищным прессом либералов всё-таки сохранить. Сумел сохранить!

А открою горький секрет «партийной разведки»: реально он мог бы даже стать Генеральным секретарём ЦК КПСС. Всё к этому шло. Брежнев души в Ганичеве не чаял и продуманно растил его на своё место, назначив главным редактором органа ЦК ВЛКСМ «Комсомольская правда» и запланировав назначить его затем главным редактором органа ЦК КПСС «Правды». Назначение на «Правду», а затем одновременно почти сразу и на место второго человека в партии (сильно сдавшего в силу преклонного возраста Суслова) было запланировано на ближайший Пленум. И не состоялось только из-за умелой провокации ЦРУ, которое расчищало путь для своего завербованного в масонскую ложу ставленника Горбачёва. Престарелый Суслов сдуру ухватился за эту провокацию, чтобы сохранить ещё на некоторое время своё положение второго человека в партии. Но чего он добился? Что его самого отравили на диспанцеризации в Кремлёвской поликлинике якобы витаминными таблетками? Дочка Суслова, проживающая сейчас в Вене, об этом прямо написала – всё произошло у неё на глазах, она немощного отца сопровождала в поликлинику.

 

* * *

Сейчас в «Литературной газете» (2016, № 49) Владимир Бондаренко статьёй «Обречённые на одиночество» открыл дискуссию о необходимости воссоздания союза писателей. Он подло пишет:

– Нужен и новый Союз писателей России (название не важно, назови как угодно), который объединял бы всех наших литераторов. Пусть он будет состоять из эстетически и идеологически разных направлений. Не надо никого туда силой загонять, члены такого союза будут иметь ряд привилегий для своей творческой работы, вот и всё. Хочешь жить и творить самостоятельно – живи и твори. Но не плачься. Я ничего не имею против нынешнего Союза писателей России, сам являюсь секретарём правления этого союза. Но я понимаю, что в новой России необходима новая живая сила, подпитывающая все российские структуры.

Владимир Григорьевич Бондаренко при этом как всегда скандально изобретает велосипед. Зачем учреждать какой-то новый Союз писателей России, если он счастливо сохранился и существует на Комсомольском проспекте, 13 в собственном недавно реставрированном прекрасном здании?

Не проще ли самым авторитетным современным писателям – тем же Юрию Полякову, Юнне Мориц, Валентину Сорокину, Александру Проханову, Захару Прилепину, Льву Аннинскому, Игорю Волгину, Роману Сенчину, Лидии Сычёвой и другим самым-самым известным и популярным, – дружно, солидарно,спаянно обратиться с письмом к Владимиру Путину. И – побороться за возвращение всех бывших прав, которые предоставляло даже безбожное советское государство Союзу писателей РФ.

Нам сейчас нужна позарез «национальная идея». А кто лучше, чем Союз писателей России – «инженеры человеческих душ» способен со знанием дела прививать национальную идею всему нашему обществу и пропагандировать «русский мир как особую геополитическую цивилизацию».

 

Александр БАЙГУШЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.