Илья КОЛОДЯЖНЫЙ. ПОД ПЯТОЙ ПОСТМОДЕРНИЗМА И МАССКУЛЬТА. Куда подевались великие творцы культуры

№ 2017 / 2, 19.01.2017

Современная культура разъедается и разлагается с двух сторон – постмодернизма и масскульта. Попробуем выявить сущность и главные черты обоих явлений, а заодно разобраться, почему в наше время отсутствуют общепризнанные художники мирового уровня.

Когда нет мужества, оставаться человеком

Постмодернизм, претендующий на элитарность – это мощное, берущее своё начало в Европе и США в середине XX века (перекинувшееся в 90-е годы в Россию), духовное направление, претендующее на монопольное положение в современной культуре – есть не что иное, как выражение крайнего разочарования в плодах (прежде всего материально-технических) прогресса. Постмодернизм отрицает (высмеивая и пародируя) все ценности, включая либеральные, породившие его самого.

Для многих критиков (особенно отечественных) понятие «постмодернизм» до сих пор имеет некий романтический ореол. Между тем постмодернизм являет собой заведомо бесплодное, антитворческое направление, так как оно основано на голом отрицании, в том числе отрицании того, что составляет художественный идеал и художественную ценность. Яркой иллюстрацией такого направления представляет собой работа постмодернистских живописцев, которая поражает своей беспощадно-холодной отстранённостью от окружающего мира и напоминает, по точному наблюдению искусствоведа Марии Фоминой, препарирование в анатомическом театре. По сути, это безжизненная имитация искусства, отражающая состояние человека, у которого перед лицом стремительно надвигающегося конца человеческой истории нет ни мужества, ни сил оставаться дальше человеком.

Стоит отметить, что современный постмодернизм, несмотря на декларируемые им самостоятельность и независимость, позволил использовать себя в рамках рыночной индустрии развлечений. Его продукция обрела модный бренд (как нечто циничное, эпатажное, протестное) и поэтому мало чем отличается от традиционной продукции масскульта.

Арт-рынок как разрушитель священности бытия

Массовая культура, будучи порождением массового общества потребления, имеет все его главные черты. Её продукция – массовая, стандартизированная и обезличенная по форме, упрощённая, отчуждённая и вульгарная по содержанию – является прежде всего товаром, который необходимо выгодно продать покупателю/потребителю. Ценность произведений искусства подменяется ценником. К примеру, мировые аукционы (такие как «Кристис» и «Сотбис»), на которые равняется весь арт-рынок и которые формируют арт-рейтинг, давно превратились в биржи, торгующие арт-брендами. Вот главная причина вопиющего искажения истинной цели и назначения культуры – возделывания и совершенствования человеческой души.

Подлинная культура (и народная, и профессионально-академическая), унаследовав от мифа и религии понимание себя как места проявления сакрального/священного, где творится прекрасное и трагическое инобытие (художественный мир), где поступки героев меряются высшим идеалом, – обращена к человеку, к его активной творческой сущности. В свою очередь, масскультура, не выходя за рамки обыденного, мирского, бесцеремонно эксплуатируя извечные сюжеты, темы и героев настоящей культуры, адресована пассивному потребителю.

Об этом верно и глубоко писал Эрих Фромм в эссэ «Человек одинок»: «Миллионы людей что ни день зачитываются хроникой преступлений и убийств и детективными романами. С благоговейным трепетом смотрят они фильмы, в которых главенствуют две неизменные темы – преступление и страсть. Это увлечение и интерес – не просто признак дурного вкуса, не просто погоня за сенсацией, но глубокая потребность в драматизации важнейших явлений бытия – жизни и смерти, преступления и наказания, борьбы человека с природой. Но греческая трагедия решала эти вопросы на высочайшем художественном и философском уровне, наша же современная «драма» и «ритуал» слишком грубы и нимало не очищают душу. Всё это увлечение спортивными состязаниями, преступлениями и любовными страстями свидетельствует о том, что человек рвётся за пределы обыденности, но то, какими способами он удовлетворяет эту свою внутреннюю потребность, свидетельствует о безмерном убожестве всех наших поисков и решений».

Таким образом, масскультура лишает нашего современника возможности быть человеком, возможности ощущать подлинную причастность к сокровенным основам бытия (о глубокой потребности человека в ощущении священности бытия убедительно писал румынский философ Мирча Элиаде в книге «Священное и мирское»).

Почему исчезает народное искусство

Кроме того, масскультура предполагает пассивное участие в ней большинства людей. В результате чего практически исчезло народное искусство (например, с появлением радиоприёмников, магнитофонов и телевизоров люди перестали петь и играть на народных инструментах), включая устное творчество (кто сейчас помнит наизусть сказки, былины, обрядовую поэзию?) и многие художественные ремёсла (фабричная и заводская штамповка вытеснила ручные изделия). Сегодня народное искусство существует преимущественно в профессионально-концертном/выставочном формате. Это свидетельствует об утрате непосредственного всеобщего участия народа в искусстве, что, в свою очередь, имеет огромные, мало ещё кем осознаваемые последствия. В частности, резкое угасание народного искусства (в своей основе – сельского) не может не сказаться самым негативным образом на профессионально-академическом искусстве (в своей основе – городском), в котором всё больше наблюдается безжизненного и бессодержательного формализма, «оживляемого» мощными дозами эпатажа, сенсации или же нарочитого усложнения.
Но, пожалуй, самое печальное последствие – это образование так называемой молодёжной субкультуры, которая, будучи оторванной от народного искусства, наиболее чувствительна (в силу возраста аудитории) к крайним проявлениям антиискусства. Может ли в такой субкультуре появиться подлинная творческая личность? Весьма сомнительно.

Итог нашествия эрзац-культуры – опустошённые, разочарованные души и исчезновение из мира красоты (начиная от красоты лица и заканчивая красотой мысли, музыки, зданий), которая, увы, сегодня сама нуждается в спасении. Достаточно выйти на улицу мегаполиса, чтобы наглядно убедиться как в первом, так и во втором.

Впадение в детство

Показательно, что среди различных развлекательных зрелищ, предлагаемых массовой культурой, ведущую роль играют экранные зрелища во главе с самым молодым и потому инфантильным и ещё не очень умным искусством – кино (которое по странному совпадению появилось одновременно с массовым обществом). Предельная эмоциональность, предельная суггестия (внушение), неограниченные возможности применения спецэффектов – всё это является идеальным условием для манипулирования потребителем и выколачивания из него денег. Вот почему изящные старинные искусства, даже собравшись вместе, бессильны против монстра Голливуда (недаром самый большой бюджет среди искусств имеет кино).

Как ни парадоксально это звучит, но стареющее человечество является создателем и потребителем массовой культуры, которая в своей основе
является подростковой, инфантильно-незрелой. То есть нынешняя цивилизация в буквальном смысле впадает в детство…

Мир без красоты и катарсиса

Эрзац-искусство, узурпировавшее право называться современным искусством, – это не мышление художественными образами, а развлечение с помощью спецэффектов. Высочайшее из духовных состояний человека – катарсис, столь ценимый древними греками, ныне подменён физиологическим возбуждением и эйфорией; а вместо напряжённого творчества художника мы видим малосодержательное самовыражение эгоцентричного индивида, наивно путающего слепое, фотографическое копирование действительности или (другая крайность) произвольную абстрактную фантазию (высосанную из отделов головного мозга, отвечающих за самодовольство и посредственность), с художественным преображением мира.

Дошло до того, что многие деятели культуры не могут отличить искусство от неискусства, а также провести границу между искусством и реальностью, обнаруживая таким образом свою полную профнепригодность. Это касается как «творцов», так и тех, кто их «продвигает» – галеристов, музейщиков, литагентов и т.д. Впрочем, некоторые из них нарочно подменяют искусство неискусством, специально стирают разницу между художественным и реальным миром, стремясь тем самым спровоцировать скандал – весьма лёгкое и эффективное средство для привлечения внимания публики, пока ещё не очень привыкшей к такой подмене (достаточно вспомнить недавние выставки Джока Стёрджеса в московском Центре фотографии имени братьев Люмьер и Яна Фабра в Эрмитаже). За всем этим стоит очевидное творческое бессилие арт-скандалистов, которые имитируют творчество самым простым и примитивным способом. Понятно, что по мере привыкания публики к «новому пониманию искусства», потребуется ещё большая инъекция «неискусства». Этот процесс саморазложения, саморазрушения искусства, превращения искусства в антиискусство полным ходом идёт на Западе и начинает просачиваться в Россию.

Таким образом, мы наблюдаем, как из сегодняшнего мира исчезает не только красота, но и творчество. Мы живём в самое нетворческое время; среди поколения 30–40-летних (как известно, это возраст расцвета творческих сил человека) нет творцов, которые могли бы с безупречной художественной мощью воплотить трагическую сущность нашей эпохи, а значит, мы лишены высшего – то есть художественного – постижения современности и высшего её переживания (катарсиса).

Пляска на костях классиков

Отечественный опыт последних 30 лет показывает, что массовая культура, подобно агрессивному сорняку, совершенно заглушает подлинную культуру, не давая ей никаких шансов на нормальное и полноценное развитие. Более того, масскультура нагло паразитирует на классических образцах истинной культуры, эвфемически называя это осовремениванием классики. Опасность этого явления была осознана в конце 1970-х годов, когда вышла статья Михаила Лифшица «Можно ли переделывать классиков?» (позже о неприемлемости модернизации русской классики писал Марк Любомудров) и была организована знаменитая дискуссия «Классика и мы», на которой Юрий Селезнёв заявил о недопустимости превращения классики в «сырьевой материал для плясок над прахом наших великих предков». Осовременивание образцов культуры напоминает сегодняшнюю порочную практику реконструкции исторической застройки, когда от старых зданий остаются безжизненные муляжи.

Расчистка арт-конюшен

Первое, что напрашивается сделать в создавшейся ситуации, это вывести из сферы рыночных отношений культуру и сказать решительное «нет» разрушительным тенденциям масскульта и постмодернизма. Разумеется, что «принуждение к миру» не обещает быть лёгким. Чтобы подготовить наше общество (к сожалению, за последние десятилетия заметно подрастерявшее чувство вкуса и чувство прекрасного) и наших творцов (заметно подрастерявших чувство ответственности и чувство меры, поневоле вынуждая вспомнить о цензуре) к этим изменениям, художественной критике потребуется приложить значительные усилия по расчистке авгиевых конюшен от арт-хлама псевдокультуры. Только в этом случае можно надеяться на появление – так долго ожидаемое – новых творцов, способных преобразить наши унылые души, истосковавшиеся по истине, красоте и гармонии.

4 5 Kolodyajniy