«Подслушано» после уроков

№ 2017 / 4, 03.02.2017

Говорят, что нынешняя молодёжь ничего не читает, ничего не хочет, ни к чему не стремится, ничего не знает и не желает знать. Этакие «ничевоки». И самое удивительное, что этот сомнительный постулат часто приходится слышать от учителей. И хорошо если подобные разговоры ведутся только в учительской, где зачастую до хрипа обсуждают, «какие они дебилы» – имея в виду учеников; гораздо хуже, когда такая риторика беспрестанно обрушивается на детей, убеждая их в собственной никчёмности и убивая напрочь всякое желание учиться. В таком случае, класс возненавидит не только конкретного учителя, но и, что страшно, его предмет.

Волею судьбы, я за свои школьные годы поменял множество учебных заведений. И сейчас, учась на третьем курсе университета, оглядываясь в прошлое, могу с уверенностью констатировать факт: в школу зачастую попадают личности, которые не только не принесут пользы детям (а значит, обществу и стране), но и могут одним фактом своего преподавания загубить сотни талантов – физиков и лириков, растоптав их неосторожными словами или действиями. Иногда эти действия нарушают моральные нормы, а иногда и вовсе попадают под статьи административного и уголовного кодексов. Опираясь на собственный опыт, просто перечислю некоторые случаи. Начнём, пожалуй, с начальной школы. Здесь закладываются основы будущего гражданина и человека.Первый класс. Заслуженный учитель.

И, увы! – в ходу клички, унижения отдельных учеников, крик как главный инструмент, если исключить линейку. Потом – учитель химии, уныло читающая тексты о «молекулах», или учитель биологии, из урока в урок помешивающая лениво чай и замещающая преподавание – тестами, учитель русского языка, у которой целый год на двери висела табличка «Руский язык» с одной буквой «с»… Дальше – психолог. Играет в футбол с ребятами. Идиллия прямо. Столкновение, борьба за мяч – психолог упал. Встаёт и отвешивает пинка ученику. Тот – в ответ. Тогда психолог заявляет: «Слушай, у меня есть знакомые братки, извиняйся или тебе пи****». Надо отдать должное, его уволили через некоторое время.

У меня были и настоящие учителя, которых я уважаю, ценю и помню до сих пор. Это все те, кто «горел» своим предметом, и, в целом, был в духовном плане – жив. Именно мертвечина, затхлость души и узость ума, непременно отражающиеся на качестве преподавания и воспитания, порождает конфликты. Все помнят, как старшеклассник-отличник взялся за ружьё и убил своего учителя. Так что вопрос воспитания и образования – вопрос жизни и смерти. Но, слава богу, такие случаи довольно редки. Гораздо чаще происходит дистанцирование учителя от ученика, деградация адекватной субординации в постулат «Я старше, значит я прав!» Превалируют такие отношения с учеником, чтобы тот чувствовал себя никем, не дай бог, не проявлял инициативы – ведь тогда сложнее работать – и на переменах поговори, и после уроков останься… А если в пятницу? Вообще катастрофа, на дачу не успеешь. Не-е-ет… Никакой инициативы! Никаких возражений! Сиди себе, учи учебник, слушай, что я из методички прочитаю, и знай, не задирай нос – тебя тут учат вообще-то, человеком делают!

Но молодое поколение всё равно неизбежно бурлит, что-то выдумывает, однако школьникам бывает очень трудно «протащить» свою инициативу сквозь все преграды. Но даже когда удаётся это сделать, остаются среди учителей те, кто недоволен такой «активностью». Я часто общаюсь с ребятами из пресс-центра при одной из московских школ, и недавно мне поведали такую историю. Они участвовали в городском конкурсе проектов. Первый этап – защита перед комиссией из учителей в родной школе. Юные журналисты представляли свой пресс-центр. Раздали членам комиссии свежие номера своей газеты. Рассказали, чем они занимаются, как устроена работа пресс-центра, в чём её значимость и почему электронные СМИ не вытеснят печатные. Слушая доклад, учителя литературы в составе комиссии непрерывно хихикали, а потом задавали «каверзные» вопросы вроде: «А почему в вашей газете нет диссидентских материалов, оппозиционных по отношению к школьной администрации, ведь революционность так свойственна молодёжи?» Что ж, это понятно, «нет пророков в своём отечестве». Но ученики были обескуражены, – от самих-то учителей они тоже никогда не слышали критики в адрес администрации. Так почему же учителя хотят руками детей бороться со своим начальством? Это уж, простите, хунвейбинство какое-то. Или всё ещё проще: они и подобные им «учителя» идут в профессию только ради того, чтобы чувствовать свою значимость, самоутверждаться за счёт слабых, несформированных ещё личностей? Пара-тройка таких учителей – и ребёнок теряет доверие к школе. А доверие – чуть ли не самое главное в образовательном процессе. Многие дети не находят должной поддержки от взрослых в семье, они ищут её – в школе, где вроде бы ими должны интересоваться как личностями, но получают лишь холод, замыкаются в себе. В результате дети ограждаются от учителей, не желающих их слышать. Сегодня даже в информационном пространстве учителя и дети разделены. Почти в каждой школе дети создают в социальных сетях свои закрытые группы, куда нет доступа учителям. Так называемые «Подслушано», где дети обсуждают всё происходящее в школе. И ведь это повальная тенденция, очень ярко выражающая своеобразный протест школьников против учителей.

Поэтому главная проблема нашего образования – не программы, не учебники, и даже не финансирование. Краеугольный камень – это преподавательский состав. Который требует обновления, испытывает нехватку молодых кадров, причём не только «квалифицированных», но и человечных, готовых отдавать. Педагогическое образование в нашей стране переживает глубочайший кризис. Если московские ВУЗы не испытывают нехватки абитуриентов, то в провинции всё гораздо хуже. И это понятно – за такие копейки, которые платят в сельских школах, не каждый согласен работать. И вместо того, чтобы массово закрывать образовательные учреждения, нужно поднять зарплату учителям до уровня московской, может, тогда слова премьер-министра о «призвании» не будут казаться нам какой-то бесчеловечной издёвкой. Потому что одно дело – «деньги делать», а другое дело получать заслуженную достойную зарплату, на которую можно жить. Сейчас работать в школу идёт всего лишь каждый десятый выпускник. Тот, кто приходит, оказывается часто в нездоровой, перебродившей атмосфере женского коллектива «под шестьдесят». Один мой знакомый, закончив педвуз, первое время страшно пил. Спустя время одумался, завязал и отважился-таки пойти по профессии – преподавать историю. Педагогический коллектив этой школы очень удивляло, что он совсем не пьёт. Аргументы типа «мне нельзя», «я не пью» и «я же вам не запрещаю» не принимались, ведь педагогические корпоративы – это святое! В конце концов, ему-таки подмешали в чай коньячку и убедили, что «чуть-чуть можно». Ясное дело, алкоголизм проснулся, и его преподавательская деятельность закончилась…

Вообще, я считаю, что многие проблемы нашего общества решатся сами собой, если по-настоящему, крепко и с умом взяться за одно только педагогическое образование в России. Но это лишь моё субъективное мнение «снизу». Впрочем, заявления «сверху», сделанные не кем-нибудь, а новым министром образования Ольгой Васильевой, вселяют надежду. Здесь и возврат к исключительной роли воспитания в образовании, и обещания создать единые учебники, положив конец бесконечной суете вокруг них, и заверения, что ЕГЭ перестанет быть «страшилкой», а экзамен по русскому и литературе станет более гуманитарным… Хотя во многом это всё та же политика реформирования «формы», что была раньше и преобладает в умах многих чиновников до сих пор. Вот тут намедни Владимир Мединский предложил ещё один новый предмет (нагрузки-то у детей маловато) – история кино, говорит, «была бы хорошим дополнением к литературе и истории»… Остаётся лишь надеяться, что реформы такого рода в ближайшем отойдут на второй план, а на первый план выйдет «реформа содержания», которая повысит социальный статус учителя, улучшит его материальное положение… Но главное – эта реформа создаст такую систему педагогического образования, которая позволит эффективнее воспитывать людей, владеющих искусством вести за собой, увлекать, людей, которые в силах осознать, что «педагогика – наука не о ребёнке, а о человеке», как сказал Януш Корчак. Ведь это так трудно – быть педагогом.

 

Иван КОРОТКОВ