Светлана БЫЧЕНКО. КОГДА ЖЕ ПРИДЁТ ВРЕМЯ РАБОТЯГ

№ 2017 / 6, 17.02.2017

Только что известный режиссёр Светлана Быченко представила зрителям свой новый фильм «Территория Куваева». Почему она обратилась к фигуре Олега Куваева? Чем интересен ей этот писатель? Светлана рассказывает

– Конечно же, в юности я читала Олега Куваева, и он сам, и его персонажи были той героикой для меня, которая во все времена необходима молодым.

Мне кажется, что Куваев, несмотря на его бешеную популярность, всё же не прочитан, не понят до конца. И сейчас самое время его перечитать и переосмыслить. Те вопросы, которые он ставит в своих произведениях, начиная с самых первых своих рассказов, «Анютка, Хыш и свирепый Маккавеев», «С тех пор, как плавал стары Ной», да в самом романе «Территория» остаются актуальными. Мне кажется, что мы до сих пор не можем ответить на эти вопросы.

Все знают, что в романе «Территория» главный лозунг «Северстроя» был «Сделай или умри!» Этот лозунг, принцип, вместе с «Северстроем» уходил в прошлое, вместе с ним и эпоха героических подвигов и открытий тоже уходила в прошлое. Собственно это и сподвигает его написать роман «Территория». По словам Куваева, роман «написан для сотен тысяч молодых людей, и для моих сверстников, которые сейчас свели смысл жизни к метражу жилплощади и сорту мебели. И написан он ради последней фразы: «День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создаётся сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..»

Куваеву жаль, что вместе с эпохой «Северстроя» уходит эпоха героики открытий, ответственной работы. Собственно фразой «Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель?» он снова зовёт вас туда в тундру, где обжигает морозный ветер…

Первый раз он тему труда и ответственности поднял в своём раннем рассказе «Анютка, Хыш и свирепый Маккавеев». По сюжету – в тундре работает партия из восьми рабочих и одного взрывника под руководством «свирепого Маккавеева». Маккавеев – это предшественник, прообраз Будды – Чинкова из «Территории». Его жизненный смысл – работа, и только работа. Полная отдача работе – его девиз, и этого он требует и от других. «Давай, – говорил он хмуро, – ленивые дьяволы. Иль вам, философам, деньги нужны? – А сам всё возился по готовым канавам. В глине всегда был человек, как будто не мы, а он в одиночку прокладывал по сопочному лбу канавные шрамы… Когда спал человек, спросите у здешнего бога» – так говорит о Маккавееве другой герой по кличке «Гегель». Потом Маккавеев, видя, что партия не может выполнить намеченный план, обманывает работяг, он объявляет им, что заплатит вдвое больше. Хыш сразу распознал обман и получил от Маккавеева по голове, остальным свирепый начальник презрительно сказал: «Знал, что вы из-за денег сопку перерыть готовы», – бесстрашно плюнув им под ноги, ушёл. Работяги решили написать жалобу на Маккавеева прокурору, все семеро рабочих, кроме пострадавшего Хыша подписали заявление. «Гегель» и Хыш направились к посёлку, к прокурору. По тундре они доходят до домика охотника, где оказалась одна маленькая девочка Анютка. И побыв там, пообщавшись с дивной Анюткой, которая бережно хранит книжку, подаренную ей Маккавеевым, оба жалобщика собственно раздумывают идти к прокурору. Каким-то образом с помощью природной девочки Анютки они почувствовали бесспорную правоту свирепого Маккавеева.

И это 1962 год! Тогда был написан этот рассказ! Уже тогда Олег Михайлович ставил вопрос: что важнее? Труд? План? Человек? И главное – что такое человек без труда, без ответственности? Именно – без ответственности, предельной ответственности за свою работу!

Мы говорили об этом с мужем Галины Михайловны Куваевой – Георгием Семёновичем Бортишвили, по-моему, он лучше других прочитал Куваева.

В «Территории» образ Маккавеева перестаёт в Будду-Чинкова, более опытного, большого руководителя ЧаунГру, для которого работа – тоже высший смысл существования. «…За окном шумел город. Настольная лампа давала приглушённый свет, Чинков думал о силе, которая заставляет их рисковать, тревожиться, лезть на рожон, хотя всё можно спокойно, уютно, уважаемо… Их давно не интересовали личные деньги, зарплата, и даже честолюбие с возрастом как-то прошло. Силой этой называлась работа.»

Эти вопросы актуальны для нашего времени, когда философия потребления, безответственности, философия «менеджерства» побеждает. Да, именно «философия менеджерства». Приведу вам, как пример этой «философии» разговор с менеджером магазина по телефону: – Добрый день! – Добрый день, как вы хотите, чтобы к вам обращались? Какой у вас вопрос? – Когда мне доставят товар? – Товар доставят тогда, когда доставят. – Когда? – Тогда, когда доставят, вам позвонят.

Это и есть философия менеджера – я ни за что не отвечаю, но я вежлив.

Собственно тоска по ценностям и смыслам потянула меня к Куваеву, мне захотелось проехать по «Территории» и понять, как она изменилась, какие люди сейчас там работают, какие у них ценности. Кого бы сейчас описывал Куваев, кто бы мог стать героем его книг.

Фильм «Территория Куваева» – это путешествие с любимой книгой по тем местам, что описаны в ней. Нам было важно, что стало с этой «Территорией», про которую автор так страстно писал: «Территория – это страна мужчин, бородатых «по делу», а не велением моды, страна унтов, меховых костюмов, пург, собачьих упряжек, морозов, бешеных заработков, героизма – олицетворение жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыденка. Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности…» Да, все мы мечтали об этом в юности, но кто теперь «правит», кто живёт на этой «Территории», и вообще что такое «Территория Куваева»? Каких людей бы описывал сейчас Олег Куваев? Кто были бы его прототипами? – Этими вопросы волновали меня как режиссёра. И мы с оператором Олегом Мещерягиным отправились в это «путешествие».

– Когда вы работали над фильмом, какие открытия, связанные с жизнью и творчеством Куваева, вы для себя сделали?

– Самым большим удивлением было то, что роман Олега Куваева помнят все геологи, помнят и обсуждают, и спорят, а ведь прошло почти 50 лет с его издания! Они до сих пор готовы спорить, кто чей прототип, некоторые до сих пор способны обижаться… Я не знаю, где ещё так читают романы, как у нас!

Очень многое не вошло в картину, ведь это не биографический фильм. Мы много интересного узнали в архиве ЧаунГру, держали в руках его полевые книжки, отчёты. Геофизиком он был состоявшимся и внёсшим свой вклад в освоение «территории». Выяснилось также, что по последней его экспедиции в ЧаунГру Куваев сам отчёт не писал – у него умер отец, и он уехал на похороны. В архиве нашли полевую книжку из этой экспедиции, а отчёт, оказывается, писал геофизик Репин Эдуард Михайлович. Мы встретились с ним, он есть в фильме.

Эдуард Михайлович многое рассказал нам об Олеге, очень важным для меня было, что – опять же не вошло в фильм – оказывается, Олег умел многое делать руками, в частности, Репин нам рассказал, что Олег учил его подшивать валенки – это очень нужное умение в условиях Севера. И очень рифмуется опять же с его творчеством – «в любое время человек должен уметь повторить то, что делали до него… Помни об этом…» – это говорит герой из рассказа «О том, как плавал старый Ной», он бросил бутылку в море с запиской со словами: «Традиции надо соблюдать до конца». Собственно Олег и в «Территории», и в других рассказах говорил том, что нельзя отметать традиции.

Почему мы резко меняем всё и всякий раз в нашей российской истории? Почему не брать лучшие традиции и не оставлять их, почему шахту в Валькумее (где добывали олово) надо затапливать, а нельзя просто заморозить до лучших времён? Почему в советское время было всё плохо? Что было там точно хорошо – так это отношение к человеку труда, вообще уважение к труду. Почему сейчас в Певеке закрыли Чаунское ГГП – «наследницу куваевской ЧаунГру»? Экспедиция просто не получила госзаказа, а ведь там люди – ценные люди, хорошо знающие свою профессию, в конце концов Чукотку. Почему государство сочло возможным закрытие этого предприятия? Чтобы потом искать кого-то и отправлять на Чукотку? Почему геологи Билибина – Анюйская экспедиция – тоже сидят без работы? У них есть техника, есть опыт, почему им не дают заказов? А ведь с их уходом уйдёт и опыт, который они ещё могут передать молодым геологам (которые, кстати, со всей страны рвутся к ним на практику)?

Почему «сделай или умри» – ненужный подвиг? Всем известно: любая хорошая работа – это всегда чуть бОльшее усилие, всегда подвиг. Чтобы что-то сделать хорошее – всегда надо выложиться полностью. Это скажет любой учёный, писатель, любой работяга, любой геолог. Настоящее – это всегда сверхусилие! И почему от этого отказываемся?

Может быть, это просто Ответственность? У меня сложилось впечатление, что работа на Чукотке и сейчас часто – подвиг, там просто по-другому нельзя. Ну, допустим, ты работаешь на буровой, и у тебя кончилась смена, и ты направляешься спать, а тут что-то случилось, машина сломалась, и её надо чинить, кончилась твоя смена или нет. И любой, кто работает сейчас на Чукотке, на той же Песчанке, спать не пойдёт, он пойдёт помогать товарищам. Это подвиг, или просто ответственность? Или «менеджер» теперь там скажет – мы придём на смену тогда, когда придём, а пока буровая пусть стоит и промерзает? Понятно, что всё должно быть устроено так, чтобы не приходилось совершать такие подвиги, но это может случиться. И готовность к этому, готовность всегда сделать всё, что от тебя зависит, и есть ответственность. Именно она завораживает в романе Куваева, именно эта готовность жить, «не оставляя хвостов, за которые тебя можно подловить», жить с ответственностью за свою работу, как магнит тянет читателей к этим страницам уже почти полвека.

Именно тоска по этим ценностям заставила меня обратиться к Куваеву.

И, кстати, на премьеру фильма пришло неожиданно очень много людей, очень много, даже по пригласительным многие не смогли пройти, за что я, конечно, извиняюсь перед всеми. Но – о чём это говорит? Я же понимаю, это не моя заслуга и не моя реклама, это они к Куваеву шли, шли к его ценностям. Я чётко понимаю, что люди тоскуют по ним, хотят, жадно хотят, не «менеджерской философии», а настоящего, важного, ради чего стоит жить. И это здорово.

По телевизору этого им не покажут, наше кино вовсе не имеет никаких перспектив, на центральных каналах страны людей труда не показывают, всё, что угодно, любые шоу, звёзды, кто кого любит, кто с кем спит, а люди труда вообще не удостоены внимания…

– Что в процессе работы над фильмом было для вас самым сложным?

– Самым сложным был монтаж. Наверное, я хотела невозможного, тянуть линию осмысления романа Куваева, и линию тех, кто теперь работает на Территории. Слишком много нюансов возникает внутри этих линий, поэтому фильм получился большой, «эпический», как я говорю…

– К слову, вы видели две экранизации «Территории». Ваше отношение к ним?

– Кино – это не книга, очень трудно роман перенести на экран. Могу сказать, что в наше время режиссёр, взявшийся за такую сложную тему, уже достоин похвалы. В последней экранизации прекрасные съёмки, просто на зависть… У меня не было таких возможностей, например. (Мы вообще снимали на коленке, в зимнюю экспедицию на Чукотку я и вовсе ездила одна.)

Я знаю геологов, которые очень ругали первую экранизацию, а теперь любят… Со временем всё меняется. Опять же я недавно пересмотрела первую экранизацию, там нет совсем мощи, энергии, всё как-то тускло, а в последней экранизации – есть мощь территории (хоть и пейзажи сняты не на Чукотке).

Думаю, что очень хорошо, что эти фильмы есть, и со временем вторая экранизация тоже станет ценностью. Я смотрела этот фильм в Кремлёвском зале, и рядом со мной сидела женщина и плакала, значит – фильм нужный.

А мы стали снимать документальный фильм, каким-то чудным образом не зная, что снимается игровой, даже было неловко как-то, когда узнали. Но, в конце концов, у нас разные жанры.

– Куваев ведь и сам много занимался кино. Ваша оценка того, что Куваев успел сделать в кино.

– Олег Михайлович к кино относился как будто не очень серьёзно, судя по его дневникам. На мой взгляд, сценаристом он был хорошим, причём работал как в игровом кино, так и в документальном.

У меня такая привычка: работая над фильмом, собирать как можно больше материала, исследовать всё, что доступно… так вот мы решили найти документальные фильмы, снятые по сценариям Олега Куваева. Аннотирован был только один фильм «Люди тундры и моря» в Красногорском архиве фотодокументов, а те фильмы, что были созданы для «Альманаха кинопутешествий», так и лежали бы ещё долго в Госфильмофонде, безымянными, скрывались внутри «Альманахов».

Выпуски популярных некогда альманахов состояли в основном из четырёх 5-тиминутных сюжетов. Как правило, три первых сюжета рассказывали о нашей стране, а последний сюжет о зарубежных странах и континентах.

Нам удалось найти фильмы, снятые по сценариям Олега Куваева. Именно «фильмы», а не сюжеты, несмотря на короткий метраж авторам удавалось делать полноценные картины. Снимались они на киноплёнке 35 мм. маленькими съёмочными группами.

Куваев мечтал снять большой фильм о любимой Чукотке, но, к сожалению, это ему не удалось, но по этим коротким фильмам мы видим, как хорошо он знал и понимал этот суровый край. Как сценарист документального кино Куваев писал закадровые тексы. Они очень хорошие.

Олег Куваев работал всегда с одним и тем же режиссёром Дмитрием Дёминым. Это был один из лучших режиссёров телевизионного документального кино. После развала ЦНФ он снимал в Творческом Объединении «Экран», работал на различных студиях страны. Его фильмы показывались на телеканале РТР. Дёмин был удостоен Национальной премии «Лавр». Оператором всех фильмов был Член Союза кинематографистов СССР В.Трофимов.

Вот названия фильмов Олега Куваева и его команды:

«Люди тундры и моря» – фильм о зверобоях Чукотки, 1968 год – дипломная работа режиссёра Дмитрия Дёмина.

«Золото Чукотки» – один из первых фильмов о золотодобыче на Чукотке, 1969 год.

«Цветы и камни Чукотки» – первый фильм о наскальных рисунках древних чукчей, обнаруженных на скалах реки Пегтыме́ль петроглифах, 1970 год.

«Остров Врангеля» – первый фильм об острове Врангеля, 1969 год.

Мне все эти фильмы очень понравились. Мы их показывали на фестивале «Первозданная Россия» в программе «Разумный кинематограф». И представляете, Дмитрий Куваев на большом экране разглядел-таки самого Олега в фильме «Цветы и камни Чукотки»! Когда искали эти фильмы, мы надеялись найти кадры с Олегом, в письме к сестре он писал «Снялся в «роли первопроходца», так вот он-таки есть в фильме, но, к сожалению, на общем плане… идёт вдоль кромки моря…

– До Куваева у вас было немало и других фильмов, в частности, фильмы о Варламе Шаламове и Венедикте Ерофееве. На ваш взгляд, как творчество Куваева перекликается с этими писателями.

– Главными писателя 20 века для меня являются Андрей Платонов, Варлам Шаламов, Венедикт Ерофеев. Куваев стоит в этом же ряду для меня. Многие считают его автором одного романа, да к тому же производственного. Я с этим не согласна, Куваев – честный писатель, ценящий слово, как ценят спичку в тайге, у него отличные сюжеты. И потом, скольких людей он привёл в геологию, на Север, ему читатель верит. Таких писателей не так уж много.

Многие в перестроечное время стали предъявлять Куваеву претензии, что он не описывал ГУЛАГ, в фильме это как раз обсуждается разными героями.

У Куваева была другая задача – оставить в истории тех, кто открывал, осваивал Территорию, если хотите, в его романе – квинтэссенция всего того ценного, что было в советской эпохе, того ценного, что неплохо было бы взять с собой, не отметая. Того, что очень хорошо ложится на наш менталитет – русский человек готов трудиться так, надо только, чтоб это было кому-нибудь нужно.

И собственно своим фильмом мы и хотели сказать: смотрите! есть такие же Кефиры и Баклаковы, вот они, тут на Террритории, хоть уже и другой, разваленной, местами брошенной, но люди эти – «золотинки» – есть! Есть геолог Тоболев Александр Иванович по кличке «Золотой палец», для которого быть геологом – уже романтика; есть старатель Расель Мубинович Скорик, открывший месторождение практически равное Песчанке, которому предложили назвать месторождение его именем, а он отказался; есть молодые геологи, которые верят, хотят верить, что на Песчанке через несколько лет будет налажена добычная фабрика… Все они переживают за свою «территорию», любят её и готовы работать… Надо только не бросаться этими людьми и территориями…

– Кто сегодня продолжает и развивает в прозе идеи Куваева?

– Одна из главных тем Куваева – труд, отношение к труду, воспевание труда. Таких писателей, к сожалению, я сейчас не знаю.

– О ком будет ваш следующий фильм?

– Следующий фильм будет посвящён, скажу так, людям Северо-Востока, мне кажется, там люди ещё сохранили ценности, которыми так дорожил Куваев, находясь там, до сих пор продолжаешь чувствовать, цитируя Куваева: «…У вас вдруг сожмёт сердце, и вы подумаете без всякой причины, что до сих пор жили не так, как надо…»

– Когда ждать продолжение ваших литературных сказок? Или вы теперь взялись за роман?

– Вы имеете в виду мои документальные сказки «Гармонист», «Под белым платком…»? Иногда пишу, надеюсь, когда-нибудь опубликую. А роман – точно не мой жанр.

 

Вопросы задавал Вячеслав ОГРЫЗКО