Виктор ТРОСТНИКОВ: Замалчивание смерти Шафаревича – позор!

№ 2017 / 8, 03.03.2017

На прошлой неделе скончался выдающийся русский учёный-математик и мыслитель Игорь Ростиславович Шафаревич. В своём подавляющем большинстве наша «свободная пресса» с редким единодушием замолчала смерть одной из хрестоматийных фигур в истории русской общественной мысли. Мы побеседовали с известным писателем и философом Виктором Николаевичем Тростниковым, который на протяжении нескольких десятилетий поддерживал дружеские отношения с Игорем Шафаревичем.

 

В ПОИСКАХ ИСТИНЫ

 

– Виктор Николаевич, расскажите о начале своей дружбы с Игорем Шафаревичем и о том впечатлении, которое он на вас произвёл.

– Я познакомился с Шафаревичем в 1949 году, может быть в 1948-ом (точно уже не припомню), в доме у общих знакомых. Это было просто знакомство не более того. Постепенно выяснялось, что наши жизненные пути идут в одном направлении, и вскоре настал момент, когда наше знакомство перешло в сотрудничество, а потом, сотрудничество стало основой дружеских отношений. В общей сложности я был знаком с Игорем Ростиславовичем без малого семьдесят лет. Полагаю, это даёт мне возможность говорить о личности Игоря Ростиславовича в развитии.

Каким он мне помнится? Когда я с ним познакомился, это был по-настоящему блестящий молодой человек, лет 25-ти, красивый, стройный, выше среднего роста и уже к тому времени, несмотря на молодость, признанный крупный математик, человек колоссальной эрудиции. С каким бы вопросом к нему ни обращались, вы слышали от него продуманный и обоснованный ответ. Настолько компетентный, что складывалось впечатление, будто он всю жизнь только этим и занимался. Мыслительный аппарат его по своим возможностям был поистине потрясающим. Он с детства говорил на немецком, как на родном, потом овладел и свободно объяснялся на английским и французском. Подозреваю, что так же свободно разговаривал на итальянском, потому что, основоположниками той области математики, в которой Шафаревич имел свои самые выдающиеся достижения (алгебраическая геометрия), были итальянские математики, с которыми он регулярно общался. Кроме того, он бы безупречно воспитан, интеллигентен в самом истинном и глубоком смысле этого слова, а также являлся превосходным рассказчиком. В общем, что называется, являл собой типичный пример баловня судьбы. Широта и разносторонность его познаний поражали. В детстве, что интересно, он хотел стать не математиком, а историком. Исторические труды старался читать в подлиннике, на языке оригинала, например, изучая историю Франции, штудировал знаменитого французского историка Луи Адольфа Тьера. То же и с Тойнби. Как я уже говорил, эрудиция его была просто громадна. Такими сверхщедрыми дарами Господь награждает людей очень редко, может быть, одного на миллион. Слава Богу, Россия регулярно рождает таких замечательных людей.

Игорь Ростиславович был человеком огромной трудолюбия и трудоспособности, не позволявший себе и минуты своей жизни проводить в праздности, унынии (на романтическое уныние просто не было времени), празднословии. Всё, что он произносил, говорилось исключительно по делу и в строгом соответствии с фактами. Таким образом, даже не являясь ещё в осознанном смысле верующим, воцерковлённым человеком, главные черты характера Игоря Шафаревича удивительным образом перекликались с любимым православными великопостным молитвенным обращением святого Ефрема Сирина («…дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми…»).

– В 1974-м году в издательстве ИМКА-Пресс вышел знаменитый сборник «Из-под глыб», в котором, в числе прочих, публикуется работа известного советского математика Игоря Шафаревича «Социализм как явление мировой истории». Этот рубеж обозначил факт открытого перехода Игоря Ростиславовича в стан несогласных с основными экономическими и политическими положениями существующей советской системы. И такая общественная позиция известного учёного оказалась вполне достаточной, чтобы либеральная общественность автоматически присвоила члену-корреспонденту АН СССР «почётное» в этих кругах звание диссидента. Однако в случае с Шафаревичем всё было не так однозначно.

– Конечно, понятие «диссидент» весьма широкое и крайне неточное. Это всё равно как объединять живые существа по принципу двуногости. При таком неверном подходе к одной группе можно отнести такие разные существа как: человека, страуса или кенгуру. Диссидентом ведь можно назвать любого человека имеющего собственное мнение по тому или иному вопросу. Правильнее, наверное, считать диссидентами правозащитников, таких как: Якир, Синявский, Даниэль, Габай, Алексеева, Новодворская, Марченко и др. Очевидно, что Игорь Шафаревич никак не вписывался в этот классический диссидентский пантеон. Потому что он и не был никаким диссидентом. Всю свою жизнь, от начала до конца, он посвятил поиску истины. Он был совершенно свободным человеком, свободным прежде всего от каких бы то ни было априорных идеологических установок и клише. Вся его жизнь целиком и полностью была посвящена познанию истины во всех её проявлениях. Он искал выражения принципа причинности везде, во всех сферах бытия. Вначале в математике, позднее в общественных науках, в первую очередь в историческом процессе. Поиск этой самой универсальной истины логически привёл его к отрицанию философии марксизма. Мне известно, что от марксизма он отошёл довольно рано, ещё в 40-х годах. Все основные положения его работы «Социализм как явление мировой истории» были обдуманы и в основном сформулированы Шафаревичем ещё в 40-е. Т.е. уже тогда он параллельно с математикой занимался философией и социологией. В первых гуманитарных работах заметно, что для объяснения социальных явлений он часто привлекал психологические факторы. Например, в работе о социализме наблюдается очевидное влияние З. Фрейда. Так, анализируя исторический материал, Шафаревич рассматривает социализм как проявление некоего коллективного Танатоса, инстинктивного стремления к смерти. На первых стадиях поиска универсальных причин он двигался через психологию.

Но на этом он не остановился, постепенно всё отчётливее понимая, что истинное объяснение явлений социальной жизни даёт не психология, а богословие. В конце жизни Игорь Шафаревич уже совершенно иначе смотрел на историю. Он воцерковился и стал глубоко верующим православным человеком. И это, по моему глубокому убеждению, главный итог его многолетнего научного поиска. В итоге он пришёл к выводу, что Россия имеет высшее Божественное предназначение, оставаясь оплотом христианского учения для всего мира. Фактически он пришёл к той известной точке зрения, что Россия действительно является третьим Римом и в этом заключается её историческая миссия. В последние годы он прямо утверждал, что всё плохое заносилось и заносится в Россию с Запада. Так через математику, историю, социологию, психологию Игорь Шафаревич пришёл к религиозному объяснению истории, мировых событий и в этом-то и состояло его диссидентство.

– В начале 80-х вышла знаменитая «Русофобия», в одно мгновение превратившая Шафаревича из кумира либеральной интеллигенции в антисемита, националиста, мракобеса и так далее по списку.

– Несмотря на то, что именно эта работа сделала Игоря Шафаревича популярным в широких кругах, благодаря введению в обиход ныне, увы, всем привычного термина русофобия, я не считаю эту работу, как, впрочем, и «Трёхтысячелетнюю загадку», вершиной его творчества как мыслителя. Эти работы, как и «Социализм…», очевидное продолжение того творческого периода, когда именно человеческие, психологические мотивы объявлялись им движущими силами мировых процессов и широко применялись Шафаревичем для объяснения куда более глубоких историософских проблем. В сущности, эти работы ярки, талантливы, но в некотором смысле банальны. В научном отношении – это удачная, публицистически заострённая и актуальная компиляция с привлечением уже давно известного материала… Что касается разочарования либеральной интеллигенции, этого следовало ожидать. Эта публика никогда не любила, чтобы вещи и явления назывались своими именами. Тем более, высказывались таким свободным, крупным и авторитетным человеком. Кроме того, наложилось и ещё одно обстоятельство: попытка Шафаревича беспристрастного научного исследования роли еврейства в общественной жизни была предпринята в крайне неподходящий момент, в годы, когда тогдашние власти препятствовали эмиграции советских диссидентов, значительное количество которых имело еврейское происхождение.

– Как бы там ни было, сама смерть Игоря Ростиславовича Шафаревича засвидетельствовала истинность работ мыслителя. «Малый народ» не простил русскому учёному его слова правды. Кончину огромного человека, место которого в истории России не подвергается ни малейшему сомнению, низко, позорно и организовано замолчали (кроме нескольких патриотических изданий и сайтов). Глухо и полностью, «страха ради иудейска», замолчало телевидение, крупнейшие газеты и интернет-ресурсы, а главное, администрация президента и правительства, послав, таким образом, русской патриотической общественности чёткий и недвусмысленный сигнал.

– Без сомнения, Игорь Шафаревич – глыба, значительнейшая фигура русской политической мысли второй половины 20-го века. Фигура не меньшая, чем Солженицын, и то, что о кончине крупнейшего учёного и мыслителя умолчали, конечно, позор. Ни официальных соболезнований, ни сюжетов, ни репортажей. Думаю, это ошибка. Тем более, что Шафаревич никогда не был примитивным антисемитом. Он просто старался объективно исследовать роль и влияние еврейства в мировой истории. Но это же делало десятки выдающихся историков, политологов, экономистов, например, Вернер Зомбарт, Соломон Лурье (еврей, кстати), научную работу которых просто неприлично сводить к антисемитизму. Очень может быть, наши чиновники просто как всегда перестраховались, верные лозунгу: «как бы чего не вышло». Скорее всего, чиновники и не читали Шафаревича. Кто-то вовремя оказался рядом, пересказал в нужной интонации и подсказал. Как часто, впрочем, бывало и прежде…

Что касается итогов жизни Игоря Ростиславовича, то я за него спокоен. Как учёный и как человек он сумел сделать то единственное, ради чего мы рождаемся и живём: честно искал и нашёл Бога.

 

Беседу вёл Илья РЯБЦЕВ