Ильдар АБУЗЯРОВ: За провинцией закрепилось только одно право – молчать

№ 2017 / 15, 28.04.2017

        Ильдар Абузяров не просто живёт, пишет и снимает фильмы в Казани, но любит Татарстан всем сердцем. Ощущает ли Ильдар свои татарские корни, или он – писатель мира?

        – Конечно, ощущаю. Но это не мешает мне чувствовать себя писателем мира. Вообще, невозможно стать писателем мира без любви к малой родине и своему народу, к людям, которые тебя окружают. Маркес с его Макондо – хрестоматийный пример. Так же и к Богу невозможно приблизиться без любви к семье и детям. Другое дело, что во времена больших модернистских проектов можно и на этом мейнстриме стать очень популярным, как, например, Джойс в своё время. Но сейчас, думаю, такой проект как Джойс уже невозможен…

        – Входить в большую литературу легче как национальному писателю (либо же писателю с явными национальными истоками – в романе «ХУШ» они помогают увидеть исламский Третий мир) или как интернациональному?

        – Тяжелее быть национальным писателем. Бытовой шовинизм, бытовые пристрастия людей распространяются на все области, включая культуру. У нас европоцентричная страна. Народ в массе своей подсознательно преклоняется перед         Западом, девушки мечтают о женихе из Франции или Италии. И читатель, приходя в магазин, на уровне инстинкта рассуждает: чему меня может научить чурка-Мурад или Ванька-сосед? И вот – совсем другое, ухоженный обстоятельный немец или англичанин. Его стоит почитать, поучиться быть таким успешным. К тому же, когда ты национальный писатель, к тебе относится свысока ещё и русский литературный истеблишмент.

        – Насколько важно знание татарского языка в современной Казани и в литературе?

        – Знание языка важно. Язык не просто средство общения. Это некий код, который помогает проникнуть в глубинные народные пласты. Фольклорные и бытийные. Достичь сокровенного знания, столь необходимого писателям.

Даже графика играет важное значение. Сейчас идёт бурная реакция на указ Назарбаева о переводе казахского языка на латиницу. И многими в России это воспринимается как отход Казахстана в западный мир.

Но если рассматривать вопрос так, то это лишь свидетельствует о нашей слабости. Русский язык перестал быть источником знаний и достижений в технике, науке, культуре, политике. И дело даже не в правде и кривде телевещания, не в эксплуатации языка как рупора неприкрытой пропаганды. В советское время только на двух языках выходили журналы по всем научным дисциплинам – русском и английском. Где эти благословенные времена? Сейчас остался только английский, и подтягивается китайский.

        – Следишь ли ты за событиями в татарской культуре, за молодыми зажигающимися под полумесяцем звёздочками литературы Татарстана?

        – Да, слежу и радуюсь, когда яркие звёздочки зажигаются, но не буду уточнять, какие именно, чтобы они сами себя «сверхновостью» не ослепили и не погасли тотчас. Важно сейчас не мешать саженцам расти какими-либо внешними «излучениями»: процесс роста долгий и нежный, требующий почвы и влаги, родной культуры и языка, а солнца ближайшего внимания им и так достаточно.

        – Какие культурные точки роста ты бы выделил в современной, развивающейся в ногу с инновациями всей Евразии, Казани?

        – В России в условиях столичной рабовладельческой системы, когда Москва метрополия, а всё остальное сырьевой придаток, ни о каком федерализме говорить не приходится. Провинция настолько забита, что сделать что-то приличное и стоящее за пределами МКАД очень сложно. 70 процентов собранных налогов уходит в Москву. Реальная средняя зарплата во многих регионах 15-20 тысяч рублей. Что можно сделать при таком рабском положении? Как развиваться? За провинцией закреплено только одно право – право молчать. Ещё закреплён налог на бедность. В армии, например, служат в основном провинциалы. И они с удовольствием и выстраданной двумя «отреформированными» поколениями жестокостью будут подавлять, на их взгляд, бесящихся с жиру, «рассерженных горожан». А чуть что не так – снимают губернатора. Последняя волна смены губернаторов – тому явное свидетельство. Система неустойчива, одновременно труслива и агрессивна.

        Поэтому я искренне удивляюсь и радуюсь, когда хоть что-то удаётся. Фестиваль какой крупный провести на международном уровне или завод новый построить.

        Казань до последнего времени – тянулась. Старалась проводить у себя и крупные балетные, и оперные фестивали. Была попытка построить и развить айти-город Инополис по примеру силиконовой долины. Но перспектив, думаю, у любого провинциального проекта не так уж много, если даже подмосковное Сколково остаётся лишь пиар-проектом одного человека и примкнувших к нему олигархов. Долго они не живут. Уровень таких «инополисов», – без большого, наднационального, общегосударственного проекта, без госзаказа в самом широком смысле – неизбежно падает. И всё в итоге оборачивается «потёмкинской деревней» или симулякром, как многое в нашей стране. Корпусом изначально способного вести космические вычисления мега-компьютера, из которого своровали, растащили на свои маленькие гаджеты все микросхемы, для бытовых нужд: для сэлфи, для навигаторов. Но и не упрекнёшь за это провинцию из центра, с Рублёвки или имений на берегу Чёрного моря: люди заняты тут увлекательнейшим делом, выживанием, а это свято, право на жизнь охраняется конституцией 1993-го года…

 

г. КАЗАНЬ,

Республика Татарстан

 

Вопросы задавал Дмитрий ЧЁРНЫЙ