ПИСАТЕЛЬ-МЫСЛИТЕЛЬ

Рубрика в газете: Суждения, № 2018 / 22, 15.06.2018, автор: Александр ТРАПЕЗНИКОВ

К 200-летию со дня рождения нашего великого русского писателя издательство «ФЛИНТА» выпустило книгу В.М. Головко «И.С. Тургенев: искусство художественного философствования». Не для широкого чтения. Но и не для узкого круга «членов-меченосцев ордена Тургенева». Ведь всем, любящим Ивана Сергеевича, это несомненный познавательный подарок. Автор (доктор филологических наук, профессор, известный теоретик и историк русской литературы, дважды лауреат нашего еженедельника, между прочим, и многих других премий) рассматривает художественную философию писателя на материале как его литературных произведений, так и (в большей степени) иных форм творческого наследия классика. А это и эпистолярия, и статьи, и речи, и библиографические очерки, и, конечно же, «Стихотворения в прозе», ценность которых стала как-то забываться. Не знаю, есть ли они сейчас ещё в школьной программе, но именно в них, на мой взгляд, таится ключ к пониманию всей глубины космического, натурфилософского, универсального социально-исторического мировоззрения Тургенева. А что такое вообще парадигма философии в литературе? И каковы воззренческие константы эстетического мира писателя-мыслителя? Можно ли считать такого яркого художника-творца, как Тургенев, именно философом?

 

 

Ответ может дать Артур Шопенгауэр и сам Тургенев, в приведённых ниже цитатах. Первый сказал: «Философия – это художественное произведение из понятий. Философию так долго напрасно искали потому, что её искали на дороге науки вместо того, чтобы искать её на дороге искусства». Второй выразился ещё ярче: «Выработать философское убеждение – значить создать величайшее творение искусства…». А кто будет спорить с тем, что величайшие образцы мировой классики – романы, поэмы, симфонии, живописные полотна, архитектура – это не мощные философские потоки в сознании человечества? Один «Фауст» Гёте чего стоит. Спиноза с Гегелем отдыхают. Да и понятней во сто крат. А обращение к философской мысли Тургенева давно зрело и необходимо для интертекстуального диалога писателя с предшественниками и нашими современниками.

 

В мировую культуру Тургенев вошёл как необычайно талантливый и философски мыслящий писатель. Ещё начиная с первого его юношеского произведения – драматической поэмы «Стено», можно говорить о том, что им уже были поставлены те вопросы, которые волновали писателя на протяжении всей его последующей литературной деятельности. И во всех дальнейших романах, рассказах, повестях, очерках, «Стихотворениях в прозе» постепенно раскрывался художественно-информационный код его эстетического мира. Исходной точкой в развитии художественной философии Тургенева стал «антропологический вопрос», подразумевающий человека в его специфической проблематике, имеющий давнюю философскую традицию. В то же время процесс «творения искусства» Тургенев рассматривал как форму создания художником философской картины мира, не только не разводя мыслителей и творцов прекрасного, но и сближая их. Жизнь представлялась писателю процессом, подчиняющимся «Закону своего существования», а онтология человеческой жизни непосредственно связывалась с утверждением этического. Головко пишет, что «Тургенев открывал путь к определению этики как дифференциальной онтологии». В произведениях классика можно найти такую фразу: «Человеческое я… это начало… краеугольный камень всего сущего… в этом я вы находите целый мир».

 

Тургенев, подобно Шеллингу, различал сущее и бытие, только сущее у него – не Бог, не Абсолют, а «неизменный закон… равновесия жизни», «бесконечная гармония» «мировой жизни», бытие – его предикат. Сущее как «таинственный смысл… жизни природы» – это, по его словам, «одна из тех «открытых» тайн, которые мы все видим и не видим». Сущее обладает бытием. Противоположность бытия – «пустая беспредельность», «пустота», «древняя ночь». Существование как форма бытия, возникающего из сущего, в онтологии Тургенева трактуется как реальность, обусловливающая ценность единичной, конкретной «живой жизни», уникального, конечного («мгновенного») бытия – и не только человека, но всего живого… Можно ещё много рассуждать об этом, пытаясь хоть как-то обозначить в короткой рецензии фундаментальные исследования Головко. Но это невозможно сделать. Ограничусь лишь тем, что мировоззренческую основу творчества Тургенева в значительной мере определили категории немецкой классической философии, в частности, Гегель, Кант, Шеллинг. С кем-то из предшественников и современников в трактовках экзистенциальных проблем он сближался больше (Монтень, Паскаль, Гёте, Тютчев), с кем-то плодотворно полемизировал (Шопенгауэр). Но в любом случае он не был «последователем» философских систем. А создавал свою – посредством великого художественного творчества.

 

И чтобы понять это, достаточно только внимательно, не спеша углубиться в его «Стихотворения в прозе». Перечитайте их ещё раз.